Уникум. Книга трех - Билик Дмитрий - Страница 16

– Я, в свою очередь, не хотел бы отпускать Бориса Павловича, – заметил Куракин, взглянув на Смолина.

Высокородные немного попереговаривались, но в конечном итоге решили отправиться все вместе. С точки зрения расходования силы это было верхом нерациональности. Аппарация тем и плоха, что приходилось затрачивать слишком большие запасы энергии. Однако за недоверие нужно платить. Потому аристократы взяли меня за руки, встав по кругу, и мы переместились.

Вообще, я ожидал, что телепортация мне не понравится. Когда очутился в лесу, то не успел прочувствовать свои ощущения. А теперь прислушивался к организму. И… ничего. Будто за булочкой в столовую сходил. Разве что чуть быстрее.

Я осматривал пустой кабинет без окон, припорошенный пылью. Да, давненько тут не ступала нога человека. Да что там, тут и домовой не пробегал. Что интересно, здесь не было ничего. Ни стула, ни доски, ни даже кусочка мела. И я понял почему. Терлецкий не зря сказал про секретное место. Этот кабинет они использовали для телепортации. Скорее всего, в крайнем случае и редко. Несмотря на то, что законы высокородным не указ, аристократы нечасто нарушали школьные правила. Хотя, может, и нужды не было.

– Ступай, – сказал мне Светкин папаша, указав на дверь. – Скоро мы вновь увидимся, чтобы услышать твой ответ.

Я кивнул и вышел наружу, очутившись в коридоре. Ага, я в Доме Чудес. Только непонятно, на каком этаже. Уроки шли на первых двух, на третьем располагался медпункт. Имелся еще и четвертый, но там, кроме пустых лекционных, ничего и не было. Судя по незнакомым обоям, я оказался на самой верхотуре. Однако вместе с этим не торопился отправиться в Башню. Подождал немного, пока голоса стихли, и вернулся в кабинет. Так и есть, высокородные покинули школу.

Из коридора я захватил небольшой коврик, расстелив его на полу. Прошелся по всему кабинету, найдя расшатавшуюся половицу, и, несколько раз прыгнув, сломал ее. Да, знаю, вандализм в чистом виде. Но хоть как-то я должен усложнить повторный телепорт сюда высокородных. Потом, будет время, еще чего-нибудь натащу. А лучше скажу Потапычу, что есть место, куда никто не забредает. Пусть он тут обустраивается. Тогда аппарация аристократов закончится как минимум переломами.

– Кузнецов! – Ментор встретил меня возле Башни. – Ты живой. С тобой все в порядке? Что случилось?

– Я задумался о местечке одном в лесу, ну и очутился там.

– Хочешь сказать, что произвел аппарацию в незримую часть местности? – недоверчиво спросил Ментор.

– Э… ну вроде того. Тут недалеко.

– И как себя чувствуешь? – напирал Щербатый.

– Ну, устал. Сил нет, – соврал я.

– Эти мне уникумы, троллья краснуха! – вроде как облегченно выругался Ментор. – Еще одна такая выходка – и я доложу о тебе завучу. Сказал же, чтобы представили все, что видите, а не фантазировали. Это вообще могло очень плохо закончиться. Пойдем.

Видимо, все это время Щербатый бегал вокруг и искал мое тело, торчащее из Башни. Потому что одноклассники-волшебники внутри шумели, как и полагается нормальным школьникам.

– О, Кузнецов! – делано обрадовался Куракин, как только мы появились. – Ты где был?

– С папашкой твоим общался, – прошептал я, но так, чтобы Сашка услышал. – Такой же мерзкий тип, как и ты.

Лицо Куракина стало пунцовым, он даже попытался вскочить, но был усажен на место резким окриком Ментора:

– Куракин, куда собрался?! Урок еще не окончен.

Зато мою фразу услышала и Терлецкая. Она почему-то побледнела и как-то странно поглядела на меня. Да-да, я почти поверил, что Светка беспокоится. Хотя в груди заныло протяжнее и острее.

Оставшийся день прошел на удивление спокойно. Помимо спецпредметов, у нас имелись общие – та же ритуалистика или мифология мира. Где я и пытался навести мосты с Зыбуниной. Однако на Кате только таблички не хватало: «Ушла в себя, вернусь не скоро». Поэтому на исходе пятого урока я решил взять быка за рога. Точнее, ведьму за косы.

