Мой любимый друг (СИ) - Касперович Алла Леонидовна - Страница 36

Взяв несколько купюр из «волшебного ларца» и поставив его на место, Пашка позвонил своей девушке. Как же будоражат эти слова!

– Доброе утро! – ответила Алина, и голос её звучал непривычно смущённо.

– Привет! – Парень почувствовал, что улыбается ещё глупее, чем, когда только-только проснулся. – Собирайся. Мы идём завтракать!

– Но я уже позавтракала, – возразила девушка.

– И когда это было?

– Часа три назад.

– Так и знал! – хмыкнул Пашка. – Это не считается. Короче, через десять минут буду у тебя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он повесил трубку и открыл шкаф, чтобы выбрать одежду. Обычно такие мелочи его не заботили, но сегодня всё было по-другому, ведь он поведёт свою – как же сладко замирает сердце! – девушку в кафе. К счастью, ничего утюжить не пришлось, и ровно через десять минут Пашка стоял перед Алинкиным подъездом, одетый в джинсы, белую футболку и кожаную куртку.

Осень всё настойчивее заявляла о себе, и на улице было прохладно, а небо заволокло низкими тучами. Дождя пока не было, но всё к тому и шло.

Дверь приоткрылась и показался тонкий силуэт. Алина, словно подбирала подходящий к Пашкиному наряд. Джинсы и широкий белый свитер отлично смотрелись рядом с тем, во что был одет парень.

– Доброе утро, – снова поприветствовала его Алина и робко улыбнулась.

Пашкино сердце бешено забилось, и он, схватив её за руку, затащил девушку обратно в подъезд и, не дав ей опомниться, принялся жадно целовать.

Пашка запустил длинные пальцы одной руки в Алинины волосы, а другую положил ей на талию и прижал к себе. Он покрывал поцелуями лицо девушки, добрался до шеи, легонько прикусил мочку уха, подул… Алинино тело дрожало, захлёстнутое новыми, но такими приятными первобытными чувствами. Она отвечала на поцелуи как только могла, полностью отдаваясь инстинктам…

Жаркие объятия пришлось прервать – ляпнула подъездная дверь, и объявилась соседка Семёновых по тамбуру – явно с ночной смены возвращалась. Алина и Пашка отскочили друг от друга, пытаясь восстановить дыхание. На их счастье, тётя Соня, не переставая, зевала и еле волокла ноги, почти ничего не замечая вокруг и мечтая об одном: поскорее добраться до дивана и нырнуть под одеяло, по пути сбросив с себя женское орудие пыток – у него ещё и косточка вылезла и пребольно царапала кожу.

– И не спится вам! – буркнула уставшая женщина в ответ на пожелание доброго утра, справедливо полагая, что её начало дня будет не таким уж приятным. Её даже не интересовало, где ночевал дражайший супруг. Вариантов всё равно было только три: на коврике, на лестнице или же где-нибудь на лавочке. В любом случае дальше чем на пятьсот метров он никогда не удалялся.

– Развестись бы им, – сказал Пашка, когда они с Алиной вышли-таки на улицу.

Девушка тоже так считала, но упоминать эту тему при лучшем друге – назвать его своим парнем у неё язык пока не поворачивался, – она не хотела. И пусть он, как и прежде, казался беспечным, уж она-то знала, что он всё ещё переживал уход отца.

 – Я как-то слышала, как мама и тётя Соня как раз об этом шептались, – девушка всё же решилась поддержать разговор. – Мама тоже спросила, почему тётя Соня не разведётся с дядей Васей.

– А она что?

– Говорит, что крест это её и нести его до гроба нужно. Так, мол, все делают. Если в семье алкоголик, то ты за него в ответе.

– Бред какой-то!

– Мама тоже так сказала, – хмыкнула Алина. – Тётя Соня после того вечера с мамой полгода не здоровалась.

– Только из-за этого? – удивился Пашка.

– Ну… Она ещё кое-что добавила. Точных слов не помню, но то, что она назвала тётю Соню дурой и мазохисткой, это точно. Знаешь, Паш, мне иногда слышно, как тётя Соня за стенкой рыдает. Жалко её…

– Стенку или тёть Соню?

– В смысле? Тёть Соню, конечно.

– А её зачем жалеть? Это же её выбор.

