Второй шанс (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 34

Когда вернулся комнату, снова застал девушку на том же стуле, и практически в той же позе. «В окно его выкину! — была первая мысль. Затем одумался. — А что, тебе хотелось бы увидеть Ларису в постели? А платьице на нем вместо нее?»

Давно стемнело, но под потолком светил плафон. Мало того, за окном где-то вдалеке был виден яркий электрический свет, хотя самого генератора не было слышно. Но его вполне могло и не быть — река в долине с бурным течением, которому под силу крутить лопасти генератора.

Из глубины дома доносился шум голосов, и время от времени ржание, заставляя меня морщиться. Старательно каждый раз отворачиваясь, чтобы Лариса не приняла мою мимику на свой счет, ибо ее реакция предсказуема.

— Всё, ложимся спать, — объявил я. — Только сразу договоримся — никаких тебе там, и даже попыток! У меня есть девушка, которую люблю, и как бы ты почувствовала себя на ее месте?

Завтрак снова в компании Гардиана был практически точной копией ужина. Обильно заставленный бутылками и блюдами стол, тупые шутки Гардиана, и громкий гогот его людей. Разве что за столом теперь оказалось на одного человека больше. Им был Рома Старый. О котором я слышал от плененного перквизитора, что он у Гардиана — правая его рука. Старый действительно выглядел старше всех остальных — лет под сорок. И все-таки седые волосы, усы и борода на его практически без морщин лице, казались накладными. Рома больше молчал, и несколько раз я замечал на себе его пристальные взгляды. В конце завтрака Гардиан заявил, что его не будет до завтрашнего вечера, и предложил мне не скучать. А заодно поинтересовался — не желаю ли я поменять Ларису на какую-нибудь другую прелестницу?

— У нас их хватает, — сказал он. — Ну так что?

— Мне хотелось бы ее оставить.

— Понравилась?! Ну а я что тебе говорил! Любимицей моей была — старательная девочка!

Пока ее Сатрапу в карты не проиграл. А карточный долг — долг чести, пришлось отдать. Но если передумаешь, обращайся к Старому: он на время вместо меня остается.

Сам Роман с первого взгляда вызвал у меня сильнейшую антипатию, несмотря на свою благообразную внешность святоши-праведника. Я кивнул, думая о том, что, если передо мной встанет выбор — кого из них убить первым, ни на мгновенье не засомневаюсь, а бородатый пусть проживет на мгновение дольше.

— Ты осваивайся, Теоретик, осваивайся! — на прощание напутствовал Гардиан. — Тебе среди нас жить. Причем сколько отпущено.

Пришлось кивнуть, и благо, не требовалось изображать на лице энтузиазм, что точно бы мне не далось.

День прошел нескучно. И большую его часть я посветил изучению замка. Стараясь понять — почему Гардиан решил, что тот не с Земли. Он не сказал напрямую, но понять его можно было только таким образом. И в конце осмотра решил, что его вывод не лишен оснований. Разве что самому толком не удалось понять — каких именно. Все выглядело достаточно по земному, конечно же, с учетом древности. И в тоже время меня не покидало стойкое впечатление — он прав. Разве что совсем не почувствовал хоть чего-нибудь гнетущего. Непривычно — да. Местами неудобно — верно. Частью абсурдно — согласен. Но чтобы гнетущее…

Внутренности замка оказались целыми не везде. Кое-где было разнесено в прах, и все-таки большая часть осталась нетронутой. Вплоть до того, что на столе в одном из помещений стояла заполненная чернильница, рядом — пучок птичьих перьев и недописанный свиток с какими-то письменами. И все выглядело так, как будто писец покинул комнату минутами назад. Колпак на полу, определенно ночной, который надевали на голову, перед тем как лечь спать, еще какие-то вещи. Прав был Гардиан — как будто бы все и обычное, и в тоже время — что-то не так. Тогда мне пришла мысль, что в замке обязательно должны найтись предметы культа — распятия, иконостасы, алтари, жертвенники, нательные крестики, образки, четки, что-то еще. Чтобы в конечном итоге не увидеть ничего и отдаленно похожего. Что было странным, и необъяснимым, ведь даже первобытные люди создавали идолов из камня, дерева, кости, что же тогда говорить про более поздние времена?

