Мания (СИ) - Шерола Дикон - Страница 29

— А тебе нормально, когда на тебя так смотрят? — не удержался Саша, мысленно радуясь тому, что Оранжевый не повелся на провокацию.

— Я уже не замечаю, — отозвался тот, едва заметно ухмыльнувшись. — Кто виноват, что у людей настолько скучная жизнь, что им ничего не остается, как докапываться до других. Счастливым людям до фонаря, кто как одет: пусть хоть с ведром на голове ходит.

— А я думал, для тебя это лишний повод ненавидеть людей.

Александр рассмеялся, и Оранжевый улыбнулся в ответ:

— И это тоже. Сам подумай, кто сказал, что мнение большинства имеет под собой правду, я уже не говорю про интеллект. Если ты одет в черное, серое или синее, это делает тебя лучше тех, кто одет в красное, зеленое и желтое? Чушь ведь!

— Да, но разве тебя не задело, что тебя назвали попугаем?

— Нет. Потому что в данном случае попугай тот, кто повторяет чье-то мнение. Я не повторяю.

Когда Александр добрался до наркологического центра, луна уже висела высоко в небе. Наверняка, охранника встревожит очередной ночной визит, но времени на то, чтобы дожидаться конца завтрашнего рабочего дня уже не было. За рассуждениями на тему странной одежды парень отчаянно пытался отвлечь себя от чувства голода. Оно вспыхнуло в тот момент, когда к Оранжевому прицепился тот мужчина.

Сам того не замечая, Александр еще полпути до клиники расчесывал себе ладони, в то время как Оранжевый с долей жалости искоса посматривал на него. Александр не догадывался, что его спутник не ответил на насмешку лишь потому, что почувствовал, в каком состоянии он находится. Быть может, еще минута, и Саша бы сорвался.

В первый раз зараженный редко мог контролировать себя. Вспышки голода бывали настолько сильными, что заставляли накидываться на любого, кто проходил мимо. А Александр уже отчетливо слышал сердцебиение женщины, слышал запах сладкого грузинского вина в ее крови.

Конечно, можно было отступить и позволить Саше совершить первое убийство, а самому добить ненужных свидетелей, вот только Оранжевый отчетливо помнил, как чувствовал себя, когда растерзал собственную мать, а затем и отца. Он не понимал, что делал: инстинкт выживания швырнул его в пропасть, со дна которой невозможно выбраться. Поэтому он навсегда запомнил, что если и падать в эту пропасть, то только осознанно. К тому же в лице Александра он все еще надеялся получить союзника, а не врага.

Оставшуюся часть ночи Саша провел в лаборатории. Сыворотка, что ему удалось украсть у отца Никиты, стала ответом практически на все вопросы, разве что она не была решением проблемы. Да, инъекции могли притормозить процесс мутации, однако финал все равно будет идентичным. Нужно искать настоящее лекарство.

Еще стоило задаться вопросом, где взять ингредиенты, чтобы приготовить хотя бы на несколько ампул? Большинство компонентов нельзя было купить в аптеке, а это означало, что придется заказывать через интернет и молиться, чтобы почта не подвела.

Нет, на такой риск он не мог пойти. Чертовы травы могли прийти только через пару недель, а к тому времени он, Саша, уже успеет тысячу раз обратиться.

Тихо выругавшись от собственного бессилия, Александр принялся мерить шагами лабораторию. Что бы он ни делал, везде натыкался на тупик, а время песком утекало черт знает на что. То неверие, то сомнения, то собственная глупость. Быть может, предложение Оранжевого встретиться с хозяйкой формулы не такое уж и безумное? Что-что, а она то знает, где добывать ингредиенты. Вот только кто сказал, что она согласится ему помогать? Эта безумная стерва уже убила Никиту и, скорее всего, желает ему, Саше, той же участи…

Ближе к утру Александра отвлек телефонный звонок. Высветился незнакомый номер, и Саша ответил с явной неохотой. Он ненавидел звонки посторонних: либо реклама, либо придется объяснять, что ошиблись. Но в этот раз что-то словно заставило его взять трубку.

Звонил Оранжевый, что немало удивило парня. Да, Саша все-таки решил дать ему свой номер телефона, чтобы тот не «падал на него», как снег на голову. Но он никак не ожидал, что ему позвонят так быстро.