– Катя, я что-то не так сделал?

Она поглядела странным мутным взглядом. И это не фигура речи. Вместо привычных изумрудов на меня смотрели серые агаты. Под ними залегли глубокие синяки, а лицо стало острее, словно Катя похудела.

– О чем ты?

– Ты сама не своя.

– Да нет, все нормально. Просто небольшие проблемы в ковене. Не до учебы пока.

– Смотри, как бы из школы не отчислили, – пошутил я.

Однако ответ Зыбуниной смутил:

– Я, может, сама скоро уйду.

Как я ни старался разговорить Катю, больше она не сказала ни слова. А я пытался. Даже на стихийке, которая проходила на открытом воздухе, встал поближе. Что неудивительно – и я, и Зыбунина были «земляками». Однако Катя отвечала односложно и на контакт не шла.

– Все вы разделитесь на четыре группы, – вещала Елизавета Карловна. – Водники пойдут ко мне, огневики – к Василию Борисовичу, – она ткнула в сторону незнакомого мне угрюмого учителя, – воздушники – к Викентию Павловичу, а маги земли – к господину Филиппову.

Вот за что мне все это, спрашивается, а? Надо было инициироваться воздушником. Общался бы сейчас исключительно с Козловичем. Хотя и в моем положении были определенные плюсы. Среди магов земли – сплошь разночинцы и лишь несколько благородных. Все высокородные – либо огневики, либо воздушники. Хоть где-то от них можно отдохнуть.

– Шаг вперед, кто еще не инициирован к какой-либо стихии, – сказала завуч.

Таких оказалось немного. Меньше десятка человек, среди которых Мишка. В этом тоже были определенные положительные моменты. К примеру, сейчас Максимов мог выбрать любую стихию. Он склонялся к воде, исходя из логики, что мы сможем дополнить друг друга. Четыре товарища – четыре стихии.

Собственно, нынешняя инициация выглядела совсем по-читерски. В руках каждого преподавателя появились огонь, небольшой вихрь, миниатюрный дождь и какой-то кусок грязи соответственно. Мне казалось, что Якут даже специально так сделал. Мог создать песок, камень или чернозем. Никто не захотел быть связанным с грязью, поэтому инициированных магов возле него и не оказалось.

Все происходило просто. Ученик приближался к стихии, касался ее рукой, и сила внутри него просыпалась. Меняла свой цвет. Я же говорю, читерство. Зато после непродолжительного действа все группы оказались полностью укомплектованы. Среди магов земли – почти все учащиеся Черной Башни и один недалекий уникум. Ладно, посмотрим, что там будет.

– Все за мной. Идем к одному из источников силы, – скомандовал Якут.

И мы отправились. Как всегда в лес, где, казалось, Филиппов и обитал. Нет, я действительно не удивлюсь, если когда-нибудь обнаружу здесь землянку.

Мы добрались до места, где год назад создавали защитного элементаля. Тогда я еще не понимал, что подобное существо питается не только от мага. Его можно привязать и к месту силы. Но множество прочитанных летом книжек немного прибавили ума.

– Поднимите руки, кто уже пользовался магией земли.

Оказалось, что неофитов среди нас нет. Следом все по очереди начали показывать свои земляные фокусы. И, признаться, было чему поучиться. Земляной кулак, Расщепление, Пыльные ловушки, Песчаная река, Каменный доспех. Но на Якута наши заклинания не произвели никакого эффекта.

– Обычные фокусы, – сказал он. – Я вас научу действительно важным заклинаниям, которые пригодятся в жизни. Например, Слух или Дрожь. Но это все потом, сначала базовое и наиболее важное среди них заклинание – Земляная голова. Тимофеев, пойди, встань за тем деревом… А теперь смотрите.

Якут присел, коснулся земли и поднялся. Но вместе с его рукой стала вырастать и черная фигура, покрытая травой и кореньями. На уровне плеч этот то ли голем, то ли элементаль замер. И надо сказать, он действительно был похож на Тимофеева, который стоял в каких-то двадцати метрах от нас.

– Ой, – испуганно сказала голова.

– Ты меня слышишь? – спросил Якут.

– Слышу, – ответил земляной Тимофеев.

– Хорошо. Возвращайся.

Мы дождались оригинала, который пучил глаза и показывал рукой в сторону дерева.