Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов - Страница 28

— Постой.

— Что?

Она почувствовала, что краснеет. Поверить не могла, что сейчас такое скажет.

— Мужчины, которые живут вместе с монахами, носят с собой презервативы?

Лиам запрокинул голову и захохотал, в итоге Сэл пришлось зажать ему рот очередным поцелуем.

Выяснилось, что правильный ответ — да.

***

Дело оказалось нелегким, но, пошатавшись неделю по улицам и позадавав вопросы (ее итальянский становился все лучше), Сэл отыскала гида Арона. И почти об этом пожалела: искать было делом привычным и поэтому умиротворяющим, но с другой стороны, нужно ей было не умиротворение. Нужны были ответы.

Арон, похоже, не удивился, когда увидел, что Сэл подходит к веранде небольшого уличного кафе, где сам он устроился с газетой и эспрессо. Он встал, когда она приблизилась, и жестом пригласил сесть рядом. Едва она села, к ней подскочил официант, поставил эспрессо, положил два пакетика сахара. Сэл подумала: неужели Арон ее ждал? Неужели она нашла его лишь потому, что он ей это позволил?

Сэл дождалась, пока официант отойдет подальше, и только тогда собралась заговорить. Но Арон ее опередил.

— Без прикрытия?

Она кивнула.

— Почему?

— Потому что вы мне помогли. И с виду вы симпатичный человек, не стоит такого поджигать. С другой стороны, вы выяснили номер моего телефона, хотя я вам его не давала; вы, похоже, в курсе, где я работаю, — а это неведомо даже моим родным. А если честно, слишком уж вы удачно возникали в нужных местах по ходу всего этого безобразия. Теперь моя очередь.

— Я что, недостаточно вам помог?

Сэл сделала вид, что не расслышала.

— Вы откуда? Из Интерпола? Или из какой местной организации?

— Я не работаю в полиции.

— А где работаете? Почему вам позволено знать о происходящем, а вы явно знаете, но вас оставили в живых, тогда как беднягу Кэти усыпили хлороформом?

Арон вздохнул.

— Информация — тоже как заражение. Она распространяется. Ваше начальство прекрасно этому противодействует, но они не единственные играют в эту игру. При всем их желании полностью пресечь владение и использование магии, не все векторы удается ликвидировать так же незаметно, как эту вашу стюардессу. Этот мир огромен, Салли Брукс, и картину во всей ее полноте не видит даже Ватикан.

Оставив на столе несколько евро, Арон встал, сунув зонт и газету подмышку. Сэл вцепилась ему в локоть.

— Я перескажу нашу беседу членам своего отряда.

— Разумеется, — откликнулся он. — Вы же это уже пообещали святому отцу. За меня не волнуйтесь. Дело в том, что у моих и ваших начальников очень близкие отношения.

Сэл могла бы этим и ограничиться, но у нее остался последний вопрос.

— Разрушенная лавка. Ваша работа?

Арон улыбнулся.

И тут оказалось, что Сэл больше не держит его за локоть. Глаза его заполнили все ее поле зрения — и вот она уже видела только белки. Яркие, прямо сияющие. Сэл почувствовала дуновение, и по коже ее чиркнули перья.

А когда ей удалось сморгнуть с сетчатки остатки изображения, Арон уже исчез.

У Салли появилось новое хобби: самостоятельно копаться в книжном собрании Асанти. Она никогда раньше не была в таком месте, и если оно ей что-то и напоминало, то ту покрытую пятнами плесени библиотеку, которую ей показывали родственники в городе Саванне, штат Джорджия — там имелись попорченные плесенью первоиздания «Приключений Тома Сойера», «Унесенных ветром» и «Рождественской песни».

Коллеги все твердили ей, что между заданиями нужно отдыхать. Нет никакой необходимости постоянно торчать на работе, говорили они, почему бы не посмотреть Рим, раз уж выпала такая возможность? Но Сэл было скучно в городе, где все говорили на чужом языке и где у нее было мало — ладно, совсем не было — знакомых. Читать, слушать музыку и врать по скайпу друзьям-американцам про свою римскую жизнь быстро надоело. А в библиотеке можно хоть научиться чему-то новому, или наткнуться на кого-нибудь из коллег и завести серьезный разговор.

