Прожорливое терпение (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 53

…но это не помогло. Только в сказках вся погоня останавливается, чтобы начать бодаться с прикрывающими отступление. Демоны на огромных псах со красными глазами, скелеты с косами верхом на скелетах лошадей, рыцари на конях и маги на беговых птицах… много кто промчался мимо бывших Героев, вступивших в свой последний бой.

Носилки опрокинулись, с влажным треском ломаясь в сжавших их руках, отправляя бывшую богиню в короткий полёт, закончившийся на влажной траве. Оттуда она и восстала, практически нагая в своем насквозь мокром и облепившем её тело белом наряде. Глаза девушки раскрылись в ужасе, а руки безвольно опустились при виде приближающихся к ней десятков всадников. Её четверо последних Слуг встали в боевые стойки, готовясь отдать жизни, но руки Тадарис так и не вскинулись для вызова одного из её мощных заклинаний. Она просто… оцепенела, стоя под проливным дождем в ночи и глядя на приближающуюся смерть.

И грянул гром!

Жутко, чудовищно частый, он, вместе с резкими вспышками, доносился, казалось, под самым ухом! Тучи, огромные, густые, фиолетовые, казалось, спустились до самой земли! Льющаяся с неба вода приобрела странный вкус и дурманный запах.

А затем она увидела, как вылетают из седел рыцари, как рассыпаются скелеты на своих костяных конях, как визжа и воя улетают в темноту демоны и их волки! Иногда целыми, иногда частями. Гром, ужасно частый и безжалостный, с таким глубоким звуком, что у Святой Девы содрогалось все нутро, бил неведомой силой прямо по остаткам погони!

Затем все затихло, шум дождя вновь усилился, но тут же испуганно утих, когда ночь прорезал звонкий и мрачный… детский голос.

- Идём с нами, если хочешь жить!

Тадарис обернулась, чтобы тут же зажать себе в страхе рот. Над ней возвышался пятиметровый ужасающий монстр, напоминающий огромную толстую сосиску, увенчанную свиной головой и стоящий на крохотных по сравнению с телом задних ножках. В верхних копытцах чудовище сжимало какое-то огромной оружие, которым водило туда-сюда. Из-под черных очков на морде монстра-босса блеснул яркий красный огонек.

— Ты глухая? — вновь тот же детский голос. Бывшая богиня, собравшись с силами, отвела взгляд от большого чудовища, чтобы увидеть десятки других, поменьше. Но — волосатых, мрачных, носящих костюмы и черные очки. Они… молчали.

Девочка была маленькой. Мокрой, маленькой, тощенькой и несчастной, но только на вид. Ее глаза, выражение лица и уровень… Тадарис испуганно икнула, поняв, что ребенок будет пострашнее колоссальной свиньи, вооруженной огнестрельным бревном.

— Кто вы? — пропищала она.

— Мы — Армия Возмездия, — зловеще сказала ей кроха 173-го уровня по имени Ямиуме Кокоро, — И ты поможешь нам убить ту тварь, что привела в этот мир!

— Так! От меня не отходите, дышите ровно, ничего не трогаете и никого не задираете! Мы сюда на два-три дня, так что ведите себя максимально прилично! В городке Усаноо нет проблем и уж точно нет никаких демонов с библиотекарями и авантюристами! Да что там говорить, тут даже отделения Гильдии нет.

— Одай-сан, вы нас прямо как каких-то детей предупреждаете, — обидчиво скуксился я, глядя как перед нами вырастает очередной исекайный городок, но на этот раз, для разнообразия, прилепившийся к большой полноводной реке, неторопливо несущей свои воды, — Даже Саяка в Таназакуре ничего не сломала, не украла, не убила и не поломала…

— Эй! Я не такая! — возмутилась девушка, неловко мнущаяся в зале джипопагоды. Ей опять предстояло втиснуться в мини-форму горничной, что определенно мудрицу не радовало. Неправильная она какая-то. Вроде бы тут все должны тащиться от косплея и заголения частей тела, а вот товарищ Такамацури этого старается избегать, где только возможно, кроме постели. Кстати, о последней… давно что-то мы не занимались приличным развратом. В Читозе же дети и старики, да и в последнем пункте назначения как-то было не до этого. Нужно исправить.

