Око Баала (СИ) - Шитик Андрей - Страница 53

— Что, херово дело, Андрей? — хриплым карканьем рассыпался смех сержанта, — Не старайся, не трать лекарства, пуля в печени это приговор. Скоро загнусь от внутреннего кровотечения.

— Напугал, сука, — шарахнулся я от Мейсона, — И чего б тебе не сдохнуть молча?

— Дай попить, — хрипло попросил меня сержант.

Немного поколебавшись, я протянул ему фляжку Марка, которую тот высосал в один присест.

— Почему ты меня не добил? — уже нормальным голосом спросил Мейсон, — Честно говоря, я уже и не чаял очнуться.

— Хотел насладиться зрелищем, как ты будешь подыхать в муках, — огрызнулся я.

— Не смог застрелить раненого товарища, верно? — осклабился сержант, — Ты без колебаний прибил бы меня глаза в глаза, но не смог убить в беспомощном состоянии. Это так забавно…

— Да куда уж мне до тебя, — дернул плечом я.

— Ладно, это все неважно, — тихо вздохнул Мейсон, — Я хочу предложить тебе сделку.

— Ты? Сделку?

— Да, именно так — сделку! Я отдам тебе деньги. Много денег. Взамен ты дашь мне слово…

— Много денег за слово? — рассмеялся я, — Ты предлагаешь мне, бандиту и убийце кучу бабла просто за слово? Мейсон, да ты походу бредишь…

— Хватит язвить, у меня мало времени, — тихо попросил сержант, — Мы выгребли из сейфов бумажки. Это безличные счета на предъявителя плюс кодовое слово. Очень популярная была у арабов страховка на случай внезапного бегства из страны. Мы не вскрыли основной сейф в Дохе, но того, что мы достали в Дубае и Хаур-Эль-Факкане тебе одному хватит за глаза. Там должно быть что-то около четырех миллионов долларов, плюс проценты за двадцать лет…

— Приличные деньги, — присвистнул я.

— Да, и я отдам их тебе… Взамен попрошу только одно… Слово, что миллион триста тысяч ты переведешь на счет… На счет Лауры для маленькой Даниэль.

— Господи, ты серьезно, Мейсон? — удивился я, — Эта твоя побасенка про больного ребенка была правдой?! Охуеть! И почему ты думаешь, что я выполню данное слово? Я беглый бандит, преступник, ты сам это отлично знаешь. Кто помешает мне забрать все бабки себе?

— Много ты видишь здесь кандидатур на роль почтальона? — горько рассмеялся Мейсон, — К тому же я неплохо разбираюсь в людях — ты сдержишь слово, если его дашь. Итак, слово?

— Мейсон, да ты охуел! Если ты забыл на минуточку — я в розыске за разбой и нападение на инкассаторов! Никто меня и на пушечный выстрел к банкам не подпустит!

— После моей смерти заберешь мой коммуникатор. Разблокировать его сможешь большим пальцем правой руки. Найдешь там контакт Роберта Кагана. Скажешь, что от меня и попросишь обналичить счета. Он обязательно попробует тебя раздеть до исподнего, но ты больше тридцати процентов не давай ему ни в коем случае. Когда вы заключите устную договоренность, можешь не сомневаясь высылать ему данные — Роберт редкостный гандон, но за деловую репутацию держится обеими руками. Деньги он тебе переведет в любом виде, хоть в сильверкоинах хоть в корейских вонах. Короче, никаких проблем с обналичкой. Слово?

— Ты чокнутый отбитый на всю голову долбоеб, Мейсон, — восхищенно воскликнул я, — Мы с тобой в жопе мира, без шансов на спасение, ты умираешь, и все равно прешь к своей цели как танк! Да хер с тобой — даю тебе слово, что переведу бабки твоей племяннице. Только для этого мне выбраться сначала надо, а это не так-то просто…

— Бумажки сгорели в машине, — тихим но твердым голосом прервал меня Мейсон, — Но я сделал фотографии. На моем коммуникаторе в папке фото есть зашифрованный архив с названием порно. Пароль:21101805 это дата трафальгарской битвы. Запомни, дуболом: трафальгарская битва! Там же лежат контакты Лауры и счет для Даниэль.

— Хорошо, я понял…

— Когда выберешься из этой жопы не вздумай звонить своим боссам и не суйся к янки — военная разведка САСШ тобой очень заинтересовалась и к этому моменту наверняка уже вскрыла твою настоящую биографию. Вообще не суйся в Маскат, тебя арестует первый же патруль военной полиции. Как только появится связь, найди в моих контактах Лю Чена — это местный контрабандист. Он обдерет тебя как липку, но вывезет с Ближнего Востока куда надо. Ни с кем кроме него не контактируй, понял? Твои боссы дилетанты, они тебя засветят на раз-два…

— Я понял, — серьезно кивнул я.

