Свет любви - Дрейк Шеннон - Страница 1

• 1/111
• Следующая

Фульк Черный, граф Анжуйский, происходил от Роллона, великого викинга, покорителя Нормандии. Неистовый и свирепый, как и его предки, граф Анжуйский был отважным воином, упорным и непреклонным.

Однажды он вел войну во владениях виконта Рэнальфа. С рассвета до заката войско Фулька штурмовало замок Рэнальфа, то яростно подкатываясь к стенам, то вновь отступая. Горящие стрелы взлетали над зубцами стен, не ведая жалости; боевой таран вновь и вновь ударял в ворота. Наконец замок Рэнальфа объяло пламя, ворота пали, и Фульк верхом на великолепном боевом коне, с обнаженным мечом в руке ворвался во двор, вызывая на поединок мятежного виконта.

Но Рэнальф был уже мертв; всюду царили смерть и разрушение, дым и огонь. Фульк поспешил к главной башне замка, надеясь отыскать сокровища виконта.

Там и увидел он Мелюзину. Она стояла на лестнице, не замечая бушующего вокруг пламени. Увидев ее, Фульк замер, словно прикованный к месту. Волосы Мелюзины казались золотисто-рыжим костром, а в глазах смешались зеленые и синие оттенки морских волн, искрящихся под солнцем; кожа ее была безупречной, тело — хрупким и чувственным. Никогда еще в своих странствиях граф не встречал женщину такой красоты.

Глядя на нее, Фульк услышал отдаленные раскаты грома; дневной свет снаружи померк, небо затянули черные грозовые тучи… А она казалась озаренной неземным сиянием, окутанной волшебной дымкой, она ускользала и приковывала взгляд, подчиняя себе его волю, как кузнец подчиняет булат…

Но ее глаза, глядящие на Фулька, пылали ненавистью, в них отражалось пламя горящего замка. Фульку не было дела до ее ненависти, он жаждал обладать этой дивной красотой, жаждал сильнее, чем попасть на небеса, сильнее, чем заполучить богатства и власть. Она была для него желаннее жизни и спасения души.

Она закричала, когда он приблизился, она осыпала его оскорблениями и проклятиями. Но его тело и помыслы были уже захвачены этой женщиной, и Фульк поступил так, как поступили бы его предки, — овладел ею.

Однако и это не исцелило его от желания, от стремления познать ее и обладать ею так же всецело, как она завладела им. Фульк узнал, что ее зовут Мелюзиной, но не ведал, кто она и откуда. Он видел только, что огонь, обступавший со всех сторон, не тронул ее; что стих ветер и умолкли птицы, когда М-люзина ступила во двор.

Он не отпустил Мелюзину. Он, гордый воин, молил ее о любви, о такой, какою полюбил ее сам, просил от нее любви свободной и радостной.

Мелюзина согласилась, но взамен потребовала, чтобы он женился на ней. Мелюзина не могла принести ему ни земель, ни власти, ни приданого, но Фульк согласился. Он охотно запродал бы душу дьяволу, лишь бы всецело обладать ею. Он взял ее в жены, и, выполняя обещание, Мелюзина ночь за ночью приходила к нему. Подобно теплым потокам ароматного масла ее тело ласкало его, как буйный вихрь, возбуждало в нем порывы страсти, заставляя позабыть обо всем на свете. Фульк все больше покорялся ее чарам.

Но Фульк был властным человеком и желал знать, чем обладает. Мелюзина никогда не отвечала на его расспросы, и он не ведал, кто она такая и откуда родом. Епископы Фулька ужасались его любви, говоря, что это одержимость, а Мелюзина, должно быть, дочь самого сатаны; в подтверждение они ссылались на то, что она ни разу не осталась в церкви, едва подходило время принять причастие.

Поэтому однажды, в субботний день, едва Мелюзина хотела покинуть церковь, граф Фульк приказал задержатьее. Сильные рыцари схватили ее за руки. Она испустила крик — такой громкий и пронзительный, что все слышавшие его похолодели, и тут же исчезла. Рыцари ее не удержали; облачко дыма вылетело из окна церкви, и больше прекрасную Мелюзину никто не видел.

