Император (СИ) - Рави Ивар - Страница 39

«Император дикарей», — хмыкнул я, вспомнив как меня этим титулом наградил покойный Картер, несомненно, талантливый сукин сын.

Глава 20. Рождественский гусь

Прошло три недели после моего освобождения из плена и возвращения домой. Уже наступила середина декабря, небо висело низко, нахмурившись свинцовыми тучами. Снег не выпал, вне помещений было холодновато, по ощущениям — не больше семи градусов тепла. В Макселе в моду стали входить мужские брюки из выделанной кожи. Изделия получались топорные, но главную цель, защиту от переохлаждения, они выполняли.

У местного кожевенника, занимавшегося пошивом одежды из шкур, появились конкуренты. Сразу в двух местах открылись «цеха» по переработке шкур и изготовлению одежды. Я смотрел на это весьма положительно, не облагая открываемые производства налогом. Один из подмастерьев Лайтфута тоже решил основать собственную кузницу, доведя численность кузниц до трех. Но оружие изготавливалось только на кузнице Лайтфута. У нас даже состоялся по этому поводу обстоятельный разговор, когда Лайтфут пришел жаловаться на своего подмастерья, решившего основать собственное дело два года назад. После моих раскладок, что домны есть только у него, а оружие можно делать только по разрешению Императорского двора, американец успокоился и повеселел. Подмастерье по имени Эшк, открывший свою кузницу ещё два года назад, перебивался случайными заказами. В основном, его клиентами были местные жители, которым он ковал небольшие хозяйственные ножи и прочие мелочи. Расплачивались с ним продуктами, с голоду Эшк не умирал. Теперь второй обученный подмастерье, решил попробовать счастья, даже видя, что Эшк еле сводит концы с концами.

Я понимал, что не получится все время держать людей на положении рабского труда, оплачивая едой их работу. В свое время слишком поспешил, попробовав заменить натуральный обмен денежными расчетами. Деньги не прижились, потому что не появились еще ремесленники, производящих товары. Еще пара лет такого развития, и сама ситуация потребует ввести в обращение эквивалент стоимости труда или товара. Введенные в прошлый раз деньги вернулись в казну и лежали на складе, ожидая своего часа.

Я ожидал прихода Лайтфута, пришло время улучшать полученный в прошлом году порох и заняться его производством в достаточном количестве. Порох мне требовался, чтобы взорвать скальные плиты, что не давали доступа к залежам угля. До его военного применения пройдет немало времени, в ближайшем будущем нет возможности создать огнестрел, хотя Лайтфут заикался о примитивных пушках, стреляющих каменными ядрами. Такие ядра эффективны против плотного строя наступающих или при стрельбе по городским стенам. Но в ситуации, когда бой скоротечен, и противник атакует разрозненной толпой, эффект больше будет от самого звука выстрела, чем от ядра. Стрелять картечью, выкашивая по несколько противников сразу, куда не шло. Словом, идея отлить пушку, стреляющую каменным ядром, меня не вдохновила. Но я не отказался полностью от этой идеи, спрятав ее глубоко в своей подкорке.

Меня больше интересовали ручные гранаты или бомбочки. Применение такого оружия не требовало тягловой силы, и при должном умении ручные бомбочки могли решить исход любой битвы уже в самом начале. Но первостепенной задачей являлся подрыв скального массива: если сможем получать порох приемлемого качества, в дальнейшем можно подумать и о его военном применении.

Лайтфут, постоянно находясь на солнце и возле печи, обгорел, превратившись практически в настоящего африканского кроманьонца. Закутанный в шкуру, он ввалился в комнату, сопровождаемый Не.

— Добрый день, сэр, то есть Макс! — В отличие от Тиландера, он так и не смог до конца побороть уставную зависимость от старшего по званию. Сотню раз говорил ему не называть меня сэром, но Лайтфут постоянно забывал.

— Рад тебя видеть, голоден? Нел сварила отличный суп, может поешь?