Сэл никогда не любила засады. Сидишь до потери сознания в провонявших табаком машинах, литрами пьешь паршивый кофе, трескаешь нездоровую пищу. Потом пять минут действия. И снова сидишь.

На этой работе, по счастью, сидеть в засадах не приходилось, но, в сравнении с ожиданием демонических атак, они казались теперь чем-то вроде бердвотчинга (это занятие Сэл, если честно, тоже терпеть не могла).

Ожидание. В ожидании она натягивалась, словно гитарная струна: спина расправлена, кожу покалывает, готова ринуться в бой. Но когда боя нет, напряжение только утомляет.

Зато пока сражаешься со скукой, можно хотя бы не думать о Лиаме.

Чувства, охватившие ее после их первой ночи вдвоем, были сногсшибательными. Посреди ночи Лиам тихонько ушел, к большому ее облегчению. Секс был невероятный, тут не поспоришь. Оба раза. Но не потому ли она оказалась вместе с ним, что с другими членами отряда у нее вообще не было ничего общего? Не двигали ли им те же соображения? У него явно были свои счеты с Грейс — единственной, кроме Сэл, коллегой по отряду примерно его возраста, с которой у Лиама могло бы быть хоть что-то общее.

Или взять его отношение к вере. Лиам не был священником, да и вообще они мало говорили о религии, если не считать шуток и должностных инструкций, однако в полумраке спальни она рассмотрела, что тело его покрыто религиозными татуировками: святые, узлы, шипы, кровь. Что бы это могло означать? Способен ли человек, отмеченный такими знаками, с чистой совестью уйти от женщины после ненавязчивого перепихона? Перспектива обсуждения всего этого Сэл не радовала. Да и вообще любого обсуждения. Может, если она сделает вид, что ничего не было, он ей подыграет?

Сэл просматривала книжки Асанти, следя за тем, чтобы не выходить за пределы зоны свободного доступа и не забираться в закрытые помещения, где хранились по-настоящему опасные книги. В голову все лезла мысль, что попасть туда было бы здорово, но пока ей и в разрешенной части было чем заняться.

Про себя она называла их «книгами Асанти», что было странно. Архивариус не была их хозяйкой, они были не столько ее детьми, сколько пленниками. Но Асанти, похоже, относилась к книгам не так, как другие. Что до Сэл, ее отношение к этому реквизиту фильмов ужасов, к вещам, которые усложнили, разрушили и сгубили множество жизней, было совершенно однозначным.

Бродя по библиотеке, Сэл пыталась определить, на каком древнем языке написана та или иная книга. А еще она старалась разобраться в системе их расстановки. Иногда книги на одном языке были собраны вместе. Один из разделов состоял исключительно из зеленых книг одинакового формата — этакая древняя многотомная энциклопедия. В другом разделе одна полка была полностью заставлена, следующая под ней пустовала, на третьей опять были книги, под нею — вновь пустота.

Собственно, далеко не все книги стояли на полках. Целые стопки, высотой выше двух метров, создавали сложные лабиринты — Сэл чувствовала себя совсем маленькой, когда терялась среди этих странных фолиантов. Хотелось, чтобы Асанти хоть намекнула, что это за книги, потому что, несмотря на то, что коллеги настойчиво советовали ей отдыхать в свободное время, сами они постоянно были чем-то заняты.

Когда бы Сэл ни пришла в библиотеку, Асанти всегда была там. Она вечно рассказывала байки про свое многочисленное семейство, но виделась с ним, похоже, редко. У нее наверняка было собственное жилье, но Сэл ничего про него не слышала. Менчу тоже вечно был при деле: с озабоченным видом шагал куда-то или откуда-то. Грейс попросту отсутствовала: ее Сэл видела только на собраниях и заданиях. Лиам вечно что-то искал в интернете. Занятые люди, однако. И тут такая Сэл.

Будто расслышав ее тоскливые мысли, в библиотеку вошла Асанти, вслух ругаясь по-французски. То, что это ругань, Сэл определила по яростным интонациям и раздраженной походке. Асанти пошарила в ящиках стола, вытащила тупой карандаш и принялась делать какие-то заметки на клочке бумаги.