На грани краха (ЛП) - Стоун Кайла - Страница 19

Зимой тут настоящий рай для снегоходов и лыжников. Но только не этой. И не сейчас.

«Она напугана и совсем одна».

Лиам нес ответственность только за себя. Какие бы обязанности он ни выполнял перед другими людьми, теперь они исчезли.

Ответственность, связь, любовь — все это несло лишь горе. А его сердце уже разбито.

В сорока ярдах слева, за деревьями, что-то мелькнуло. Темный квадрат, который не вписывался в стройные вертикальные линии деревьев, сгрудившихся так далеко, насколько позволяло зрение.

Хижина.

Он вытеснил голос Джессы из своего сознания, пока шел к постройке.

Лиам Коулман должен оставаться один. Он выживал сам по себе.

Глава 21

ЛИАМ

День третий

Постройка занимала не более трехсот квадратных футов. Возможно, это охотничья хижина или домик, принадлежащий рейнджерам. Лиам остановился в тени деревьев и осторожно оглядел местность.

Домик казался пустым, но он всегда сначала проверял признаки присутствия людей.

Из трубы не валил дым. Рядом он не заметил ни одной припаркованной машины. Никаких следов ни спереди, ни с боку от хижины, насколько Лиам мог видеть. Снег шел уже некоторое время. Но это вовсе не означало, что внутри никого нет.

Хижина была построена из деревянных досок с крутой черепичной крышей, покрытой толстым слоем снега. Дымоход означал наличие камина. В нескольких дюжинах ярдов за хижиной виднелась уборная.

Домик не расчитан для постоянного проживания. Но переночевать здесь вполне возможно.

Пульс Лиама участился, когда тот расстегнул парку и вытащил из кобуры свой «Глок-19». Семнадцать патронов в обойме, а восемнадцатый уже заряжен.

Оставаясь в тени деревьев и удерживая оружие наготове, бесшумно обошел хижину. Он не заметил никакого движения в окнах.

Ни звуков. Ни признаков жизни.

Прежде чем войти в дом, Лиам снова решил осмотреться. С южной стороны в нескольких ярдах от хижины росли деревья. Он сделал круг и приблизился сзади, используя стволы деревьев в качестве укрытия.

Затем метнулся к задней стене дома и нырнул за груду хвороста высотой по грудь. Пригнувшись, Лиам подошел к окну, чтобы осмотреть хижину изнутри. Но почти ничего не разглядел — окно было грязным и покрытым снегом. Он не заметил никакого движения.

Прокрался вдоль стены, завернул за угол и приблизился к входной двери. Наполовину скрытый стеной, Лиам протянул руку и подергал за ручку. Дверь оказалась заперта, но не представляла никаких проблем. Он быстро вскрыл замок и тут же упал ничком. При любой угрозе внутри, стрелок, скорее всего, выстрелил бы на уровне пояса или выше.

Прицелившись из «Глока», Лиам тщательно осмотрел помещение.

Хижина оказалось пуста.

Внутри все выглядело так, как он и ожидал: комната с простыми дощатыми полами и стенами, деревянные шкафы и полки для припасов вдоль одной стены, две односпальные кровати, придвинутые к противоположной стене. В другом конце комнаты стоял дровяной камин со стопкой сухих поленьев.

В хижине было холодно, но без ветра и снега она казалась почти комфортной.

Здесь пахло затхлостью, пылью и лесом.

Как только Лиам разожжет огонь, то сразу же согреется. И даже сможет приготовить горячий ужин.

Рот наполнился слюной — не потому, что сухой паек в его рюкзаке был вкусным, а потому, что Лиам ужасно проголодался. К тому же его мучила жажда. Долгая пешая прогулка по глубокому снегу отняла у него много сил.

Он присел на ближайшую койку, чтобы дать отдых усталым ногам. Затем положил пистолет рядом с собой, сбросил рюкзак и достал бутылку с водой. Она оказалась почти пуста. Лиаму нужно растопить побольше снега.

