Двойной генерал (СИ) - "Wolf" - Страница 23

— Вы меня немного разочаровали. Я готовился разнос устроить, а тут на тебе! Не за что! Даже раздражает слегка…

Идём в штаб, и там я рисую на листе бумаги эскиз. Ряд самолётиков быстро и схематично нарисованных. Мои командиры, кроме Белова и Сурина, пришли комэски и начальники служб, сгрудились вокруг стола.

— Противник может догадаться отбомбиться по краю леса. И тогда любая бомба повредит не меньше двух самолётов. Надо сделать так!

Между самолётами рисую разделительные чёрточки, соединяю их с тыла. Получается такая гребёнка, в пазах которой сидят самолётики.

— Строите стенки. Высотой метр — метр двадцать…

— Стройматериалы… — заикается Белов.

— Никаких стройматериалов не нужно. Может, кроме горбыля или бракованных досок.

Дальше объясняю способ строительства защитных сооружений. Ставится два ряда столбиков из жердей на расстоянии метр. Ряды увязаны между собой. Тросами, верёвками, жердями, чем угодно.

— Жердями можно связывать так, — показываю на пальцах, — два столбика вплотную, перемычка на концах имеет расширение или выемки, в которые входят столбики. Потом связываете столбики верёвками, проволокой, чем угодно. Поперечина зажимается.

Перевожу дыхание, объясняю дальше.

— Столбики, каждый ряд перевязываете ветками, досками, прутьями. Знаете, как иногда ограды делают? Вот и вы сделаете две связанные ограды, а потом заполните их грунтом. Грунт возьмёте тут же. Каждый самолёт окажется ниже уровня земли на 20–40 сантиметров. Продумайте дренаж, чтобы дожди не посадили ваши самолёты в лужу. Например, две канавки по краям, у выстроенных стенок.

Откидываюсь на стуле, подутомился рисовать и объяснять. На меня смотрят, как на мессию. Вот так, на голом месте, эффективные защитные сооружения практически из ничего! Не моя, между прочим, придумка. Немецкое изобретение. Как-то читал, что они так под Ленинградом такие редуты оборудовали. Танки не пройдут, гаубицы даже крупных калибров и прямой наводкой не пробьют. Пехотинцам взять тоже морока, только большой кровью.

— При заполнении грунтом не забывайте утрамбовывать. Накидали земли с четверть метра, ногами походили, пока проваливаться не перестанет, затем дальше можно.

Сурин это сделает, по горящим глазам вижу, ему идея понравилась. Когда он сделает, поощрю его и проведу обучающие занятия на базе его полка. Если он такой толковый, то пусть пример подаёт. А за мной не заржавеет. Да прямо так и скажу.

— Товарищ майор, организуете это за две-три недели, буду просто вынужден вас поощрить. Вместе с вашим комдивом, который сумел воспитать такого командира.

— Мало времени, товарищ генерал армии, — крутит головой майор. Комдив Белов откровенно сияет.

— А не надо всё сразу. Даже лучше будет, если какие-то капониры (да, это своего рода капониры) будут полностью готовы, а другие на разных этапах. Наглядно будет для ознакомления командиров других полков. Ну, и выкрасить самолёты надо. Хотя бы один. Я позабочусь о краске. Вы пишите заявку и ко мне в штаб отправляйте.

— Кстати, — чуть не забыл о важной мелочи, — красить надо только сверху. Вид снизу должен оставаться белым. Понимаете, для чего?

Кивают, не совсем же они тупые. Добавляю, потому что нет уверенности, что сами сообразят.

— Граница между крашеным и некрашеным посередине борта не должна быть резкой и чёткой. Плавные хаотические пятна заходят на белый фон и наоборот. Главный цвет сбоку — светло-зелёный.

Командно-лётный состав совсем расслабился перед тем, как мы пошли на обед. Обедать, кстати, у лётчиков лучше всего. Соперничать с ними могут, гы-гы, только генералы. Кормят их разнообразно, как на убой, без всяких лимитов. Не жалеет для них страна ничего.

— Саша, дай-ка мне заветную фляжку, — обращаюсь к своему адъютанту, майору Пилипченко. От комполка требую две стопки и наливаю туда на треть. Ему и комдиву.

