Тристан и Женевьева (Среди роз) - Дрейк Шеннон - Страница 52

• Предыдущая
• 52/110
• Следующая

Его голос был злым. Женевьева собралась с силами, чтобы ответить, но все, что она услышала, был громкий стук двери, захлопнутой столь безжалостно, что она, казалось, была готова застонать, протестуя против подобного обращения.

– Какой прекрасный день, – заметил Джон, когда они с Тристаном выехали с Эденби.

И правда день был превосходен. Ясный осенний день, один из тех, которые так любят воспевать поэты. Яркое солнце стояло высоко в зените, а легкий бриз пролетал над полями, лугами и холмами. Листва расцветилась почти всеми цветами радуги: от ярко-желтого и оранжевого до лилово-красного и зеленовато-бурого. Эта была пора сбора урожая, и изобилия. Об этом, казалось, знали лошади, коровы и овцы, пасущиеся на лугах, даже птицы и пчелы.

Тристан что-то проворчал в ответ.

Джон внимательно посмотрел на своего друга. Выражение лица Тристана было угрюмым и мрачным, как будто на него отбросила темную тень грозовая туча.

– Помни, друг мой, – негромко сказал Джон. – Что мы исполняем миссию доброй воли. А твое лицо с мрачным выражением тирана не слишком-то напоминает о мире и гармонии.

Тристан стряхнулся, как бы пытаясь отогнать от себя сон.

– Да, Джон, день замечательный. Осень во всей своей красе. Все говорит вокруг о великолепии природы и Божьем благоволении к человеку. Кажется, что земля вовсе не знает о том, что происходило совсем недавно, что Ричард убит, а Генрих стал новым королем.

В голосе Тристана все еще звучали нотки горечи. И Джон не сразу ему ответил, он пришпорил коня и теперь ехал рядом с другом.

– Теперь вот ты нахмурился, – отметил Тристан.

Джон пожал плечами и с любопытством посмотрел на него:

– Я видел тебя в разных состояниях, Тристан. Я видел тебя в гневе и в минуты величайшего страдания. Я видел, как ты принимаешь решения, и знаю, каково твое милосердие и доброта в самом лучшем смысле этих слов. Я видел, как ты лицом к лицу встречался со смертью без тени страха на лице, и видел тебя твердым, как скала, безжалостным и холодным.

Лицо графа де ла Тер застыло при этих словах, и только брови грозно нахмурились, словно предвещая шторм, когда он настороженно посмотрел на своего спутника, в ожидании того, что тот скажет дальше.

– Но я никогда не видел тебя таким как сейчас, беспокойным, злым и даже упрямым.

– С тех пор, как Генрих занял трон, меня неотступно преследует мысль, что страна должна обрести наконец мир.

– О да, и ты тоже.

– Человек обретает мир лишь в могиле, – огрызнулся Тристан и, как будто желая сменить тему, добавил: – Посмотри-ка вон туда, вперед, на домик, рядом с которым пасется стадо гусей.

Тристан погнал своего коня галопом, Джон вздохнул и последовал за ним.

Они подъехали к дому, грязному, невзрачному, глинобитному строению, крытому соломой, подобному многим из тех, что им довелось повидать уже сегодня утром. Хозяин, йомен, седеющий мужчина, и трое его взрослых сыновей, больших и неуклюжих, как щенки мастифа, выбежали чтобы встретить их. Крестьянин снова и снова кланялся Тристану и граф начал говорить, и выражение лица нового хозяина Эденби несколько просветлело. Он сообщил, что теперь король – Генрих Тюдор, что он, Тристан де ла Тер, владеет этими землями, но ничего менять не собирается, налоги не увеличиваются и они должны вместе стремиться к процветанию и благополучию страны.

Йомен и его сыновья выглядели испуганными. Они пялились на Тристана, но почти ничего не говорили. Только один из юношей обрел дар речи, чтобы заверить Тристана, что налоги будут исправно поступать в казну лорда, что у них хорошая земля, и они будут усердно трудиться.

– Ричард, Генрих, Том или Пит, – пробормотал юноша, осмелившись улыбнуться двум рыцарям, сидевшим на лошадях и возвышавшимся над ним. – А мы, как работали на своей земле, так и будем работать дальше.

