Судьба вора (СИ) - Соломенный Илья - Страница 38

— Ах ты, @#$% петух! @#$%! Это всё из-за тебя, @#$% мразь! — приговаривал он, методично превращая лицо Кирилла в кровавый фарш.

— Смирнов, успокойся! — гаркнул Вальтер, но совершенно безуспешно.

— Дима! Дима, да подожди ты! — Лариса попыталась оттащить Смирнова, но тот только отмахнулся.

Секунды, которую колдунья подарила Кириллу, ему хватило с лихвой. Сосредоточившись, он исчез из-под массивного майора и упал на него сверху. Обвил шею здоровяка своими руками сзади и неожиданно сильно для того, кто несколько ней валялся в беспамятстве и только что являлся боксёрской грушей, сдавил её.

— Ус-спокойс-ся, Дима! — прошипел парень разбитыми губами. Из них сочилась кровь, — Успокойся, с-сука! Я приш-шёл помочь!

Ничего не понимающие присутствующие маги и не думали вмешиваться в странную потасовку. Они чуть разошлись, образовав небольшой круг пустого пространства.

— Тыыы! — хрипел Смирнов, пытаясь стряхнуть с себя цепкого вора, — Ты унич-чтож-жил… Мосс-скву…

Майор, как ни напрягался, не мог высвободиться из захвата. Постепенно его сознание начало затухать, и вскоре он обмяк, осев на пол. Ещё через несколько секунд Кирилл отпустил его и, убедившись, что тот в беспамятстве, отступил на шаг, вытирая от крови разбитое лицо.

— Простите, что заявился с такой сценой, — он сплюнул под ноги, обращаясь к присутствующим на английском, чтобы все понимали, о чём идёт речь, — Реакция господина Смирнова вполне оправданна… Меня зовут… Кирилл. Я — прыгун. И именно я допустил ошибку, которая привела ко всему, что сейчас происходит.

Маги, собравшиеся в шатре, молчали. Неопределённо взмахнув рукой, Кальн продолжил:

— Я пробил пять каналов в Навь, и не смог зафиксировать их должным образом, признаюсь вам в этом.

— Урод!

— Тварь!

— Убийца!

— Да-да, — поморщился вор, — Всё, что вы мне сейчас скажете, я сам себе повторил уже не раз и не два. Понимаю, часть из вас потеряла дома. Часть — всё имущество, работу. Кто-то — родных и близких. Я за свою жизнь и сам лишался многого, и прекрасно вас понимаю. Но прошу — дослушайте меня до конца, прежде чем попытаетесь убить, хорошо? Я пришёл не для того, чтобы глумиться. Я хочу помочь вам, и кажется — единственный могу это сделать.

Гробовое молчание и злые взгляды были ему ответом, но никто не перебивал и не пытался бросить смертоубийственное заклинание, так что Кальн продолжил:

— Энергия Детей Перуна на исходе. Доступа к Истоку клана нет. Великий Магистр и остатки Совета погибли при попытке восстановить к нему доступ. Но я могу исправить ситуацию.

— Каким образом? — раздался голос из толпы, — И почему мы должны тебе верить?

— Не должны. Но я уже сказал — я допустил ошибку. Не собирался разрушать столицу, и уж тем более — не желал её жителям зла! Именно поэтому я пришёл сразу, как только узнал о происходящем, хотя с талантом прыгуна мог отсидеться в любой точке планеты. Что до того, «каким образом»… — Кальн на секунду замялся, — Однажды, почти сразу после инициации, я… Сумел перенестись к Истоку. И сделаю это снова.

В гробовой тишине вор слышал собственное сердцебиение.

— И что нам это даст? Восстановить канал, по которому энергия проходила через Секиру, невозможно, и…

— Я не собираюсь восстанавливать канал. Я просто… Принесу её сюда. В Явь.

Я очнулся в темноте. Кругом было тепло, сухо, а где-то вдали будто бы стонал ветер и слышался плеск воды. Некоторое время я лежал, прислушиваясь к этим звукам и своим ощущениям, а затем…

Снова заснул.

Сколько прошло времени, прежде чем удалось очнуться окончательно? Я не знал. Открыв глаза, понял, что вокруг — кромешная темнота. Странно… Ещё никогда после перемещения не испытывал подобных ощущений…

Я лежал на мягком мху и, кажется, был им укрыт, словно одеялом. Поведя руками, ощутил его мягкость.