Она оставила Фульку двоих детей. Одним из них был Готфрид, граф Анжуйский, вскоре прозванный Готфридом Плантагенетом, ибо его боевые доспехи украшала распускающаяся ветвь. Готфрид взял в жены Матильду, наследницу престола Англии, внучку Вильгельма Завоевателя. От них пошел царственный род Плантагенетов: ГенрихII, Ричард Львиное Сердце, Джон…

Но легенда о дьявольском происхождении навсегда осталась связанной с этим родом. Плантагенеты были людьми горячего нрава, способными быстро обращаться от безумной любви к безудержной ненависти.

«Они произошли от дьявола, — говаривал один из епископов того времени, — дьяволу и заплатят долги».

Всадник нагонял ее. С каждым мгновением грохот копыт неумолимо приближался…

Ее лошадь взмокла и прерывисто дышала, мчась бешеным галопом по грязи, через лес. Всадница ощущала, как яростно движется под ней огромное животное, как сгибаются и вновь распрямляются его плечи.

Элиза оглянулась, и налетевший из ночного мрака ветер ослепил ее, опутав лицо выбившимися прядями волос. Казалось, сердце внезапно остановилось и тут же застучало громче, перекрывая стуком грохот копыт позади.

Преследователь был уже в нескольких шагах. Вряд ли ее кобыле удастся уйти от погони, тягаться дальше с мощным боевым конем.

Черный рыцарь на вороном жеребце настигал ее. Она видела этого рыцаря, когда он садился в седло: высокий, выше Ричарда Львиное Сердце, такой же широкоплечий и стройный.

— Нет! — выдохнула Элиза, пригнувшись к шее своей лошади и пытаясь заставить ее бежать быстрее. «Нет, нет, нет! — мысленно повторяла она. — Он не догонит меня, не поймает… я буду бороться, непременно буду… сопротивляться до последнего вздоха…»

Боже милостивый, как же это случилось? Где охрана замка? Неужели никто не услышал крики стражников?

О, милосердный Боже, что могло стрястись?

Всего час назад она ехала этой же дорогой в замок сказать последнее «прости», всплакнуть, помолиться за Генриха II Английского…

А теперь она безумным галопом в ужасе мчалась прочь, преследуемая презренным грабителем, хладнокровным убийцей…

— Стой, трус! — хриплым голосом приказал преследователь. Этот голос прозвучал в ночи ясно и сильно, уверенно и надменно. Элиза сильнее сдавила коленями бока лошади. «Скорее, Сабра, скорее! — мысленно молила она. — Беги как только можешь!»

— Стой, осквернитель покойников!

Элиза услышала эти слова, но не поняла их. Тот, кто ее преследовал, сам был вором и убийцей, самой низкой тварью на земле, посмевшей осквернить труп. Труп покойного короля Англии.

— Я распорю тебя надвое — от глотки до брюха! — пригрозил черный рыцарь.

Ужас нахлынул на нее безжалостной волной, проникая в кровь и плоть, вызывая дрожь в руках, когда Элиза попыталась сильнее натянуть поводья. Она вновь обернулась. Жеребец почти поравнялся с ее лошадью, и Элиза смогла разглядеть черного рыцаря, своего преследователя.

Его волосы были черны, как полночное небо, в лице непостижимым образом сочетались красота и жестокость. Губы растянулись в мрачной усмешке. Подбородок казался столь же твердым и непоколебимым, как каменная стена.

Глаза… Она не смогла определить их цвет, но они яростно горели под четко очерченными дугами бровей.

На незнакомце не было ни кольчуги, ни доспехов. Только черный плащ бешено трепетал на ветру, обвиваясь вокруг его тела.

Он протянул руку — мускулистую и сильную.

— Нет! — вскрикнула Элиза и изо всех сил ударила по этой руке своим коротким хлыстом.

— Сатанинское отродье! — выругался незнакомец и вновь потянулся к ней.

На этот раз его не удалось остановить. Рука обхватила Элизу за талию, словно железными клещами. Она закричала и чуть не задохнулась, чувствуя, как ее срывают с седла. Ее грубо швырнули поперек спины боевого коня, и от удара Элиза едва не лишилась сознания.

• 1/111
• Следующая