Неповторимая - Дрейк Шеннон - Страница 11

• Предыдущая
• 11/77
• Следующая

Шона с трудом глотнула, жалея, что не может остановить дрожь. Ее охватили волнение и страх. Она не забыла, какими страстными были его прикосновения, как он в ярости и слепой решимости впивался в ее губы. Она чувствовала его желание. Ей следовало заговорить, избежать его прикосновений и воспоминаний.

Она облизнула губы. Надо заставить его уйти.

— Я не хотела причинить тебе вред.

— И тем не менее причинила!

Попытка не удалась. Теперь его пальцы поглаживали прядь волос Шоны. Голос Дэвида по-прежнему был мягким и вкрадчивым — он только усиливал ее тревогу.

— Ты заманила меня в конюшню.

— В этом я уже призналась. Мне надо было поговорить с тобой.

— Но разговор не затянулся. Ты пыталась соблазнить меня. И умертвить.

— У меня и в мыслях не было соблазнять вас…

— Пожалуй, вы и вправду не собирались заходить так далеко. Вы надеялись, что снотворное, подсыпанное в вино, подействует прежде, чем случится непоправимое.

— Вино…

— В него определенно что-то подмешали. Вы собираетесь это отрицать?

Она опустила ресницы.

— Шона! — Горячее дыхание Дэвида коснулось ее лица. Прикосновение его ног отвлекало ее.

— Я… я хотела объясниться, я же говорила. Мы пытались помочь Алистеру. Но уверяю вас, сэр, я в самом деле не знала…

— Вы знали достаточно и заслуживаете самой суровой кары, леди Шона Мак-Гиннис. И клянусь, вы будете неотъемлемой частью всего, что я пожелаю — нет, потребую! — теперь!

— Вы спятили, если уверены, что имеете право что-либо требовать от меня, лорд Даглас! Я никогда…

— Что — вы никогда? — перебил он, склоняясь еще ниже. Ярко сверкнула полоска его зубов, улыбка напомнила гримасу сатира.

— Что же вы собираетесь потребовать? — спросила она.

— Все, леди Мак-Гиннис, все. Плоть, кровь, душу и более того.

Он придвинулся еще ближе. Так близко, что их губы почти соприкасались.

Он вновь провел пальцами по ее щеке и шее. Шона вздрогнула, словно по ее телу пробежали языки пламени.

— Я требую… вас, миледи, — ровным тоном сообщил Дэвид. — Я вернулся и намерен начать с того, на чем остановился. Я требую вас. Чертовски удобное положение! То, чего я хочу, досталось мне без всяких хлопот. В конце концов вы спите в моей постели.

— Я уже принесла свои глубочайшие извинения. Каким-то чудом вы вернулись. Это ваша постель. Я непременно освобожу ее.

— Это ни к чему, Шона, по крайней мере сегодня.

— Но это нелепо! Вы не понимаете…

— Нет, это вы не понимаете, миледи. Меня обманули. На меня напали и оставили умирать, но я каким-то образом выжил. Выжил, чтобы оказаться в аду. Виновные должны поплатиться.

— Но…

— Сегодня, миледи, время расплаты. Наступила ваша очередь. Вы будете первой — да, первой. Поскольку, вероятно, вы не единственная виновница. Остальных еще придется разоблачить и наказать. Но ваша вина, дорогая, ясна как день.

— Черт побери, я ни в чем не…

— Вы виновны.

— Говорю вам…

— Я спал вот здесь, в этой самой комнате, Шона, когда вы явились ко мне среди ночи и заманили в ад. Как быстро и просто это случилось! Неужели вы забыли?

— Нет, не забыла!

— И я тоже.

— Дэвид, я же сказала, я не знаю, что произошло, не знаю, как вы сумели выжить. Я…

— Значит, нам предстоит выяснить правду о том, что случилось пять лет назад. А тем временем, леди, начнется расплата.

Она знала Дэвида с детства, он казался таким знакомым и вместе с тем совсем другим человеком. Шона опасалась, что он совершенно изменился. Вполне возможно, он способен схватить ее за горло, сжать пальцы и медленно и уверенно лишить ее жизни.

Шона затаила дыхание, встретившись с его взглядом в ночной игре света и тени. Но она увидела не темно-зеленый цвет, напоминающий оттенок листвы, а резкий блеск изумрудных глаз, холодных, как камни в ледяной глубине земли. И вместе с тем она чувствовала обжигающее пламя в глубине собственного тела. Он превратился в чужака, но знакомого чужака. Шона хорошо знала и помнила его внешне. Она узнала выражение его лица, но ей было ясно: какие бы чувства он ни испытывал к ней раньше, все они умерли той ночью. Его прикосновение было ледяным. Однако оно не усмиряло охвативший Шону жар, порожденный страхом, ожиданием, яростью и… предвкушением.

