Ведьмочка в пролёте (СИ) - Гусина Дарья - Страница 2

— В кого? — мужик нахмурился. Не заржал, не улыбнулся даже — смешинка исчезла из его глаз, он тревожно поджал губы и свел свои роскошные широкие темные брови.

— В… деву, — растерянно брякнула я, глядя на выпавшую карту. Я называла ее «лунной волшебницей», она единственная отличалась по стилю от жуткого средневекового набора. — Вот… в светлую… блондинку. И тут испытания еще… борьба особой… кажется. Враги какие-то… любовь опять… разлука. Ой.

— В светлую?!Я?! Это точно?!

Препод изменился в лице и начал приподниматься. Его заметно перекосило.

— Да. Не переживайте! Свадьбы не будет! Тут не сказано про свадьбу! — испуганно пискнула я. — В обозримом будущем… по крайней мере.

— Я не переживаю, чему быть тому не миновать, — процедил незнакомец, успокаиваясь. — Испытания? Что ж, логично.

Мужчина почему-то многозначительно посмотрел на небо, пробормотал что-то непонятное (ругательство, не иначе) и с надеждой спросил:

— А ты не ошибаешься? Она… та блондинка… точно светлая?

— Я… я вообще-то… нет… то есть да, не ошибаюсь, — выдохнула я: карту я засветила, а из песни слов не выкинешь.

— Благодарю тебя за твой труд, юная ведьма, — незнакомец кивнул. — Благослови тебя темные боги. Живи в мире, но озаботься покупкой лицензии. Не все преподаватели такие добрые, как я. Да, и не опоздай на сбор. Тебе уже исполнилось восемнадцать?

— Д-да, летом еще.

Мужчина встал и пошел прочь. Силуэт его растворился в полумраке галереи. Уже вечер? Как быстро потемнело. Пора в общагу. Но, блин, что это только что было?! Этот тип реально поверил в гадание? Нет, просто поприкалывался со скуки, должно быть. Развел меня, как дуру малолетнюю. А может, он вообще… старшекурсник?!

— Эй! — минут через пять, придя в себя, крикнула я вслед красавцу, зная, что он меня уже не услышит. — А обзываться-то зачем? И какой-такой сбор?! Оргия какая- нибудь, восемнадцать плюс? А вы точно препод?

— Точно, ваш новый декан! А сбор тот самый, в полночь, на Самайн! — донеслось из сгущающейся темноты.

Упс.

Глава 2. Новый жилец

Вскоре я утвердилась в мысли о том, что меня нагло развели. Я даже в деканат заглянула. Там по-прежнему сидела наша деканша, неприятная, известная своей мстительностью дама по прозвищу Дыба. В общаге о длинноволосом красавчике тоже никто ничего не знал.

На выходных я поехала к тетке. Про себя я всегда называла ее именно теткой, а не тетей, а сама она заставляла меня обращаться к себе по имени. Она вообще не особо обо мне пеклась, ни раньше, ни теперь. Мол, я уже взрослая, а она еще молода, и свалившаяся ей на голову несколько лет назад племянница-сирота не повод хоронить себя в топком болоте материнских обязанностей.

Я, видимо, застала тетку в неподходящий момент — мельком видела какого-то высокого мужика, спускавшегося с нашего этажа. Замешкалась на площадке — там кто-то приютил грязного котенка — и не успела разглядеть Риткиного хахаля. Может, он, конечно, от бабы Светы выходил, но вряд ли, наша дверь очень характерно скрипит, когда закрывается. Впрочем, какая «наша»? О чем я, вообще? Мой дом сгорел, у меня ничего не осталось.

У Риты на кухонном столе лежали деньги. Нехилая пачка денег, с мой мизинец толщиной, из пятитысячных купюр. Тетка быстренько смахнула ее в сумочку и неприветливо поинтересовалась, какого лешего я приперлась в субботу, если мы договаривались на воскресенье. Но из-за похолодания мне срочно понадобились теплые вещи, о чем я терпеливо Ритку и оповестила. Я забрала сумку с зимней одеждой и была такова. Спускаясь по лестнице, от отчаяния глотала слезы. Кажется, я тут уже совсем чужая. Как мне дальше жить? Я пока в общаге. А потом?

Котенок сидел в коробке. Кто-то постелил в ней обрывок пеленки и поставил рядом блюдце с молоком. Увидев меня, котик заорал. Мяв у него был сильный, пронзительный, несоизмеримый с крошечными размерами.