Я не был связан или обездвижен. Собравшись с силами, встал и попробовал осмотреться магическим зрением, но это ничем не помогло — кругом было всё также темно. Ни всполохов энерголиний, ни присутствия потусторонних существ…

Навь была совсем не такой, какой я её помнил. В прошлый раз это тоже было тёмное место, но в нём ощущался запах древности, сила, исходящая из каждого камня и витавшая в воздухе.

А сейчас — ничего. Словно вакуум.

Мои способности недоступны. На мне лишь одежда и ножны, которые я никогда не видел. В них — вакидзаси, подаренный Хироко.

Я пошёл вперёд. Не знаю, сколько времени шагал в кромешной тьме. Может несколько часов, может — дней. Однако в определённый момент усталость взяла своё. Я снова улёгся на мягкий мох и уснул…

Свет я видел лишь там, во сне. Свет, лица друзей, события, что происходили ранее. Всё это перемешалось, но грёзы не были кошмарами. Это сильно отличалось от Лимба, где я не раз и не два сходил с ума.

Всё было… Спокойно. Я знал, что мне ничего не грозит. Не ощущал опасности, просто…

Не знал, куда идти. В прошлый раз всё было куда яснее…

Так проходили… Дни, наверное. Я брёл во тьме, не чувствуя даже голода, а когда выбивался из сил — ложился спать. И через какое-то время в этих снах ко мне стал приходить Щупальцеротый. В своих стальных доспехах и двумя (это было единственное отличие от нашей прошлой встречи) молниями в руках. Чистейше-белой и кроваво-красной.

— Два оружия, вор. Два оружия, — говорил он мне, — Жизнь, и смерть. Оба ранят. Видишь их?

Я молча кивал.

— Два оружия, — повторял хранитель Секиры, — Любовь и месть. Видишь? Это я. Это ты. Один и тот же огонь в наших венах. Ярость и спокойствие.

— Кто ты?

— Хармонгер. Пламя Яви, заточённое тобой в Навь, вор. То, что может сжечь душу, или вернуть её. Смотри!

Картинка вокруг меня менялась. Я становился свидетелем сражений, резни, насилия, одержимости, безумия и ярости. Неизвестные существа убивали друг друга — на холмах, в пустом пространстве космоса, в лесах, горах, под водой…

Это продолжалось бесконечно долго, пока Щупальцеротый не возвращался.

— Ты можешь выбирать, вор. Жизнь и смерть. Обе ранят одинаково. Сможешь ли выбрать правильно?

— Смогу.

Я проспался, снова шёл, и снова засыпал…

Мы встречались с Хармонгером множество раз. Мы сражались среди других созданий, и никто не мог победить. Однажды, в устланном трупами ущелье я увидел его на грубом, каменном троне с высокой спинкой. Вокруг клубился туман, и мерзко каркали огромные вороны. Они выклёвывали павшим воинам глаза.

— Ты должен принять решение, вор. Отчего ты тянешь? Посмотри!

Он медленно встаёт с трона и поднимает с земли череп, показывая его мне. Жёлтая, древняя кость стремительно обрастает плотью, и я вижу своё лицо. Гримасу, искажённую ужасом.

— Что это? — спрашивает Щупальцеротый.

— Смерть, — отвечаю я.

— Нет! Ты смотришь, но не видишь!

«Моя» голова превращается в голову Сандры. Затем — Анкха, Маши, Арины, Смирнова, и многих других, кого я когда-то знал.

— Что это? — вновь задаёт он вопрос.

— Жизнь?

— Ты не понимаешь, — грустно качает головой мой собеседник.

— Ненавижу загадки! Будь мы сейчас в реальности — и разговор шёл бы по-другому!

Щупальцеротый смеётся.

— Это и есть реальность, вор. Реальность, сотворённая Сердцем с помощью твоей воли.

Всё вокруг заволакивает туман. Мне становится холодно. Невидимая сила рвёт скалы на куски, начинается камнепад и Хармонгер исчезает, оставляя меня наедине со своими вопросами. И эта реальность никуда не исчезает. Я остаюсь здесь, и больше не возвращаюсь в темноту.

Удар.

Я не успел ничего заметить, но оказался на холодных камнях. Пытаюсь встать, и меня настигает ещё один. И ещё. Они сметают меня на землю, в кучу трупов, которые тут же начинают шевелиться. Они встают, один за другим, и молча смотрят на меня.

У каждого — лицо одного из тех, с кем я встречался и кого знал.

У меня сводит скулы, а во рту появляется привкус желчи. Я сплёвываю коричневую слюну, корчусь, поднимаюсь на ноги и, расталкивая оживши мертвецов, пробираюсь к выходу из ущелья…