Мы наш, мы новый мир построим (СИ) - Коткин Андрей - Страница 18

— Ага! А с учетом того, что на Москву вновь возвращаются многочисленные Шуйские, и будут они в фаворе, Шуя — вообще мой выбор. — Тут же поддержал разговор Семен. Вот, откуда он все всегда узнает? Еще царь не сделал никаких заявлений про изменение участи Шуйских, а уж Семке все известно. Ха! Я злорадствую! Скуратов все сделал для удаления Мирославы и, как теперь выяснилось, меня, царевича — наследника, с глаз государя, а добился тем лишь возврата своих исконных врагов Шуйских.

Годунов ничего не сказал, лишь молча кивнул головой в поддержку Семкиных речей.

Когда на следующий день нас в нашей мастерской посетил дьяк с царским указом, предписывающим мне в недельный срок удалиться в Шую, у нас уже все было готово к переезду.

Однако приличных размеров караван получился! Правда, и забрали практически все. Едва ли не до голых стен. Борис даже тот громадный валун, за которым он привык укрываться при испытаниях новинок, умудрился подготовить к перевозке. Объявил его своим талисманом. Но самое большее число телег занимали наши, да, теперь уже наши, целительницы. Вся школа, все два с половиной десятка целительниц, что к этому времени отыскали посланцы Мирославы на просторах нашей страны, со всем своим скарбом по указу царя переселялись прочь от столицы.

Тронулись. Гикнули, торопя коней, всадники передового десятка нашей охраны. Еще двадцать всадников распределились вдоль длинной змеи, состоящей из множества телег и пеших путников. Основная масса отряда личной охраны под командованием неизменного фра Джованьоли неспешным шагом отправились в путь вослед каравану. У них основная задача не дать ворогу ни одного шанса в случае нападения. Бить неприятелю морду всегда сподручнее сжатым кулаком, а не растопыренными пальцами, вот и движется дружина единым строем, а задача передовых десятков продержаться в случае нападения первые минуту — другую. Горожане расступались с нашего пути, собирались в кучки, обсуждая внезапную опалу царевича — наследника.

Уже за городскими воротами к нашему каравану присоединился Димка Бельский верхом на великолепном аргамаке.

— Я, царевич, если не откажешь мне, с тобой поеду.

— А как же твои родичи?

— А что родичи? Я же не единственный парень в нашей семье. И даже не наследник. С вами весело.

Вот так и двигались. Медленно и неотвратимо. Солнышко припекало, кузнечики стрекотали, травы духмянили. Совсем как по Цветаевой: «Август — астры, август — звезды, август — гроздья винограда и рябины спелой!». Один в один как в том мире. И не подумаешь, что совсем недалеко по географическим меркам, на Урале или даже в окрестностях Мурома, провод такого вот каравана, как наш, является вполне себе армейской операцией с почти гарантированными безвозвратными потерями. А мы за все три недели нашего пути ни одного лешего не встретили. Да что лешего, даже завалящего разбойника не попалось. Не говоря уж о Соловьях. Впрочем, еще не известно, что лучше, разок — другой поратиться с разбойниками или преодолевать наше родное, исконно русское бездорожье. И сопутствующие ему поломки телег с последующими поисками в окрестностях материалов для починки. Врагов не встретили, а ранеными обзавелись. Ратники охраны устроили разборки ради прекрасных глаз наших целительниц. Зарразы! Мирослава их в ежовых рукавицах держала. Почти монастырские условия. И вдруг вырвались на волю! Вот и стреляют глазками! А вояки и рады стараться, вышагивают павлинами. Ну, ничего! Вот дайте только до места добраться! Будете у меня строем ходить, портянки утром на свежую голову надевать. И это я не только и не столько об охранниках. Тем более, Мирослава официально передала мне всех этих клуш в полную и безраздельную собственность. Русь во времена Ивана Грозного — страна крепостная. А все найденные целительницы — крестьянки и выкупались, честь по чести у их хозяев. Нет, жестить, конечно, не буду, но каррамба! Как же я зол! И не смотри, Божена, на меня такими котячьими глазками. Твои подопечные будут страдать!

— А ничо так, городок! — Выдал Семка, обозрев стоящую на возвышенности Шую.

— Ага! — Согласился я, пытаясь рассмотреть на дальней дистанции наличие и количество охраны у распахнутых настежь ворот. Выходило, что там максимум пара на карауле. Крестьян, прибывающих на торжище, обирать хватит, а если, не дай бог, татары налетят? Хватит у них сил обеспечить экстренное закрытие тяжеленых даже на вид створок ворот? Кажись, придется дрессировать не только сорвавшихся с поводка целительниц.

