Любовь ювелирной огранки (СИ) - "Julia Candore" - Страница 54

Ну, всё понятно, не соврал эксплуататор. Мышки ютятся у него в шахте отнюдь не на безвозмездной основе. И как им только не холодно в такой минус летать? Наверное, порода специальная. Морозостойкая.

Пелагея огладила пальцами корпус шкатулки, которую ей удалось вынести из пещеры, и прибавила шагу. Она сама толком не понимала, почему так вцепилась в этот невзрачный предмет. Куратор по ее милости драгоценную эльфийскую кровь пролил, а у нее даже угрызений совести нет.

И ведь с банкой светлячков была похожая история. Сознание Пелагеи поразительным образом зацикливалось на материальных вещах. Удручающая приземленность.

Иллюзорный метадом под номером тринадцать находился на прежней координате. Она заглянула внутрь, но никого не обнаружила. Призрак Сильверин, что же с тобой приключилось?

— Поганое место, — подала голос шкатулка, и Пелагея от неожиданности чуть ее не выронила. — Пойдем поскорей отсюда.

Незаконное приобретение разговаривает? Предполагалось, что шкатулка музыкальная и будет наигрывать какую-нибудь легкомысленную мелодию вроде «ёлочки, которой холодно зимой». Но у нее обнаружились личные предпочтения и довольно вздорный характер.

— Унеси меня отсюда! Не то я за себя не ручаюсь!

Пелагея поспешно ретировалась, отнесла ее к себе в метадом, положила на кровать и забралась с ногами на покрывало. На сей раз из шкатулки донёсся вполне себе сытый голос.

— О, моя прекрасная фея!

— Ты кто?

— Я Сильверин. Бал, платье. Припоминаешь? — промурлыкала шкатулка.

— Попробуй тебя забудь!

Пелагея обрадовалась и расстроилась одновременно. Призрак, запертый в иллюзии, — еще куда ни шло. Но призрак, заключенный в маленькой тесной шкатулке, — это как-то бесчеловечно, что ли. Впору жаловаться в призрачную ассоциацию на некомфортные жилищные условия.

— А кто это тебя так… впихнул?

— Сам себя и впихнул, — оптимистично отозвалась шкатулка. — Ты не подумай, мне тут нравится. Благодаря тебе я стал свободен от иллюзорных уз и вернулся к своему проекту, который не завершил при жизни.

Выяснилось, что Ли Тэ Ри привязал его к иллюзии не из пустой прихоти. Призрак носился по замку, срывал важные совещания, вгонял работников в дрожь и всячески стопорил производственные процессы. Он не упокоился с миром, потому что при жизни был гениальным ученым, но так и не довёл до ума своё многообещающее изобретение.

— Шкатулка, — поведал Сильверин, наконец выплывая из нее на свет. — Я искал ее повсюду, весь ледяной дворец излазил вдоль и поперёк. Я был очень несчастен. А теперь, благодаря тому шансу, что ты мне дала, шкатулка наконец со мной.

Он любовно пропустил прозрачные пальцы сквозь крышку с изображением нетопыря.

— Но что она делает? Я имею в виду ваше изобретение.

— Она-то? Пока ничего конкретного. Но с твоей помощью, надеюсь, из нее выйдет толк. Ты ведь уже имеешь кое-какие навыки работы с инструментами?

Пелагея закивала. Ей хотелось во что бы то ни стало упокоить многострадального фантома. И поскольку он был довольно прозрачен в своих желаниях, сделать это не представляло труда. Надо было лишь согласиться сотрудничать и по подсказкам почившего гения довести начатое до конца.

— Что ж, по рукам! — оживился Сильверин и, забыв, что он бестелесный, пробил ладонь Пелагеи своей призрачной пятернёй. — А теперь выдвигаемся. Покажу тебе одну заброшенную лабораторию. И чтобы куратору своему ни слова.

***

Пелагея развила кипучую деятельность и сновала мимо Вековечного Клёна с крамольным видом. Сначала в снежный лагерь, потом обратно — во дворец. Она была чем-то до безобразия увлечена — и Киприан это чувствовал (видеть в образе дерева он никак не мог).

Вообще говоря, мимо него много кто сновал. При желании он мог бы преспокойно кружить головы нескольким девицам сразу. Но по природе он был однолюб, и его любовь пала на Юлиану. А Юлиана была натурой творческой, утонченной. Вернее, хотела таковой казаться. В частности, перед шефом Организации Управления Чудесами. Да-да, перед этим невозможно харизматичным эльфом.