— Грузинский марочный коньяк, 10 лет выдержки, повезло достать, — презентую напиток, — даю попробовать. Ну, вроде как поощрение за образцовую службу.

Остальные, обделённые запашистым напитком лётчики, завистливо втягивают носами воздух. Но я железной генеральской рукой неумолимо закручиваю крышечку и возвращаю адъютанту.

Самым главным подарком для Белова были мои слова в столовой.

— Остальные твои полки сейчас проверять не буду. На обратном пути загляну. Может быть. Что делать, ты уже знаешь. И чтобы никаких гражданских на территории городков не было! Семьи должны жить отдельно. Лётчикам хватит денег, чтобы жильё снять.

— У меня такого нет, — с облегчением реагирует Белов.

— Значит, не зря тебя похвалил, — пожимаю плечами и принимаюсь за пахучий рассольник.

У комдива будет время подготовиться. Меня устроит даже незавершённый, но развёрнутый во всю силу фронт работ. Если всё будет кипеть, моё генеральское эго будет ублажено. Конечно, я выражу недовольство, почему, де, раньше не. Но кроме раздражённого брюзжания других оргвыводов не будет.

Отличившихся надо поощрять, хотя бы похлопыванием по плечу. Проштрафившихся — наказывать, хотя бы матерной руганью. Это базовые основы руководства любым делом. Не будешь так делать, — а находятся ухари, поступающие наоборот, — развалится всё к чертовой матери.

Справка-примечание от автора.

* ИАП — истребительный авиационный полк. Комплектовались ИАПы самолётами И-15, И-153, И-15, МиГ-1, МиГ-3, Як-1. Штатная численность авиаполка — до 60 машин.

САД — смешанная авиадивизия. В упомянутой 10-ой САД состояли: легко-бомбардировочный полк, легко-штурмовой и два истребительных.

**Упомянутые комдив Белов и комполка Сурин — реальные люди. Известно о них вот что:

Полковник Белов Николай Георгиевич — с сентября 1940 года по октябрь 1941 года командир 10-ой сад. Штаб дивизии — г. Кобрино.

Сурин Борис Николаевич. Майор. Командир 123-го истребительного авиационного полка (10-ая сад). Погиб на самолёте И-153 в воздушном бою в районе д. Именин 22 июня 1941 года. Это был его четвёртый бой. За свою славную и короткую боевую карьеру сбил пять немецких самолётов. Никаких наград за это не получил. Не успел.

По некоторым данным (тщательно этот факт не проверял. Автор) вверенный ему полк сбил 22 июня до 30 немецких самолётов, в основном, бомбардировщиков. Есть среди сбитых, как минимум, один мессер, взятый на таран. После этого полк практически перестал существовать. Остатки перебазировались на переформирование.

24 марта, понедельник, время 13:15

г. Белосток, лесной массив юго-западнее города.

41 ИАП, 9-ой САД.

— Грёбаная скотоферма, блядь! — со вкусом выдаю я, совместно с генералом, и пользуясь общим запасом слов. Свита вокруг меня резко притормаживает и прислушивается. Нецензурное ликование переполняет меня и генерала. Павлов — настоящий советский генерал в этом смысле. Вздрючить подчинённых с помощью лексики, где не только союзы и местоимения, но и знаки препинания матерные, любимое занятие.

Сразу по прилёту понимаю, что здесь-то я оторвусь всласть. Это Сурина не за что было, а тут есть, ох, как есть! Да ещё комдив генерал-майор (Черных*), такому есть куда звание опускать. «Маскировка» для них неизвестное слово на чужом языке, судя по всему. Самолёты стоят ровными рядами, как на параде. Понимаю теперь, почему мы в первый день войны столько машин на земле потеряли. Зайдёт пара юнкерсов или даже мессеров, которые могли небольшой запас бомб нести, и за пару минут весь этот парадный строй превратит в свалку разбитой техники. Формальные показатели, между тем, у полка и дивизии краше некуда. Не зря комдив генеральское звание носит. Ну, это не надолго…

Развешанное на просушку кое-где бельё заметил ещё с воздуха. Разок прошмыгнули в стороне гражданские. Бабьё. А сейчас стайка детишек метнулась от нас между строениями и теперь из-за угла осторожно выглядывают детские мордашки. Выглядывали. Сейчас исчезли, гаркнул-то я в их сторону.