Русалка - Дрейк Шеннон - Страница 65
- Предыдущая
- 65/106
- Следующая
— Добро пожаловать! Проходите, проходите! Мне было так одиноко, когда вы все уехали! — приветствовал Уорика Клинтон. Матильда проявила сдержанный интерес к Уорику и Юстину; она, как всегда, была любезна, но сердечная ее забота, бесспорно, предназначалась Ондайн.
— Ах, госпожа, как прекрасно вы выглядите! — воскликнула Матильда, сияя. — Теперь вы здесь, я снова стану заботиться о вас с величайшим усердием. У вас будет мальчик, я уверена. В этой семье обычно рождаются мальчики. Хотя, кто бы ни был, у нас появится ребенок, малыш, который снова принесет радость и смех в этот дом!
Ветер вдруг замер, и наступила полная тишина, которая, правда, в любую минуту могла нарушиться очередным порывом. В разговор вмешался Уорик:
— Ребенок родится не здесь, Матильда. Сожалею, что вынужден огорчить тебя, но я не признаю своим этого ребенка.
— Что?.. — начал было Юстин не веря своим ушам, но Уорик грубо повысил на него голос:
— По причинам, известным моей жене, я разрываю наш брак. Ее ребенок — не Четхэм; также с этого момента я не считаю ее более своей женой. Завтра утром она уезжает. Того, кого не устраивает мое решение, милости прошу оставить замок и никогда сюда не возвращаться.
После его слов в воздухе повисла гробовая тишина. Уорик окинул всех взглядом, затем с усмешкой приподнял шляпу, махнул ею в сторону Ондайн и решительно зашагал к конюшне.
— Но почему?.. Ты просто неблагодарная скотина! — выкрикнул в ярости Юстин. — Уорик!
Уорик обернулся, но Ондайн подбежала к Юстину. Кровь отхлынула от ее лица.
— Не надо! — с мольбой в голосе проговорила она.
Уорик выжидательно посмотрел на Юстина, пожал плечами и продолжил свой путь.
Матильда разрыдалась. Джек, держась поодаль, как будто замер.
Клинтон с любопытством посмотрел Уорику вслед и задумчиво пробормотал:
— Это совсем на него не похоже. Совсем!
Ондайн вспомнила, что когда-то именно Клинтона подозревала в злодеяниях, направленных против Четхэма. Теперь же он ободряюще улыбнулся, подошел к ней и взял ее за руку:
— Успокойтесь, госпожа, Уорику эта жестокость вовсе не свойственна, она пройдет.
Он поклонился Ондайн с величайшим почтением и отправился вслед за Уориком.
Юстин, поддерживавший Ондайн, оставался по-прежнему напряженным.
— Клинтон находит в поведении Уорика некоторые странности, но я почти готов поверить, что он впал в безумие. У меня такое чувство, будто моего брата подменили!
— Мне уже все равно, Юстин, — тихо сказала Ондайн. Она высвободилась из его объятий и взлетела вверх по ступенькам крыльца, больше всего желая поскорее укрыться в своей комнате.
Она поднялась на второй этаж, проскочила через портретную галерею к своей спальне, бросилась на постель и предалась отчаянным рыданиям. Снова и снова превозмогала она бурю чувств, которая то утихала, то вновь накатывала на нее.
Сквозь слезы до ее сознания дошло, что кто-то робко стучится в дверь. «Это не Уорик, — подумала она. — Он никогда не спрашивает разрешения войти, как будто это само собой разумеется».
Она собралась с силами, вспомнив о своем достоинстве, и открыла дверь. Это была Матильда со стаканом отвратительного козьего молока на серебряном подносе. При виде экономки твердая ледяная корочка на сердце Ондайн мгновенно растаяла — по щекам бедной женщины струились слезы.
Ондайн отошла в сторону, пропуская Матильду, и, через силу улыбнувшись, взяла у нее поднос и мягко принудила экономку присесть в кресло.
— Пожалуйста, прошу вас, не расстраивайтесь так…
— Клинтон прав! Это совсем не похоже на Уорика. Какое-то безумие поразило его!
Матильда тяжело вздохнула и посмотрела на Ондайн:
— Я просто не могу поверить! Кем он себя воображает! Даже наш прекрасный властелин Карл не думает о разводе, хотя его бедная госпожа бесплодна! Нет, Уорик не сделает этого! К утру он опомнится! Это… безумие!
— Матильда, пожалуйста, не расстраивайтесь. Я поищу вина, оно поможет.
