На грани счастья (СИ) - "Miss Spring" - Страница 72

— Вот её снимки, взгляните. — доктор рукой указал на негатоскоп.

— Я в этом ничего не понимаю. — признался бизнесмен.

— На рентгене видно, что никакие отростки позвоночника не задеты. Спинной мозг, как я и говорил ранее не задет тоже.

— И что?

— Есть один шанс из десяти, что она всё-таки сможет ходить. — донёс свою мысль Ростислав Робертович.

— Что нужно? Деньги, лекарства, оборудование? Что? — тут же оживился Игорь.

— Хирург вам нужен. Тот, что чудеса творит. — отозвался врач.

— Кто?

— У нас есть только один такой — мой учитель, Куликов Владлен Натанович. Он ученик профессора, последователя самого Бурденко. Тоже работал военным врачом, сам очень талантливый хирург. И не таких на ноги ставил. — поделился Гурьев.

— Где его найти? — с чисто деловой хваткой, поинтересовался бизнесмен.

— В том-то и проблема… Он не оперирует уже несколько лет. У него на столе во время операции умер собственный внук. Не спрашивайте, как допустили сам факт операции родственника, да и Владлен Натанович ни у кого не спрашивал, но так вышло. Мальчика спасти не удалось, после этого он отошёл от практической медицины. Преподаёт в университете, иногда консультирует.

— Я спросил всего лишь, где его найти. — с самым невозмутимым видом заметил Истомин.

— Ближайшие два дня в Берлине будет проходить медицинский конгресс. Куликов будет там, а после этого намерен остаться на месяц, чтобы отчитать курс лекций в берлинском университете. — ответил на поставленный вопрос Ростислав Робертович.

— Я уговорю его. — увереннно заявил Игорь. — Спасибо вам.

— Удачи. — протянул хирург, в который раз оценив то огромное чувство любви, которое испытывал этот мужчина к Лере.

*Негатоскоп — устройство, предназначенное для просмотра на просвет сухих и мокрых чёрно-белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) в медицине и технике. Представляет собой устройство со светящимся экраном, на который накладывается радиографический снимок. Яркость экрана достаточно высока и позволяет просветить снимки с большой оптической плотностью.

Ноябрь в Берлине не особо радовал погодой. Ничуть не лучше, чем в Москве. Столица Германии встретила Истомина дождем и сыростью.

Взяв такси и приехав в нужный ему отель, Игорь подошёл к организаторам конгресса и взял для себя пропуск и бейдж участника. Для его знакомых не было ничего невозможного, поэтому зарегистрироваться на конгресс как заместителю директора фармацевтической компании ему помогли.

После того, как организационные вопросы были решены, мужчина внимательно изучил брошюры с программой конгресса и увидел, что профессор Куликов будет выступать с докладом завтра, в первый же день. Удовлетворившись тем, что так удачно нашёл повод, чтобы заговорить с врачом, он отправился на прогулку по городу. Надо было как-то скоротать время до наступления следующего дня.

Динамичный, современный Берлин не особо нравился Игорю. Он бывал в нём и раньше, но души в этом городе не обнаружил.

Берлин немного походил на лоскутное одеяло. Там можно увидеть достопримечательности разных исторических периодов: от нескольких сохранившихся средневековых зданий недалеко от Александерплатц до ультрасовременных металлических конструкций на Потсдамской площади. Немецкий город чем-то напоминал бизнесмену Нью-Йорк, который тоже всегда казался бездушным. Правда, в Берлине было больше зелени, больше музеев и больше красивых зданий, а не бетонных коробок — небоскрёбов.

Бродя по осеннему городу без цели, он думал о Лере. Мыслями Истомин был с ней, в палате и бесконечно держал за руку. Ради неё он готов был не то что в Берлин, — за Полярный круг полететь!

Игорь не знал что и как он будет говорить хирургу, которого тяжёлая личная трагедия вынудила оставить медицину, но он точно знал, что добьётся от него согласия на операцию.