Она — дочь народа, который живет в непрестанной борьбе, напомнила себе Шона. Народа, который погибал, отстаивая свои права, гордость, убеждения. К чему бы ни стремился Дэвид, к отмщению или убийству, она будет бороться — пока не иссякнут силы…

— Я не стану платить за то, чего не совершала! — шепотом выпалила она. — Ты ничего от меня не добьешься. Ты…

Прижав палец к ее губам, он заговорил холодно и хрипло, словно не слышал ни единого слова Шоны:

— Это я буду решать, миледи, как поступить с вами дальше. Вы заявляете о своей невиновности и вместе с тем признаете свою вину.

— Я виновна только в том, что….

— Вы были пешкой, Шона. Приманкой. Вероятно, удар нанесли не вы, а кто-то другой.

— Клянусь вам, я не знаю…

— Кто-то пытался убить меня.

— Но вы не погибли. Где вы…

— Сейчас это не имеет значения.

— Возможно, вас никто не пытался убить. Всему виной был пожар.

— Мне нанесли смертельный удар в голову, Шона.

— Должно быть, упала балка…

Он выругался с таким неукротимым бешенством, что она затихла.

— Клянусь, мне неизвестно ничего о попытке убить вас…

— Докажите это.

— Что вы имеете в виду?

— Сохраните тайну. Помогите мне узнать истину.

— Но как?

— Пока просто смотрите и слушайте.

— А если я не стану помогать вам?

— В таком случае… — начал он, склоняясь над ней. Шона увидела, как затвердело его лицо, и почувствовала напряжение тела. Им завладел таинственный, приглушенный огонь, в любой момент готовый полыхнуть с новой силой. Если бы Шона могла пошевелиться, она опять испытала бы искушение выпрыгнуть из окна, лишь бы избавиться от волны насилия, которая, казалось, бушевала в нем. Но Дэвид вновь выпрямился верхом на ней, сдавливая ее бедра, однако оберегая от веса своего тела.

— Обещаю вам, миледи, если вы не будете держать язык за зубами, вы об этом сильно пожалеете. И потом, неужели вы уже забыли?

— О чем?

— О том, что вам самой угрожает смертельная опасность, Шона Мак-Гиннис. У озера лежит труп человека, который хотел разделаться с вами. Так что я предупреждаю вас, Шона, храните молчание.

Безрассудство вдруг пробудилось в Шоне — ей надоели угрозы.

— А если я не послушаюсь? Что тогда вы предпримете, Дэвид? Зарежете меня? Изобьете до смерти? Изнасилуете?

Он приподнял бровь и устремил на нее холодный взгляд. Он вдруг нагнулся к ней, оказавшись всего в нескольких дюймах от ее лица. Она вновь ощутила жар его дыхания и чудовищную силу. Почувствовала пульсирующую теплоту его мужского достоинства. Он коснулся ее лица, обвел пальцами скулы, скользнул по губам, погладил ладонью шею, и все это время Шона едва осмеливалась дышать. Пальцы Дэвида чувственным движением подхватили ее грудь, исторгнув из уст Шоны судорожный вздох. Дэвид не обратил на него внимания.

— Изнасиловать вас? — В его шепоте отчетливо прозвучала насмешка. — Гм… если бы такое насилие входило в мои планы, миледи, к этому времени я бы уже успел овладеть вами. Но не считал бы случившееся насилием. В конце концов, миледи, во время нашей прошлой встречи вы соблазнили меня.

Внезапно он встал. Шона была изумлена — настолько, что лишилась дара речи. Он стоял над ней, вновь окидывая ее взглядом, неторопливо разглядывая ее тело. Затем, потянувшись за свечой, задул пламя.

Шона могла поклясться: Дэвид исчез, не успела она моргнуть глазом. Пропал из виду. Растворился в воздухе! Вот и все. Он покинул ее. Именно в тот момент, когда она была уверена: он не уйдет просто так, не отняв у нее… ее саму.

Она поднялась с кровати и застыла, не зная, что чувствует — облегчение или разочарование. Он просто ушел. Пригрозил ей и скрылся. Больше он не хотел ее. А ведь когда-то мечтал о ней, желал ее. А теперь он стал призраком, человеком, восставшим из могилы и убежденным, что попал туда по ее вине.

• Предыдущая
• 11/77
• Следующая