Ондайн взяла со стола Уорика бутылку и, налив вина в бокал, поднесла его экономке:
— Выпейте, Матильда, пожалуйста. Вам станет лучше. Ондайн хотела найти какие-нибудь слова утешения, но ничего не приходило ей в голову. Никогда еще не встречался ей человек более непреклонный, чем Уорик. Если он принимал решение, то ничто уже не могло изменить его намерений. Молодая женщина и сама привязалась к замку Четхэмов, ко всем его обитателям, но завтра так или иначе ей все равно придется уехать.
Матильда с отсутствующим видом выпила предложенное вино, Ондайн взяла бокал из ее пальцев.
— Нет, не бывать этому! — вдруг сказала Матильда. — Ни за что! Я не позволю!
Наверное, нужно было ей возразить, но у Ондайн не было на это сил. Она просто улыбнулась в ответ.
— Ах, бедная моя госпожа! — воскликнула Матильда. — Молоко, вы должны выпить молоко! Он довел вас до такого потрясения! Выпейте молоко!
Ондайн подошла к подносу и выпила все до капли. В конце концов, это небольшая цена за удовольствие, которое испытывала при этом Матильда.
Ондайн поставила стакан на поднос. Матильда, все еще озабоченная, подошла к ней, взяла поднос и, стараясь не глядеть на хозяйку, направилась к двери. На пороге она помедлила и повторила:
— Я не позволю! Я не позволю!
Матильда ушла. Ондайн закрыла за ней дверь и медленно вернулась в комнату.
Она подошла к окну и посмотрела вниз. У нее перехватило дыхание. Нет, через окно не убежать! Она может разбиться насмерть.
Ондайн взглянула на небо. Оно было почти черное. Ветер выл беспрестанно.
Помешает ли буря ее бегству? Или, напротив, поможет замести следы и послужит хорошим прикрытием? Впрочем, не все ли равно! Дождь никак не начинался, но все вокруг замерло в напряженном ожидании.
Ондайн отвернулась от окна и нахмурилась, вдруг вспомнив про шепот, который она впервые услышала именно в этой комнате. Здесь тогда никого не было, кроме нее, но она явственно слышала чей-то голос.
Ондайн почувствовала, как в ней растет волнение, и шаг за шагом принялась простукивать пол, внимательно в него вглядываясь. Но она не увидела ничего особенного в чисто выскобленных досках, покрытых здесь и там цветастыми ковриками.
Ей не хотелось так легко отказываться от своей идеи. Ведь она не сумасшедшая и отчетливо слышала шепот той ночью. Кто-то был здесь. И сбежал.
Не обнаружив ничего интересного на полу, Ондайн решила осмотреть стены, обращая внимание на щели в кладке. Но и здесь ее ждало разочарование. Ондайн почувствовала усталость и уныние.
И тут ее взгляд упал на занавеску, за которой находилась уборная — небольшое помещение, где стояли ночные вазы. Раньше она никогда туда не заглядывала. С каким-то лихорадочным возбуждением Ондайн отодвинула занавеску в сторону. Ее пальцы торопливо шарили по стене. Возбуждение росло в ней вместе со страхом.
Она нащупала какой-то выступ в стене, камень, обыкновенный камень. Она нажала на него, и целая секция наподобие двери подалась назад, открывая проход.
Ондайн смотрела с изумлением и восторгом. Это то, что нужно для ее побега. «Дверь» работала на шарнирах и крюках, укрепленных в стене и приходивших в движение при давлении на камень. Чудесно, замечательно! Но куда ведет этот проход?
Ондайн быстро вернулась в комнату, схватила свечу и углубилась во мрак открывшегося перед ней коридора.
Странно, но здесь не было ни крыс, ни паутины. Кто-то пользовался этим проходом, и, как видно, совсем недавно.
Ондайн продвигалась вперед, испытывая скорее отчаяние, чем страх, проявляя скорее решительность, чем осторожность. Она прошла шагов сорок, когда коридор резко повернул вправо и уперся в небольшую винтовую лестницу.
Ондайн поднялась по этой лестнице и с радостным удивлением увидела перед собой небольшую деревянную дверцу, которая легко подалась под ее рукой. В следующую секунду она оказалась во дворе замка с восточной стороны. Ондайн удивилась, что никогда раньше не замечала этой двери, но вскоре поняла почему: выход находился на несколько футов ниже уровня земли, и его скрывал огромный разросшийся куст орешника.
- Предыдущая
- 65/106
- Следующая
