Разоблаченная (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 39

‒ Я не уйду.

Его глаза горят.

‒ Ты не можешь говорить так. У вас с Калебом есть незаконченные дела. Ты знаешь это, я знаю это, и он знает это. И ты не можешь обещать мне, что, если ты снова встретишься с ним лицом к лицу, выберешь меня вместо него.

‒ Логан... ‒ говорю я, но останавливаюсь, потому что задыхаюсь. ‒ Черт возьми, Логан.

‒ Скажи, что я не прав, Изабель. ‒ Он касается моего подбородка, и мне приходится посмотреть на него. Его глаза цвета индиго ‒ самое мучительное из того, что я когда-либо видела. Я верю, когда он говорит, что это самое трудное из того, что он когда-либо делал. Я вижу боль в его глазах. ‒ Секс значит что-то, дорогая. Должен значить. Люди делают вид, что это не так, притворяются, будто они могут трахнуть тысячу разных людей, и ничто из этого никогда ничего не значит, что они просто делают все, чтобы чувствовать себя хорошо. Но если ты обнаружишь, что этот человек резонирует с музыкой твоей души, когда ты обнаружишь, что это тот, само присутствие которого занимает все место в твоем сердце и заставляет душу петь, а тело чувствовать себя более живым, красивым и любимым, чем ты когда-либо чувствовала, понимаешь, что секс действительно что-то значит. Я виновен в его обесценивании, как и все остальные. Но я знаю еще кое-что. Если бы секс был бессмысленным, если бы это были просто гормоны, жидкости, феромоны и несколько минут удовольствия, то не было бы больно, когда тебе изменили. Но это причиняет боль, потому что это что-то значит. Когда Линн изменила мне, это сломало что-то внутри меня. Я пытался с Билли, но чем дольше все продолжалось, тем больше я осознавал, что закрывался, и что я никогда не вкладывался в нее или в саму идею нас. Это был случайный секс, просто с одним человеком в течение длительного периода времени, но он все еще был пустым, бессмысленным и ничего не заполнял во мне, не резонировал. Я думал, что мы с Линн нашли отклик друг в друге, а она доказала, что я ошибался.

‒ Мы резонируем, Логан. – В конце мой голос ломается.

‒ Я знаю, что это так. Настолько сильно, что это превращает в шутку то, что я чувствовал с Линн. Но сейчас мне известно, насколько сильно. Я знаю, как сильно это разрушит меня, когда... если что-то пойдет не так.

‒ Поэтому ты не доверяешь мне.

‒ Изабель, все не так просто. Это ненормальная ситуация.

‒ Я даже не знаю, что сказать. ‒ Мне больно. Я зла. А также я прекрасно понимаю, как он сейчас прав. И это делает меня более злой. ‒ Мне нужна минута.

Я соскальзываю с кровати, с болью понимая, что я голая, он голый, и я чувствую отзвуки его прикосновений к моей коже. Я не могу не смотреть на него, когда нахожу футболку, которую он оставил для меня. Он все еще твердый, толстый, жесткий, мучительно прямой, контур его стержня заметен через простыню. Вместо того, чтоб тянуться к нему, как хочет большая часть меня, я натягиваю футболку. Я почти стону от скольжения нежной ткани по моей коже, от запаха Логана на хлопке.

‒ Я не ухожу, ‒ говорю я ему. ‒ Я иду на твой задний двор. Я просто... мне нужно время.

‒ Все, что тебе нужно.

‒ Мне нужен ты, Логан, ‒ говорю я, прежде чем будет шанс обдумать получше.

Он откидывает голову на спинку кровати.

‒ Иисус, Изабель. ‒ Улыбка. ‒ Ты хорошо выглядишь в моей футболке.

‒ Что?

Он трясет головой.

‒ Ничего. Это строчки из кантри-песни.

Он прошелся по мне глазами. У меня затвердели соски, упираясь в ткань. Подол доходит до середины бедра, и, когда я поднимаю расческу, чтобы убрать волосы с глаз и сделать хвостик, поднимается край, обнажая мой бутон.

‒ Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, Изабель.

Он ловит меня взглядом. Привлекает. Приближается. Я снова оказываюсь с ним на кровати, каким-то образом футболка исчезает, отброшенная. Тяну простынь прочь. Добираюсь до него.

‒ Разреши помочь тебе, Логан. Я хочу сделать тебе приятно.

Он сопротивляется, хватает меня за запястье, чтобы остановить.

‒ Постепенно он успокоится, Изабель.

У меня кружится голова от необходимости.

‒ Логан... ты заставил меня чувствовать себя очень хорошо. Позволь прикоснуться к тебе.

‒ Я слабак, Изабель. Я хочу тебя и пытаюсь сделать правильно для нас обоих.

‒ Тогда нам не нужно было начинать все это. Потому что сейчас я почувствовала тебя, и хочу большего. Я потираю его своим большим пальцем, и его хватка на моем запястье становится сильнее.

Он резко вздыхает.

‒ Бл*ть, Изабель. Бл*ть! Я хочу тебя так чертовски сильно.

‒ И я хочу тебя, Логан, также сильно. Сильнее. Я не могу из-за этого дышать. Я придвигаюсь ближе к нему, касаясь губами его подбородка.

Я знаю, что он говорил, и какая-то часть меня с ним согласна, но вот сейчас, целуя его кожу, сжимая его эрекцию, все, что я чувствую, это желание.

Его хватка на моем запястье ослабевает, и я глажу его. Медленно ласкаю по всей его длине.

И потом, быстрее чем удар змеи, я оказываюсь на спине, а он возвышается надо мной, его теплое дыхание на моих губах. Его тело твердое и тяжелое. Его эрекция настойчивая, и мое сердце бьется как барабан.

Я прикасаюсь к нему, протягиваю между нами руку, чтоб схватить его толщину и нежными, легкими поглаживающими движениями своих пальцев обхватываю его у основания. Приподнимаю свои бедра. Он по-прежнему твердый, неподвижный.

Его лоб касается моего.

‒ Нет, Изабель. Пока ты не моя, не только моя.

Тогда я обмякаю, вдыхаю и борюсь со слезами.

‒ Я твоя, Логан. Все чего я хочу ‒ это быть твоей.

‒ Но это не так. Еще нет. Не полностью.

Я продолжаю прикасаться к нему. И он круговыми движениями толкается в мои пальцы, напрягает свой пресс и ягодицы. Я обхватываю ладонью его твердую и округлую ягодицу и наслаждаюсь ощущением, несмотря на то, что моя душа болит, а сердце разрывается.

Но я не могу перестать прикасаться к нему.

И он тоже не может остановиться. Его рот опускается, а губы прикасаются к моему соску, и я тяну за его ягодицы.

‒ Изабель...

Я приближаюсь к нему и касаюсь своими губами его.

‒ Ш-ш-ш. Только это, Логан. Дай мне хотя бы это.

Его дыхание неровное, а движение бедер прерывистое. Я помогаю, двигая кулаком вниз к его основанию, а затем обратно, и тогда мы начинаем двигаться синхронно: он толкается в мою руку, пока я провожу рукой. Его лоб касается моего плеча, его губы ‒ моей груди. Он стонет.