Она сослалась на то, что ей нужно добыть информацию для новой книги, утеплилась и покинула зеленый островок света под янтарной кроной, чтобы проникнуть в ледяные чертоги.

Снежные барсы, сидящие у подножия пологой лестницы, ее не смутили.

— У-у-у, зверюги! Кекса с Пирогом на вас нет.

Она стремительным шагом поднялась к высоким воротам и налетела на какую-то эпатажную девицу, которая материализовалась на крыльце невесть откуда и у которой из прически торчали идеально острые уши.

«Витамин «Д» плюс творог несколько раз в неделю», — пронеслось у Юлианы в уме. Она вспомнила диету, разработанную специально для Пирога, когда тот был еще щенком. Благодаря этой диете его висячие ушки наконец-то встали.

— Они у вас настоящие? — поинтересовалась она у девицы. И получила в ответ звонкий заразительный смех.

— Незнакомцы всегда задают первым именно этот вопрос. А вы…

— Я подруга Пелагеи, — оборвала ее Юлиана. — Мне бы с вашим шефом переговорить.

— Боюсь, это невозможно, — сникла ушастая особа. — Он очень занятой и принимает только по предварительной…

Юлиана снова не дослушала, неуважительно протиснулась мимо девицы и проскользнула внутрь.

«Еще чего! — сердито думала она, вышагивая по коридорам, где в это время суток было немноголюдно. — Не принимает он! Пусть только не примет».

Она понятия не имела, в какую сторону идти. Указателей в ледяном дворце не развешивали, а узнавать направление у встречных существ она побоялась. Во-первых, эти существа были все какие-то зловещие, под стать той ушастой мымре. А во-вторых, не исключено, что Юлиану выставят вон, как только прознают, что она покушается на свободное время шефа.

Ей улыбнулась удача: она столкнулась с запрошенным субъектом прямо посреди коридора. Субъект тоже улыбнулся, правда, как-то кисло, без огонька.

— Я занят, — с вымученной вежливостью изрёк он. И резким уверенным жестом откинул полы шлафрока, чтобы дать понять: разговор окончен.

— Ой, придумайте уже что-нибудь пооригинальней, — скривилась Юлиана, бессовестно становясь у него на пути. — И да: в то, что вы торопитесь на совещание, я тоже не поверю. Старая песня.

— А если я скажу, что мне осточертели настырные барышни, так сойдёт?

Ли Тэ Ри сверкал глазами, был страшно зол (и соответственно, страшно прекрасен). Поэтому Юлиану его слова не остановили. Напротив — придали решимости.

— Я, — гордо заявила она, — собираю материал для книги. И пока с вами не поговорю, не успокоюсь.

Шеф запрокинул голову с безнадежным вздохом. Упёртая дамочка, ничего не скажешь. Как ее Вековечный Клён выносит? Наверное, только и делает, что идёт на уступки. Может, и ему, эльфу, уступить? Пусть спрашивает, что ей нужно. Быстрее отвяжется.

Ли Тэ Ри еще немного постоял с запрокинутой головой, утопив руки в карманах шлафрока (вдруг поза произведет нужный эффект?). Но его молчаливую неподвижность истолковали неверно.

— Вы согласны! — поставила его перед фактом Юлиана. И схватив за локоть (верх нахальства!), без промедления утащила эльфа в укромный уголок, за внушительных размеров колонну.

Там, вдали от посторонних глаз и ушей, шефу учинили форменный допрос. Что за организация? Чем занимается? Почему ледяные конструкции замка так прочны и причастны ли к этому чары?

Свои собственные чары Юлиана задействовала на полную катушку. Она искренне полагала, что ее обаяние включено на максимум, а значит, неприступный замороженный красавчик совсем скоро растает и падёт к ее ногам.

Сбор материалов для книги был, разумеется, лишь уловкой. Юлиана собиралась установить более тесный контакт с представителем эльфийской расы, начисто забыв, что снаружи без нее чахнет Вековечный Клён.

«Ни в чем себе не отказывай».

На сегодня и ближайшую пару-тройку лет ее жизненный девиз звучал приблизительно так.

Только вот незадача: за всё время, проведенное наедине, Ли Тэ Ри так и не выполнил ни одного из ожидаемых пунктов. Во-первых, не растаял. Во-вторых, не пал к ногам.