Приближаемся. Двое остолопов на воротах (точно не ошибся — двое их!) замерли цуциками, не зная, что следует делать в их случае.

— Воины, ко мне! — Командую я, маня замерших охранников рукой.

О, один отмер. Тяжело буцкая сапогами, побежал по направлению ко мне. Второй, недоумевая, посмотрел вслед товарищу и тоже создал имитацию бега.

Высказал все, что думаю по поводу их тупости и лени. Поинтересовался, что бы они стали делать, если под прикрытием каравана к ним в гости пожаловали степняки?

— Да, не, о степняках бы нас воевода предупредил заранее. — Выдал после мучительных думательных усилий один из сторожей.

Понятно. Будем общаться с воеводой. В конце концов — это мой город, и не хотелось бы внезапно обнаружить его развеявшимся по ветру.

Воевода обнаружился в цитадели. Очередное деревянное сооружение в виде грубого многоугольника стен высотой метра в четыре на площадке тридцать на тридцать. Мы уже всем отрядом въехали туда (обоз пока оставили на постоялом дворе, что обнаружился аккурат возле самых ворот с нерадивыми охранниками — снаружи городских стен), когда в сопровождении парочки воинов нарисовался он. С сакраментальным вопросом:

— Кто такие?

— Не бойся, не гости! — Рявкнул я, окончательно зверея. Этот нехороший человек впустил громадный вооруженный отряд в самое сокровенное место города, находящегося под его защитой и только тогда соизволил поинтересоваться, а кто же, собственно, соизволил к нему пожаловать.

Пока мои спутники просвещали его, кто же я такой, выражение морды лица изменялось с властно высокомерного на испуганно заискивающее. Поздно. Такой хоккей нам не нужен. Воевода враз стал безработным. И пусть спасибо скажет, что даже не выпорол на дорожку. Придется фра Джованьоли пока параллельно с должностью главного охранника моей тушки позаниматься еще и организацией правильного распорядка несения службы охраны принадлежащего мне города. Ну, или может передоверить это своему сыну Томасу, по нашему Фоме, что, впечатлившись красотой картины, нарисованной его родителем в письмах на родину, пожаловал в наши Палестины с полгода назад во главе полусотни тяжело бронированных всадников. Но спрашивать буду все равно с самого фра Джованьоли.

Понадобилось два месяца, чтобы окончательно обустроиться на новом месте. Целительницы прочувствовали всю глубину своих проступков и моего гнева — в Шуе обнаружился женский монастырь! Нет, я никого не стал определять в монашки, но попросил мать игуменью позаботиться о нравственности моего «стада». Теперь у нас с этим делом благонравие и благолепие. Девушки вдруг ощутили, что им за великое счастье заниматься магической учебой, ведь в остальное время они вынуждены были трудиться не покладая рук или учить длиннющие молитвы и жития святых. Пусть благодарят этих самых святых, что как в армии траву в зеленый цвет красить не заставляют. Заработала артефактная мастерская. За городом, но совсем рядом, оборудовали полигон. Даже службу охраны города за это время подтянули до должного уровня. Благодать! Одно лишь пятнышко на блистательной картине бытия: Шуйские действительно вернулись. Более того, Марию Шуйскую, правнучку их легендарного патриарха Василия Васильевича Немого Шуйского, огласили невестой Ивана Грозного. К чему я это? Так мой уютный городок Шуя до их опалы являлся главным родовым городом клана Шуйских.

Вот как так получается, ничего такого не говорил, тем более не делал, даже по большому счету не замышлял, а меня уже все в нашем царстве государстве за главного оппозиционера держат. Тоже мне нашли Отвального. Или того страдальца как-то по иному звали? Никогда особо не интересовался в прошлой жизни политикой, так, краем уха…. Когда прикатили ко мне первые двое поместных дворян с выражением полнейшего почтения, вроде было дико странно, но внимания не обратил, когда же каждые день — два повадились такие хлопцы или на худой конец их гонцы прибывать, понял, что дело тухлое. Ладно, сейчас у бати своих дел с воссоединением Рюриковичей и предстоящей свадьбой выше крыши, но ведь когда-нибудь, и скорее раньше, чем позже, взгляд и в мою сторону упадет, а нет — так доброхоты уведомят. И позавидуют шуяне новгородцам из моего прошлого мира. Хотя, новгородцам уж точно не позавидуешь. Одно перечисление сколько сотен порублено, сколько в Волхов сброшено, скольким руки-ноги железными ломами перебили. Мда. И не понятно, что делать? Отказывать всем доброхотам? Так у Шуйских, наверняка, уже все записано, видоками подтверждено, а что и не записано еще, так додумают и допишут. Решено, сегодня же надо обсудить сложившуюся ситуацию с ближниками. Может, хоть их из под удара вывести?