На следующий день, мужчина, собранный, решительно настроенный, сидел на конгрессе и с умным лицом делал вид, что внимательно слушает доклад Куликова. Он действительно слушал внимательно, но не доклад. Истомин прислушивался к своей интуиции, к внутреннему голосу. Старался подмечать мельчайшие детали поведения почтенного хирурга, его жесты, его взгляд. Старался разгадать его душу, чтобы провести успешный диалог.

Когда выступление Куликова было окончено, а следом за ним ещё два, — объявили перерыв с кофе-брейком. Игорю удалось первым оказаться в фойе, где был организован кейтеринг и он стал терпеливо выжидать профессора.

Медики стали по очереди покидать зал, попутно общаясь между собой.

Владлен Натанович вышел как раз ведя беседу с коллегой, что-то терпеливо объясняя ей на английском. Истомин приблизился, сокращая дистанцию и готовый в любой момент оказаться рядом с врачом.

Ждать пришлось долго, потому что Куликов оказался необычайно популярной фигурой. От него не успевал отойти один коллега, как подходил тут же следующий, вмешиваясь в диалог и нарушая все правила этикета. Однако, профессора это нисколько не раздражало — он был настолько увлечён общением, что ему было не до этикета.

Совсем заждавшись, и поняв, что с таким подходом, можно остаться ни с чем, улучив момент, Игорь предстал перед врачом.

— Владлен Натанович, добрый день! — поздоровался он.

— Чем обязан представителю фармацевтической промышленности? — присмотревшись к бейджу на его груди, абсолютно профессорским тоном осведомился собеседник.

— Ничем. Я никак не связан с фармацевтической промышленностью и никак не отношусь к медицине. — ответил Истомин.

— В таком случае, что вам нужно, молодой человек? — эти слова заставили бизнесмена улыбнуться. Ну да, с высоты лет хирурга, он ещё мог претендовать на статус «молодого человека».

— Мне нужно с вами поговорить об одном очень важном деле. Это касается вашей деятельности. — завуалированно объяснил Игорь.

— Все вопросы к моему ассистенту и секретарю. Они определят для вас дни, в которые я не буду занят и смогу принять. — отрывисто обозначил свою позицию доктор и собирался уйти, но Истомин его остановил.

— Владлен Натанович, это дело не терпит отлагательств. А ждать годами приёма я не могу. Очень прошу, если вам не безразлична жизнь молодой девушки, вашей коллеги, которая тоже была военным врачом, а теперь прикована к инвалидному креслу, позвоните мне сегодня, как только будете свободны. — и бизнесмен протянул Куликову визитку со своим международным номером. Тот посмотрел на него, как на сумасшедшего, но взял.

Вечером, ближе к семи часам, раздался долгожданный звонок телефона. Игорь моментально поднял трубку.

— Игорь Максимович Истомин? — осведомился профессор.

— Да, добрый вечер, Владлен Натанович. Я очень ждал вашего звонка.

— Я свободен этим вечером, если есть желание, приходите в ресторан «Capt'n Schillow», что на берегу Ландвер-канала. Я буду там с восьми до десяти. — проинформировал Куликов.

— Буду. До встречи. — тут же отреагировал бизнесмен.

Они встретились в ресторане, который был расположен на старом корабле. Хирург занял столик у окна, мимо проплывали речные трамвайчики. В зале было многолюдно.

— Спасибо большое, что согласились встретиться и выслушать меня. — начал Игорь.

— Обычно, я не разговариваю с сумасшедшими, но в вашей настойчивости было что-то убедительное. — пошутил врач.

— Я не сумасшедший. Я искал с вами встречи потому, что только вы можете мне помочь.

— Вы говорили о какой-то девушке.

— Да. Эта девушка-самый дорогой для меня человек на всём белом свете. — и Истомин в подробностях рассказал хирургу историю ранения Калерии, перенесённые операции, диагноз, рекомендацию Гурьева.

— Ну, Ростик… — с улыбкой покачал головой Куликов. — Один из лучших моих учеников, кстати. Прибью, своими же руками, когда увижу! За раздачу ложных надежд таким вот мужчинам, как вы… — он перестал улыбаться. — То, что вы прилетели в Берлин только ради спасения любимой женщины, достойно уважения. Но я действительно не оперирую уже несколько лет. И исключений не делаю даже для своих знакомых. Увы, ничем не смогу вам помочь.