— А кто вы в этом городе? — ехидно спросил я икнувшего деда. Вопрос оказался жутко актуальным для Кинтаро, который всё-таки переписал так понравившуюся мне книгу, от чего был многократно и героически похвален. Теперь внук навис над лысой макушкой своего скрытного и жутко многостаночного предка, капая ему на психику и требуя рассказать «всё, что он еще не знает».

Старик бодро отбрехивался, давил своим авторитетом на молодежь, обещал вскоре удовлетворить кинтарово любопытство, а затем всё-таки уболтал простодушного парня дать обещание. Хороший парень, этот Кинтаро, только молодой очень. Неопытный. Не знает, насколько сложна жизнь у взрослых, какие коленца она может выписывать и к каким компромиссам привести. Но кое-что я заметил…

— Учите меня искусству произносить речи, и я не буду подсказывать Кинтаро разные интересные вопросы, которые вам не понравятся, — уголком рта пробурчал я в насторожившееся стариковское ухо.

— Шантажируешь своего оябуна, засранец? — не менее тихо пробурчал дед мне.

— Что вы, Тсучиноко-сама, — сделал я красивые и честные глаза, — Ваш подчиненный просто горит желанием узнать больше о таком выдающемся боссе как вы! Разве можно ставить такое в вину? Я-то вам уже раскрыл душу!

— Сто тысяч канис, — буркнул жадюга, руля своей джипопагодой по окраине города. В центр он явно не планировал заезжать.

— Пятьдесят…, и я не буду подсказывать Саяке, чтобы она подсказала Кинтаро.

— Говнюк…, по рукам!

Хе-хе-хе! Нет, я бы заплатил и сотню, благо, что после пьянки в Таназакуре у меня еще полтора миллиона было, но немного подействовать на нервы слишком уж хитровывернутому деду было в удовольствие. Благо что он превратил нам и так тяжелое похмелье в адские пытки!

- «Внимание! Изучено новое ремесло: Оратор»!

Вот и ладушки. Искусство произносить речи, тосты и обращения никак не может быть лишним, с таким неслабым запасом очков уровней. Правда, прокачивать его будет той еще задачей, но иметь возможность присесть на уши народу и электорату так, как это сделал Тсучиноко в Таназакуре? Да это, блин, бесценно!

Читозе не спеша трюхала, подъезжая к комплексу строений, которые можно было назвать как караван-сараем, так и комплексом складов или миниатюрной фабрикой. Представляло из себя это слегка стоящее наособицу от города образование нечто в виде огороженного стеной форта с очень широкими и давным-давно распахнутыми настежь воротами. Из труб на крышах валил густой черный дым, а из подворья доносились крики и лязг железа. Натренированным ухом, высунутым в окно, я определил, что мы приближаемся не к логову бойцов кунг-фу, поселившихся в прачечной, а вполне себе к рабочему комбинату, где работяги на работяжном языке трудятся над непокорным металлом. Там ковали точно не хип-хоп.

Впрочем, при виде заезжающей на территорию пагоды, все многочисленные суетящиеся внутри строений и снаружи люди, гномы, эльфы и прочие прекрасные разумные тут же бросили своё занятие для того… ну правильно, именно для того, чтобы нацепить на свои чумазые лица восторженные улыбки. И начать орать хриплыми голосами радостные слова по поводу приезда некоего Тсучиноко. Вместо чепчиков в воздух летели пропитанные потом налобные повязки-веревки, покрытые машинным маслом, гарью и прочим трудовым налетом мужики орали, ничуть тем самым не отличаясь от водоплавающих якудза.

Я вздохнул, открывая переписанную Кинтаро книгу, и слыша два синхронных вздоха женщин и детей, пристраивающихся у меня за плечами. Впрочем, на этот раз молодому человеку не удалось погрузиться в утешающую мудрость книги, так как от больших ворот самого здоровенного производственного здания раздался радостный густой рёв:

— Папа приехал!!

Нам тоже пришлось оторваться от книги, чтобы полюбоваться на впавшего в шок подростка. Выглядеть Кинтаро Тсучиноко сразу стал плохо — посерел, пальчики задёргались, волосы на голове слегка зашевелились, глазки остекленели. А нам ему и выпить даже нечего дать.

— Я узнал, что у меня есть огромная семья…, - бессердечно прогудел я через забрало, вращая кабуто по сторонам. Разумеется, в исключительно воспитательных целях.