Он опустошил бутылку с водой и положил ее обратно в рюкзак, в котором лежали запасы на двое суток — сухой паек, высококалорийные протеиновые батончики, фильтр и

таблетки для очистки воды, аптечка первой помощи, клейкая лента, пара защитных очков, два спасательных одеяла, дополнительные шерстяные носки и нижнее белье, водонепроницаемые спички, кремень, пакет на молнии, содержащий ватные шарики с вазелиновой пропиткой для быстрого возгорания, швейный набор и складной нож, фонарик, большой и маленький, дополнительные батареи, компас и бумажные карты, а также три запасных магазина патронов для «Глока».

У Лиама почти закончилась кровоостанавливающая марля и гранулы для свертывания крови. Нет и жгута, который остался в Чикаго.

Он инстинктивно сунул руку в карман и нащупал пальцами кривую вязаную шапочку. Его единственную связь с прошлым.

Лиам почувствовал огромное давление, сдавливающее его грудь. Затем его окутало горькое сожаление. На языке ощущался привкус пепла. И на вкус он походил на смерть.

Лиам резко вдохнул, подавляя боль и пытаясь сосредоточиться на чем-то другом. Например, на своем плане, на выживании.

Он стянул перчатки и подул на озябшие руки. Уши замерзли под серой вязаной шапочкой. Снег таял в меховом капюшоне его парки и стекал по шее.

«Она замерзнет насмерть, пока ты тут сидишь в тепле и комфорте».

Та женщина была сумасшедшей. Или, возможно, бредила. Маленькая и бледная, с огромными безумными глазами на вытянутом лице.

Лиам никого не хотел видеть рядом. Он покончил с привязанностью и заботой. В этом-то все и дело.

Нужно лишь добраться до усадьбы. Попасть в безопасное место. Тогда он сможет отгородиться от хаоса и жестокости мира, с которым не хотел иметь ничего общего. Он мог бы прожить остаток своей жизни в одиночестве, несчастный и преследуемый призраками.

Как и хотел. Как того и заслуживал.

«Ты видел ее, — прошептал голос, который не отпускал его. Женский, низкий и упрекающий. Голос Джессы. — Ты заметил ее положение».

Все верно. Он заметил то, что пыталась скрыть та женщина. Натянув пальто на живот, она отодвинулась от него в попытке защититься.

Но Лиам заметил. Как только увидел ее, то сразу все понял.

Женщина была беременна.

Глава 22

ХАННА

День третий

Ханна замерзла.

Она наклонила голову, защищаясь от пронизывающего ветра, и заставила свои ноющие ноги продираться сквозь глубокий снег. Его становилось все больше и больше, сугробы выросли уже почти по бедра. Деревья сомкнулись вокруг, опуская ветви все ниже и ниже.

Глаза Ханны горели. Она устала, очень устала. Ее правая лодыжка слабо пульсировала. Было больно, но уже не так сильно, как вначале. Может быть, потому, что лодыжка начала неметь.

Она обхватила руками свое лицо и начала дуть на рукавицы, пытаясь дыханием согреть щеки. Но это не помогло. Солнечные очки запотели от сильного холода, и какое-то время назад Ханна убрала их в карман.

В любом случае сейчас они ей не нужны. Наступили сумерки. Мир окрасился в мутно-серый цвет и с каждой минутой становился темнее и холоднее.

Ханне стоило найти убежище еще час назад. Или вырыть себе снежную траншею, а может, слепить снежную хижину, как у инуитов.

Каждый маленький шаг казался Ханне триумфом.

Вода закончилась. И у нее не осталось сил рыться в рюкзаке в поисках арахисового масла — единственной оставшейся еды.

Тело отказывало. Неуклюжие пальцы больше не слушались. Мелкая моторика исчезла.

Вскоре Ханна утратит способность мыслить рационально, когда кровь отхлынет от мозга и конечностей, чтобы согреть и защитить жизненно важные органы.

Она пережила здесь две ночи и три дня. Получится ли дожить до четвертого?

Мать-природа неумолима. Неважно, как сильно она хотела жить. Неважно, насколько сильна ее воля.

Холод представлялся живым существом, диким и безжалостным хищником. В детстве Ханна любила лес и зиму, но сейчас они вели себя враждебно. Охотились за ней.

Внезапно она поняла, что не знает, где находится. Широкая дорога исчезла. Ханну окружал лишь глухой лес. Должно быть, дорога повернула в другую сторону, а она просто продолжала идти.