— Ты где сейчас? — голос Оранжевого прозвучал как-то незнакомо серьезно. Он не поприветствовал собеседника, не осыпал ироничными шутками — лишь сухой, до пугающего холодный вопрос.

— В лаборатории, — чуть помедлив, отозвался Александр.

— Оставайся там. А еще лучше — держись на людях. Иди к охраннику или еще куда-нибудь на видное место. Я скоро приеду за тобой.

— Что случилось?

— Давай без вопросов. Это не телефонный разговор, — с этими словами Оранжевый бросил трубку. Еще несколько секунд он, бледный как смерть, стоял неподвижно, судорожно стискивая мобильник. Его губы чуть подрагивали от волнения, взгляд слепо скользил по комнате.

Ему было не привыкать видеть смерть, поэтому ужаса он не испытал. Не было и боли, какую испытывает человек, утратив кого-то особенно близкого. Вместо этого в груди поселилась оглушающая пустота: исчезли запахи и звуки. Диктор в телевизоре что-то эмоционально рассказывал, однако Оранжевый не слышал ни слова. Или не понимал, будто говорили на иностранном языке. Он видел лишь кровавое месиво, которое когда-то было его друзьями. Нет, не друзьями, скорее союзниками, которых он называл своей семьей.

Их уничтожили с дьявольским хладнокровием: одного за другим. Застали врасплох, не позволив даже защититься. Глядя на залитые кровью изуродованные тела, Оранжевый даже мог угадать последовательность убийства. Сначала Игоря, затем Марго, Валеру, Антона, Олега, Настю и наконец Ангелину. Беловолосая девушка, которая нередко сопровождала его, сейчас лежала у его ног: часть ее позвоночника была вырвана, голова неестественно повернута назад.

«Вот теперь-то ты переступил черту» — мрачно подумал парень, присев перед убитой. Прежние конфликты с Владом теперь показались не более чем мышиной возней. Охотники нашли "гнездо" и зачистили его — наверное, так эта победа звучала в устах "падальщиков". Влад долгое время пытался «исправить ошибку» своего отца, остановить распространение вируса, и наконец сумел обезглавить врага.

"Ты пожалеешь…"

В тот же миг Оранжевый вздрогнул. Что-то скрипнуло за его спиной, и он увидел в дверном проеме темный силуэт.

— Поболтаем? — раздался холодный женский голос.

Она вышла из темноты, высокая и стройная, словно высеченная невидимым гением и чудовищем одновременно. Длинные волосы были небрежно стянуты в высокий хвост, черная одежда обтягивала фигуру так, что почти не оставляла простора воображению. Вот только Оранжевый не оценил ее хищной красоты: он отметил лишь кровавые разводы на ее лице, глубокую рану чуть выше колена, бордовый шрам, «перечеркивающий левую ключицу».

— Ну давай… Поболтаем, — отозвался парень. В его голосе отчетливо прозвучали металлические нотки, столь несвойственные его веселому характеру. Взгляд сделался острым как лезвие скальпеля, сердце забилось чаще. Обычно он считал себя охотником, но сегодня у него словно выхватили «оружие» и публично назначили жертвой. Во всяком случае вся его семья была уничтожена: изуродованные трупы валялись повсюду поломанными куклами, неестественно выгнувшись и окончательно остыв. Он остался один, прекрасно понимая, что минуты его жизни уже сочтены.

От нее не убежишь: природа Lapis Philosophorum распорядилась так, что зараженные мужчины были сильнее женщин, но не быстрее их. И часто оказывалось так, что благодаря скорости мутант женского пола мог одержать победу, попросту «изловчившись».

— Какой-то ты не очень веселый, — холодно заметила девушка, не сводя с него настороженного взгляда. — Думала, хоть ты меня слегка позабавишь.

Несколько секунд Оранжевый молчал, пытаясь понять, зачем эта сука перебила его людей? И, главное, как?

— Я люблю, когда люди открывают мне свой глубокий внутренний мир, однако эти слегка переборщили и открылись слишком сильно, — наконец произнес он, нарочито расслабленно пряча руки в карманы. — И за что ты их так? Не предложили тебе «пироженку»?