Неповторимая - Дрейк Шеннон - Страница 62
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
Дэвид вдруг отстранился и взъерошил пальцами свои волосы. Широко шагая, он прошелся по комнате и вернулся к кровати.
— Я же просил рассказать все, что ты знаешь! В чем еще ты солгала?
— Я не лгала тебе!
— Насколько я понимаю, ты умолчала о рождении ребенка — такое молчание сродни лжи!
Шона вскочила с кровати.
— У меня не было причин признаваться тебе! Я пыталась… намекнуть, что уже пострадала от последствий той ночи, но мне казалось, бессмысленно рассказывать тебе, что у нас был ребенок, который умер, не сделав ни единого вздоха.
— И когда ты видела Дэнни, тебе никогда не приходило в голову, что он может быть твоим сыном?
— Но я же держала в руках мертвого младенца! — воскликнула Шона. — Мне показали то, что я считала Но погибшим ребенком! Обезображенного бедняжку унесли и похоронили на кладбище в Глазго. Да, я думала, что Дэнни — Мак-Гиннис, но у меня трое здоровых кузенов, которые вполне могли увлечься деревенскими девушками!
Дэвид не сводил с нее безжалостного взгляда.
— Дэвид, я ничего не знала, поверь мне! — взмолилась она.
— Кто же знал? — холодно спросил он.
— Понятия не имею!
— Кто знал, что ты ждешь ребенка?
— Все. Все мои родные.
— Кто приезжал проведать тебя в Глазго? Шона смутилась.
— Кто? — потребовал ответа Дэвид.
— Алистер бывал там чаше остальных. Это он убедил меня вернуться домой. Но так или иначе, у меня бывали все родные.
— Может, приезжал кто-нибудь еще из замка? Шона помедлила, покачала головой и потупилась.
— Нет, никто. Только мои дедушки и кузены.
Дэвид шагнул к ней, схватил за плечи и приблизил к себе.
— По меньшей мере один из них пытался убить меня, — гневно выпалил он. — И если ты говоришь правду, предпринял все возможное, чтобы похитить нашего ребенка, вырастить его как деревенского оборванца и похоронить в шахте! А ты не хочешь признать очевидное.
— Пусти меня, Дэвид! Ты забрал ребенка…
— Ты чертовски права!
— За это я тебя никогда не прощу!
— А за какое из предательств прикажешь никогда не прощать тебя? — осведомился он. Он дрожал, в его блестящих зеленых глазах светилась мука. Жар, вдруг охвативший Шону, был ужасающим. Ей хотелось бороться, но вместо того она приникла к Дэвиду.
— Дэвид, ради Бога, поверь: я никогда не позволила бы Дэнни жить у Эндерсонов, если бы только знала! — прошептала она. — Дэвид, ты представить себе не можешь, что я пережила! Ведь я считала, что наш ребенок умер! Дэвид…
Он был по-прежнему зол, и Шона знала об этом. Внезапно он провел ладонью по ее волосам.
— Шона…
Она подумала, что не выдержит этой боли, гнева, обиды. Напряжение было так велико… Она желала его. Страсть, порожденная гневом, наполняла кровь, тело, все ее существо. Она вцепилась в его руки, пытаясь встряхнуть его, заставить выслушать, поверить.
— Ты должен понять! — в отчаянии прошептала она.
— Шона! — предостерегающе произнес он, но порыв Шоны был слишком силен. Оба повалились в глубину постели, и она выпалила:
— Ты несносен!
— Да, — согласился Дэвид.
— Немедленно пусти меня!
— Конечно, — кивнул он.
Их губы слились в поцелуе. Дэвид целовал ее с безумной, неудержимой страстью. Его ладони скользили по телу Шоны. Она вонзала пальцы в его волосы и плечи, смутно слыша треск рвущейся ткани. Вскоре ее лиловая амазонка была разодрана в клочья, за ней последовала очередь нижней кофточки и корсета. Он прижался губами к ее обнаженной плоти, и почему-то вспышка пламени, охватившего ее тело, принесла облегчение душе. Ласки губ Дэвида, прильнувшего к ее груди, пронзали ее, словно вспышки молний, и она задохнулась, вдруг задрожав всем телом. Она перебирала пряди его волос, ее тело выгибалось и подавалось навстречу ему. Она слышала, как он освободился от одежды, ощутила упругость его плоти и рванулась к нему, сгорая от желания.
Эта страсть пылала, как огонь, превративший конюшню в пепел и золу, хранящие жар еще долго после того, как угасло пламя. Дикое, жадное, свирепое, оно нарастало, как буря, как гроза.