— Нет, спасибо, только от стола, — вежливо отказался американец, скидывая огромную шкуру на пол. Во дворце были сложены три пристенные печи, точнее, гибрид между печью и камином. Мои жены по очереди кололи дрова, обеспечивая внутри дворца температуру на уровне двадцати градусов по ощущениям.

— Жарко у вас, — покрутил головой Лайтфут, оглядываясь.

— Уильям, пора вновь заняться порохом, — не стал я ходить вокруг да около, — весной мне нужно не меньше ста килограммов хорошего пороха.

— Будем лить пушку? — обрадовался американец, вскакивая с места.

— Не сейчас, — остудил я его пыл, и видя, как настроение покидает Лайтфута, поспешно добавил, — но в планах есть и пушки. Для нас в данный момент важнее изготовить порох в достаточном количестве, чтобы взорвать скалы над залежами каменного угля. Добывать его шахтным способом опасно, уже погиб горняк, а без угля мы как без рук.

— Да, не будет угля, не будет кокса, а следовательно, и получение чугуна и стали невозможно, — согласился американец, усаживаясь на свое место. — Я с завтрашнего дня займусь порохом, селитра должна быть готова, селитряные ямы уже второй год стоят. Что касается серы, весь год я снимал верхний слой расплавленного чугуна с желтоватой пленкой. И то, что мы выкидывали раньше, тоже добавлял в горку серы. Думаю, там на пару ведер серы наберется.

— Хорошо, Уильям, пропорции нам известны, Александров расписал все конкретно. А то, что он у нас горит, а не взрывается — так это из-за доступа кислорода. Как только порох окажется в закрытом сосуде, горшке, бочонке, он будет взрываться. В любом случае, поэкспериментируем, добьемся оптимального результата.

Мы еще посидели полчаса, обговаривая детали предстоящей работы. Была у меня одна задумка, виденная в одном из боевиков. Там главный герой добавлял алюминиевый порошок в готовый порох для усиления эффекта взрыва. Алюминий у нас имелся в солидном количестве. Моя спасательная капсула, отбуксированная из Плажа в Максель последним рейсом, частично состояла из алюминия. Точнее, один ее слой, располагавшийся после защитного керамического слоя, был алюминиевым.

Все это я узнал от Александрова, когда доставил капсулу в Максель. Ученый буквально прыгал вокруг капсулы, перечисляя металлы, что использованы в ее строительстве. Взяв себе в напарники несколько человек, ученый провел немало дней рядом с капсулой, прежде чем смог снять верхний керамический слой и добраться до алюминия. Алюминий, как объяснял мне Александров, очень устойчив к воздействию космических факторов, кроме того, он крайне легкий. Именно поэтому основная часть капсулы делается из него. Есть еще внутренний защитный слой из кевлароподобной ткани, с металлическим каркасом, к которому крепятся кресла и оборудование.

Когда Александрову удалось снять алюминий и показать мне толщину профиля, я выпал в осадок: алюминиевые листы были не толще трех миллиметров. Из одного куска алюминия мы сделали ложки, остальной запас хранился на складе. А вот состав стали ребер жесткости спасательной капсулы остался неизвестен. Все попытки Лайтфута расплавить каркас не дали положительного результата: наши домны не были способны дать необходимую температуру. Метал слегка менял цвет, но стоило его вытащить из домны, практически сразу остывал, становясь нековким.

В любом случае, металл тоже хранился на складе до лучших времен. Получить порошок из алюминия не составит труда: в окрестностях Макселя встречалось много абразивных камней с разной степенью зернистости. Алюминий металл пластичный, стоит использовать абразив, и необходимое количество порошка поступит в мое распоряжение. Поймал себя на мысли, что пора пару дней уделить записям Александрова: может среди рукописей найдется то, что нам необходимо. Последние три года жизни ученый посвятил конспектированию своих знаний. Александров был настоящим ученым эпохи СССР, а не липовым «академиком», такие тоже появились в последнее время после развала Союза.

Прошло ещё десять дней, когда внезапно заявился Тиландер со свертком в руках.