– Мама тоже так говорит.

Погода продолжала портиться, прохожие с опаской поглядывали на небо, но ни Пашка, ни Алина не собирались возвращаться домой, ведь это было их первое официальное свидание в качестве пары. И только их двор перестал быть виден, как они взялись за руки. В этом не было ничего необычного, они и раньше так делали, однако в то же время это было так ново и волнительно, что у них обоих замирали сердца, а пресловутые бабочки в животе устроили самый настоящий переполох.

Слишком далеко Алина и Пашка уходить не собирались. Во-первых, зонтиков у них с собой не было. А во-вторых, и это самое главное, великан Романовский так и не позавтракал, и недовольный желудок об этом громко напоминал.

В уютном кафе столик отыскался с трудом – место довольно популярное у парочек. На Алину и Пашку никто из посетителей не обращал внимания, потому что каждый был занят своей половинкой. Любовь, казалось, витала в воздухе. Медленная нежная музыка, светлые тона в интерьере, ароматы свежей выпечки и молотого кофе создавали такую романтическую атмосферу, что её духом проникся бы даже самый прожжённый циник.

Столик Алине и Паше по счастливой случайности достался у окна, из которого открывался чудеснейший вид на осенние клумбы. Начинал накрапывать дождь, и от этого в кафе стало ещё уютнее.

К ним подошла улыбчивая девушка в клетчатом переднике и со смартфоном в руке – прошли те времена, когда заказ записывали в блокнотик или пытались заучить.

– Впервые у нас?

– Да, – ответил Пашка, а Алина кивнула.

– А вы уже завтракали?

– Нет.

– Да.

– Я поняла, – ещё шире улыбнулась официантка. – Тогда рекомендую попробовать наш фирменный десерт. А ещё у нас самые вкусные сэндвичи на гриле во всём городе!

Заказ дополнили ещё чаем для Алины и полным английским завтраком для Пашки. А пока еду готовили, молодая парочка была предоставлена самой себе.

– Не смотри на меня так, пожалуйста, – попросила девушка, чувствуя, как кровь поступает к её щекам.

– Как?

– Так, как смотришь сейчас.

– Ничего не могу с собой поделать, – его губы тронула улыбка, а глаза наполнились нестерпимой нежностью. – Я тебя люблю.

Алина замерла на миг, а затем сглотнула.

– Как ты можешь так легко это говорить? – тихонько спросила она.

Пашка заправил прядку ей за ухо. Волосы девушке нисколько не мешали, но парень искал любой предлог, чтобы дотронуться до своей любимой.

– А почему это должно быть сложно? Я тебя люблю. Я тебя на самом деле люблю. Я тебя люблю по-настоящему. Я тебя люблю так, что…

– Я… Я… – Алина зажмурилась, набираясь храбрости, а потом распахнула глаза и еле-еле слышно сказала: – Я тебя люблю…

Последнее слово она произнесла одними губами, но тот, кому они предназначались, всё услышал. Медленно Паша приподнялся, наклонился и, глядя Алине прямо в глаза, нежно поцеловал.

Всю субботу мамаши отсыпались, позволив своим детишкам вдоволь нагуляться. А в воскресенье зарядил такой дождь, что никому и в голову не пришло бы и нос на улицу высунуть. Вера Георгиевна возжелала устроить день, перетёкший в вечер, а потом и в ночь, просмотра проверенных временем фильмов. С любимой дочуркой, разумеется.

А Алевтина Анатольевна затеяла генеральную уборку…

– Мам, ты издеваешься?! – Пашка недоумённо уставился на забравшуюся на табуретку женщину и с энтузиазмом шваброй вытирающую пыль со шкафа. – Тебе этого на работе не хватает?

– Малявок не спрашивали! – оскалилась Алевтина Анатольевна. За минувшие сутки она хорошенько выспалась, и энергия у неё чуть ли не из ушей пёрла. Стена ливня красноречиво отговаривала от прогулок, вот и пришлось найти себе занятие дома. – Я, может, во вкус вошла.

– Это я понял, – кивнул парень и подошёл ближе, чтобы подстраховать мать, если что. – Я только не понял, при чём здесь я!

Женщина прищурилась, поглядев на сына, хмыкнула и вернулась к своему занятию.