Слава Проф рассказывал, что по сию пору, пусть в последнее время и куда реже, находятся племена, у которых никогда не было никаких контактов с остальной цивилизацией. Мало того, они даже не представляли, что кроме них существует кто-то еще.

— Безусловно, они тут же становятся объектом пристального внимания ученых. Поскольку интересны и сами по себе, и по другой причине — изучая их, можно смело представить, как жили наши далекие предки. Как, например, они мыслили.

— Да ну! — тут же усомнился Гудрон. — Все-таки десятки или даже сотни тысячелетий прошло. Как подобное можно доказать?

— Легко! — ни на миг не задержался с ответом Вячеслав. — Всех их, вне зависимости от того где обнаружили — в джунглях Африки, сельве Амазонки, или в ледовых пустынях Аляски, и когда обнаружили — вчера или век назад, объединяет пралогическое мышление. Понимаешь ли, Борис, в архаических обществах люди смотрят на мир по-иному. «Сверхъестественное» и «естественное», «видимое» и «невидимое» для них неразделимо и существует одинаково реально. Каменный топор в руке и дух умершего предка, например. Из этого нетрудно сделать вывод, что когда-то такое мышление было общим. Где почти не действовал закон противоречия, ибо прошлое казалось таким же неотделимым от настоящего, как человек неотделим от своих предков и потомков. Если разобраться, даже сейчас, при всей рациональности современной цивилизации, многие ушли от них недалеко. Иначе откуда вера в сверхъестественное, приметы, обереги, и тому подобную чушь? И еще теперь ты отлично понимаешь — откуда растут корни любой из религий на свете.

Наверняка Проф как всегда был прав. И потому особенно удивительно, что в замке не нашлось ни одного предмета, указывающего — его обитатели во что-то верят. Хотя, возможно, обнаруженные мною несколько книг — рукописные, с пергаментными страницами, и с обложками из кожи, все как одна — религиозного содержания. Ту из них, в которой рисунков содержалось больше всего, я прихватил с собой. Странная книга, и не из-за письмен в ней, а они не походили ни на латиницу, ни на арабскую вязь, ни на иероглифы, ни даже на клинопись — из-за иллюстраций. Как будто бы и все знакомое, и в то же время непривычное.

На обратном пути я нос к носу столкнулся со Старым. Той самой правой рукой Гардиана — Романом, который вызывал у меня сильнейшее чувство раздражения. В том числе, и за свой слащавый тон.

— О, Теоретик! — сказал он с таким видом, как будто долго искал встречи, и она, наконец, состоялась. — Вовремя. Поговорить нужно.

Словно я не находился под неусыпным, пусть и неназойливым наблюдением стражей, которые не спускали с меня глаз. В ответ не оставалось ничего больше, как пожать плечами — и рад бы отказать, но не получится.

— Что в замке делал? Пытался секиру себе отыскать, чтобы с боем к своим пробиться?

Понятно, это была шутка. И хорошо, что на нее можно не улыбаться. И даже не отвечать, что и без всякой секиры легко смогу размозжить ему голову о ближайший камень. Или свернуть шею.

— Книгу почитать взял на сон, грядущий? Ну а что, время пока еще позволяет. Но скоро тебе точно будет не до того! Что-то ты какой-то неразговорчивый. Ладно, пойдем в тени присядем, там и поговорим.

— Чего-нибудь выпьешь?

— Воды.

После экскурсии по замку почему-то пересохло в горле. Сильно так пересохло, и о причине я мог только догадываться. Казалось бы, внутри него полумрак, и куда прохладнее, чем снаружи, а вот поди же ты. Наверное, разгадка заключалась в том, что я находился рядом с тайной, и другого объяснения у меня не было. Такие же древности на этой планете, конечно же, земного происхождения, мне встречать приходилось, причем не раз. Но выглядели они всегда так, как и положено выглядеть спустя тысячелетия. Тут же все было по-иному.