А затем его ярость достигла вершины. Тело Дэвида напряглось, словно лук, извергаясь вновь и вновь подобно вулкану, накопившему в своем чреве неукротимую лаву. Она впилась ногтями в его спину, встречая каждый сокрушительный удар, но внезапно содрогнулась от сладости утоленного желания. Обессиленный, он упал рядом с ней.
Шона лежала, опустошенная и растерянная, ненавидя саму себя. Подумать только, он отнял у нее ребенка, а она все-таки желала его, хотела быть с ним… Что же они делают друг с другом?
Ей хотелось отвернуться, выпалить, что ненавидит Дэвида всей душой. Но Шона знала, что на самом деле не испытывает ненависти к нему. Ей больно от другого — те, кого она любила и кому доверяла всю жизнь, желали ее смерти…
— Шона!
— Оставь меня в покое! — прошептала она. Минуту Дэвид лежал молча.
— Хорошо, — наконец произнес он и начал одеваться. — Я оставлю вас одну, миледи, но не вздумайте ничего затевать. Шона, ты не настолько зла на меня, как делаешь вид. Тебе просто невыносимо сознавать правду, но я заставлю ее признать.
— А Дэнни? — прошептала Шона. Дэвид склонился и тронул ее за плечо.
— Шона, мальчик в безопасности, остальное не важно! Но я предупреждаю: не смей покидать комнату! Твои родные стремятся убить тебя, а я не позволю тебе умереть.
Шона вскочила, когда Дэвид направился к двери.
— Как ты можешь! Ты говоришь, что мой сын жив, и отнимаешь его у меня! Как ты посмел решиться на такое да еще предупреждать…
— Я буду поступать так, как пожелаю, миледи, потому что пять лет назад я поддался вашим чарам и проснулся мертвецом. Я смею делать все, что считаю нужным, потому что все эти годы у меня, оказывается, был сын. И этот сын попал в руки негодяев.
— Черт побери, ты должен мне верить!
— Шона, очень трудно поверить тому, о чем ты никогда не упоминала.
— Дэвид, неужели ты запрешь меня здесь? Я сама должна узнать, что происходит! — воскликнула она. — Я должна попытаться…
— Ты останешься здесь. Я намерен найти тех, кто пытался убить нас обоих!
Он отвернулся и зашагал к двери. Шона бросилась за ним.
— Дэвид, не можешь же ты просто уйти…
— Могу. — И как подобало Дэвиду Дагласу, лорду Касл-Рока, он с достоинством удалился.
Хлопнула дверь. Шона вздрогнула и несколько мгновений с дрожью смотрела на нее. Сорвав вязаное покрывало с постели, она набросила его на обнаженные плечи, метнулась к двери и распахнула ее. Дэвид ушел, но не оставил ее без присмотра — на стуле у порога восседал Джеймс Мак-Грегор.
— Что вы… — начала она.
— Леди Мак-Гиннис, — поприветствовал ее лекарь со странной улыбкой уличного мальчишки, — лорд Даглас ушел, но вы можете упокоиться с миром, если пожелаете.
— Упокоиться с миром… так пишут на могильных плитах! — воскликнула она.
Лекарь покраснел.
— Прошу простить, миледи. Я хотел сказать, что мне поручено охранять вас.
— А Дэвид ушел?
— Да, и сегодня вам его не остановить, леди. Поверьте мне, я хорошо его знаю.
— Вам поручено охранять меня и не выпускать из этой комнаты?
— Напрасно вы хотите покинуть ее, миледи: зло бродит совсем рядом.
Она оказалась узницей. Пленницей Дэвида. Кивнув лекарю, Шона отступила в комнату и уронила покрывало с плеч. Она высвободилась из разорванной одежды и долгое время стояла на месте, неудержимо дрожа. Слезы катились по ее щекам, и Шона позволила себе роскошь всхлипывать, как ребенок.
Но слезы вдруг отрезвили ее: Шона поняла, что стоит обнаженная посреди спальни. Она надела ночную рубашку и отделанный кружевом и лентами халат и выглянула в коридор, где сидел Джеймс Мак-Грегор.
— Входите, — пригласила она. — Расскажите, насколько близко вы знакомы с лордом Дагласом. И если вам известно, — добавила шепотом, — ради Бога, скажите, куда он девал Дэнни!
Сабрина горела, словно в огне. Жизнь потеряла привычную колею и ритм. Она только что выбралась из склепа и заслуживала отдых, чтобы оправиться от потрясения. Она хотела побыть одна, а тем более не видеть рядом Слоана. Но теперь, когда Шона и Дэвид, повергнув мир Сабрины в хаос, отправились вести собственное сражение, Скайлар и Ястреб тоже покинули ее.
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