— У тебя такие зеленые глазки. — умилилась я, остановившись у коробки.

Котенок утвердительно рявкнул, требовательно глядя мне в лицо. Поднялся на задние лапки и впился когтями в штанину. Даже попробовал вскарабкаться по ноге.

— Извини, я бы тебя взяла, но у меня тоже своего дома нет, — вздохнула я, отдирая кота от джинсов.

Дверь скрипнула. Меня окликнули. По лестнице за мной спускалась тетка.

— Успела. Вот, — пряча взгляд, она сунула мне купюру, видимо, из той самой пачки.

— Я тут… заняла у одного знакомого.

— Не надо, — быстро сказала я. — Я ищу подработку. Скоро найду.

— Пока найдешь, — Ритка запахнулась в кофту. Я только теперь заметила, что глаза у нее были странными, какими-то… испуганными и виноватыми, — как раз пригодятся.

— Спасибо, — сказала я, растрогавшись.

— Вот мрази, опять приблуду драного притащили, — горестно воскликнула Ритка, посмотрев под ноги. — Так это он так орал? Загадит же площадку! Это бабка Светка, точно. Сколько раз просила ее блох тут мне не разводить! Дождусь темноты и занесу гаденыша подальше.

Тетка повернулась и пошла к двери. Я быстро подхватила сумку в одну руку, а котенка в другую, и поспешила вниз.

… Девчонки в комнате отнеслись к новому жильцу понимающе, только Вероника вздохнула:

— Ну, это ненадолго. Коменда узнает — вытурит и его, и нас.

— А давайте сделаем так, чтобы она не узнала, — предложила заядлая кошатница Светка, подкармливая котенка кусочком вареной курицы из супа, — у ти мой холёсий!

— Ты слышала, как он орет? — уныло поинтересовалась я. — Труба Иерихонская. Никакая конспирация не поможет.

Котенок как раз поднял голову от блюдечка и требовательно возопил — как нам почудилось, на всю общагу. Одного кусочка ему оказалось мало.

— Придется пристраивать, — констатировала Света.

— Угу, — согласилась я. — В понедельник займусь.

Мы все выходные возились с Малышом (имя закрепилось за ним как-то само собой). Котенок быстро освоился и научился ходить в лоток с песком на балконе. Даже подрос, как нам показалось. И вовсе он был не грязный, а с необычным окрасом: черными и серыми подпалинами на белом фоне. Мордочка у него была зверская. Я его очень понимала: на улице поживешь и не так в жизни разочаруешься. И в людях. Весть о появлении у нас питомца, разумеется, разнеслась по общаге. Все ходили к нам в гости, несли котику лакомства и умилялись. Однако желающих взять приблуду домой не нашлось.

Тогда я сфоткала котенка и распечатала объявление: «Хочу в хорошие ручки». На большой перемене ходила по универу и раздавала флаеры. У котенка на них мордашка получилась еще более зверской и наглой, чем в жизни.

— Вот же постарался, не мог, что ли, сделать фотогеничное лицо! Как курицу выпрашивать — так сама ласковость, — с досадой бормотала я, прохаживаясь по этажам. И, тыча флаерами студентам под нос, убежденно повторяла: — Смотрите, какой хорошенький! И маленький. И ест совсем немного!

Врать-то я умела, и неплохо, но последняя фраза (наглая ложь от первого слова до последнего) давалась мне нелегко. Может, поэтому, а может, из-за приближающегося Хэллоуина, студенты брали флаеры неохотно. Вскоре я обнаружила, что ими забиты мусорные корзины на этажах. Ребята возбужденно носились мимо, у многих на головах были смешные ведьминские шляпы, а на рюкзаках брелоки со светящимися тыквами. Лишь один человек заинтересовался моим объявлением. И это вылилось в очередную непруху.

… Библиотека универа тоже располагалась в старой части здания, в подвале. Я пошла туда, чтобы попросить нашу библиотекаршу об одолжении: она могла бы вкладывать флаеры с котенком в выдаваемые пособия. Спустившись с лестницы, я оказалась в полумраке отдела каталогов, пахнущем старыми книгами. Я шла быстро, предвкушая общение с Галиной Варфоломеевной, очень приятной и отзывчивой дамой. Вдруг чья-то рука, высунувшаяся из прохода между стендами, схватила меня за воротник и втянула в темноту. Меня проволокло по плитке, я повисла в воздухе, пытаясь рассмотреть, кто именно держит на весу мое почти бездыханное от ужаса тело.