— Как добраться до Маската сам думай, — без сил откинулся на лежанке сержант, — Такому везучему сукину сыну как ты это должно быть по плечу… Вроде все… У тебя есть закурить?

У меня в портсигаре осталась последняя сигарилла, берег на особый случай, но я, не колеблясь ни секунды достал ее, прикурил от разряда между пальцев и сунул в рот Мейсону.

Тот глубоко затянулся, закашлялся и с улыбкой на бледных губах сказал:

— Пять лет не курил… Хорошо-то как…

И умер.

Я поднял выпавшую изо рта Мейсона сигариллу и с удовольствием затянулся сам. Я остался один-одинешенек с жалкой горсткой патронов почти без воды и еды в самом опасном регионе планеты. Еще у меня на руках было четыре миллиона долларов, на которые я не смог бы купить в этом городе даже глотка воды. Заебись расклад!

Прокушенную руку дергало все сильнее, я проглотил еще одну таблетку антибиотика и упал на соседнюю с Мейсоном лежанку. Отключился я, кажется, еще до того, как голова долетела до изголовья.

Очнулся я через двенадцать часов оттого, что замерз. Во рту было сухо, форма пропиталась холодным липким потом. Кажется, у меня была температура. Первым делом я проглотил таблетку аспирина и напился — сразу полегчало. Скинув куртку и футболку, осмотрел тело. Да уж, как будто в камнедробилке побывал — весь фиолетово-зеленый. Правое плечо, об которое вчера испытали гранатомет на излом болело, шевелить левой рукой было больно из-за дробин засевших в левом плече. Место укуса на правой руке воспалилось, из ранки сочился гной. Я со вздохом отправил в рот таблетку антибиотика — лекарства убывали со страшной скоростью.

Скривившись, я накинул на плечи куртку, взял автомат и прошелся по подвалу, заглядывая в низкие маленькие оконца. В мертвой Дохе царил день. Никого и ничего я не увидел, поэтому рискнул выглянуть наружу. На улице было без изменений, стоял сгоревший и остывший за ночь пикап, отлично вписавшийся в постапокалиптический пейзаж, ветер лениво гонял песок по раздолбанному асфальту, посвистывал в пустых оконных проемах. Ну, здравствуй, Доха. А ты, Шорох, не здравствуй, чтоб тебе пусто было! Впрочем, моя личная шизофрения, лениво бубнящая в моей голове, на мои проклятья чхать хотела. Усилием воли отгородившись от этого бубнилы, я выбрался из подвала и забрался на самый верх многоэтажки, ставшей мне временным прибежищем.

А хорошее место крысы выбрали для своей базы! Обзор с последнего, пятого этажа был отличный — все улицы просматривались на километр во все стороны. Так они нас и приметили — здесь наверху дежурил часовой, я даже лежку его нашел с сидением от офисного кресла и брошенным впопыхах театральным биноклем, у которого оказался разбит один окуляр. Наш бинокль сгорел вместе с остальным добром, так что я не побрезговал воспользоваться оптическим прибором крыс.

На севере и востоке стояли страшные, черные руины делового квартала. Не знаю, чем гвоздили город, но разрушен он был основательно, а потом еще и горел не один день. Какой там сейф хотели отыскать коронные? В этих руинах даже камень от жара потек! На юге я даже без бинокля отлично видел воронку ядерного взрыва. Привет-привет радиоактивные нуклиды! А у меня даже респиратора нет! Ебаный Мейсон, жаль ты так мало мучился, я бы тебя сейчас прямо в эту воронку бросил! На глаза опять опустился кровавый туман, пальцы сжались в кулаки, Шорох обрадовано захрипел в ухо свои проклятья, и меня бросило в пот — нельзя психовать, нельзя! Вдох-выдох, вдох-выдох, я спокоен, я глыба льда, у меня в голове звукоизолированная стена! Фуф, отпустило. Ну, сука, за что мне это наказание? Как научиться самоконтролю в полевых условиях за короткий срок? Подсадите себе в голову демона, который будет провоцировать разбить себе башку арматурой! Ебаный Шорох, ебаный Ближний Восток, ебаный Кван! Так, я опять начинаю заводиться — я спокоен, я холоден, вдох-выдох.