Джон удивился, Тристан рассмеялся и напряжение между ними, казалось, начало спадать. Крестьянин посмотрел на своего нового лорда, и во взгляде его уже не было недоверия. Джон вздохнул и выдохнул с ощущением странного облегчения. Тристан бы не стал причинять вреда дерзкому юноше, но было приятно, что графа позабавили, а не рассердили слова парня.

Но внезапно Тристан помрачнел.

– Если бы Эдгар Льюэллен думал так же, – пробормотал он.

Из дверей выглянула женщина и поспешила, чтобы приветствовать их. У нее была пышная грудь и необычайно розовые щеки. Ее руки, заметил Джон, были старыми, морщинистыми и выглядели значительно старше ее лица, довольно привлекательного и свежего, несмотря на седую голову.

Она низко поклонилась, еще больше при этом заливаясь краской, признав в Тристане нового лорда, потом сказала, что ее зовут Мэг, а мужа – Сет, и спросила, долго ли они ехали и не пожелают ли промочить горло элем и подкрепиться тушеным мясом.

– Я предлагаю то немногое, что у меня есть, но я предлагаю это от всего сердца, милорды.

– Ма замечательно готовит, – сказал один из парней.

Тристан бросил взгляд на Джона, на лице которого явно читались любопытство и голод.

– Благодарим и с удовольствием принимаем ваше предложение, – он улыбнулся и они спешились.

– Милорды, доверьте мне этих красавцев, прошу вас! – сказал младший из сыновей.

– Так и быть, парень, – сказал Тристан, – как бишь тебя зовут?

– Он назван в честь святого Мэтью, – ответила Мэг.

– Ну что ж, Мэтью, возьми лошадей, я вижу, что тебе они нравятся.

Мэг еще сильнее залилась краской, когда Тристан проявил интерес к ее отпрыску.

– Да, сэр, – ответил тот.

Женщина смущенно кашлянула и принялась извиняться за скудность угощения. Тристан жестом руки отмахнулся от ее слов и направился к двери. От великолепного ярко-алого плаща и блестящих кожаных сапог до точеных черт лица, граф де ла Тер, безусловно, резко отличался от хозяев маленького домика. Но тем не менее, войдя в дом, он поспешил успокоить хозяйку. Джон был несколько озадачен, он радовался тому, что Тристан, казалось, помолодел на несколько лет, готовый посмеяться, расслабиться и посидеть за кружкой доброго эля, как это не раз бывало прежде, до их появления в замке Эденби.

Их усадили за грубо сколоченный стол, стоявший у очага, и подали эль и мясо. Сыновья оставались снаружи, Сет стоял, а Мэг суетилась вокруг, прислуживая гостям и болтая. Она говорила об урожае, о людях и вдруг пробормотала:

– Жаль нашего лорда Эдгара, он был хорошим господином! Погибнуть в сражении…

Ее муж поспешил перебить ее голосом, хриплым от испуга. Женщина в ужасе поперхнулась и пролила эль на стол.

Тристан взял ее за запястье и негромко сказал:

– Смерть храброго воина в бою всегда вызывает уважение, а смерть хорошего человека – жалость, лорд Эдгар был смелым воином.

– Я прошу… – начала было Мэг.

– Не нужно ни о чем просить. Мы все правильно поняли и не находим в твоих словах ничего предосудительного.

Мэг глянула на своего мужа и вздохнула с облегчением. Она быстро схватила тряпку, что бы вытереть пролитый эль и повернулась к очагу, на котором стоял большой котел с мясом, что бы предложить третям еще. Когда она поставила мясо на стол, то посмотрела на Тристана с беспокойством, но ее любопытство преодолело страх, и Мэг нерешительно спросила.

– А леди Женевьева… его дочь, с ней все хорошо?

Тристан напрягся, и Джон испугался, что он может внезапно придти в ярость. Но ничего не случилось. Де ла Тер опустил голову и уткнулся носом в тарелку.

– С ней все в порядке, – просто ответил он.

Но спокойная, непринужденная обстановка была нарушена. Они быстро прикончили мясо и встали, что бы уйти. Тристан благосклонно поблагодарил Мэг. Когда они вышли наружу, юный Мэт все еще ходил вокруг лошадей, восхищенно рассматривая их. Тристан приостановился и сказал парню, что если тот хочет, то может поступить к нему на службу конюхом. Лицо Мэтью просветлело и озарилось улыбкой.

– С радостью, милорд!

• Предыдущая
• 52/110
• Следующая