Второй шанс (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 27

— Борис, дай ему парочку, — попросил я Гудрона, уверенный в том, что у него их в запасе несколько штук. — Как бы там ни было, Иван тебя знает.

Удержаться от того, чтобы не подковырнуть Гудрона, у меня не получилось.

— Держи, пацан. Но предупреждаю: не будешь следить за языком, зажму шею между колен, и выпорю ремнем так, как тебя батька в детстве не порол!

Слова Бориса прозвучали совершенно серьезно.

— Верю! — Иван охотно кивнул.

— И вот еще что, Ванек. Появится желание, к нам переходи. Нам резкие парни нужны, так что со всей душой примем.

— Игорь? — Иван посмотрел на меня.

— Борис все верно сказал. Но ты о деле давай, о деле.

— О деле вот, — он протянул радиостанцию. — Частота настроена, так что все подробности можно узнать по ней. Ну а я свое дело сделал.

Всегда удивляюсь, как меняются у людей лица, когда они сжимают в руке заполненный мною жадр. Поначалу выражение удивления на лицах сменяются недоверием. Затем они расслабляются и становятся такими, как будто все вокруг хорошо, а впереди их ждет только самое светлое и хорошее. Уже ради одного этого зрелища брать деньги с них пошло.

— Голодный?

— А? Что? — приходя в себя, переспросил Иван. — Не так чтобы очень, но чего-нибудь съесть не откажусь.

— Лера, накорми человека.

— Пойдем, Бэмби, — сказала она. — Между прочим, один из моих любимых мультиков, — и, обращаясь ко мне. — Игорь, а нельзя вам с Ваней кличками поменяться? У него мне больше нравится, чем твоя.

Я незаметно погрозил девушке кулаком: не роняй мой авторитет перед бойцами!

Разговор с Евгением Грошевым, а именно он командовал союзной нам стороной, получился пусть и кратким, но содержательным, хотя ничего принципиально нового не дал. Грошев уверял, что из долины перквизиторам никуда не деться, и рекомендовал особое внимание уделить обороне, поскольку не исключена попытка прорыва. Что было понятно и без его слов.

— Ты ему особенно не доверяй! — заявил Гудрон сразу же после окончания разговора.

— Причины?

— Слышал я за этого Грошева нехорошую тему. Когда он слова своего не сдержал, и в результате погибли люди. Немало, кстати, людей. Доказательств как будто и нет, но слухи ходят упорные.

— Не буду доверять, полностью уговорил, — как не стал бы и никому другому. — Борис, ты лучше подскажи, чтобы ты сделал на моем месте?

— На месте эмоционала? Ну, мое мнение ты знаешь отлично — нещадно бы драл бабки за каждый заполненный жадр: с твоим даром совсем не грех!

— Борис, я серьезно спрашиваю.

— Ждем развития событий, просто ждем.

— Займешься организацией обороны? Если имеет смысл, вместе с тобой пойду.

Кому, как не ему — боевому офицеру? Основные и запасные позиции, стрелковые сектора и многие другие вещи, о существовании которых я даже не подозреваю.

— Сам справлюсь: твое место здесь. Возьму с собой Фила с Трофимом, чтобы никто даже не вякал.

О Филе все наслышаны достаточно. Трофим, куда бы не подошел, сразу все замолкают. Ходит за ним недобрая слава, и потому его откровенно побаиваются. Но для меня он — самый что ни на есть замечательный человек. Прежде всего, надежный.

— Как ты думаешь, по кому они вначале ударят?

Вопрос глупый, но Гудрон ответил уверенно.

— По нам, конечно же: у Грошева людей побольше будет. И еще. Пообщался я с Ваней Бэмби — как они сюда попали. Так вот, исходя из рельефа местности, в направлении Центра, если пройдут сквозь нас, перквизиторам куда проще будет оторваться от преследования. В общем, почти гарантированно Гардиана ждать нам. А еще я имею мнение, что Грошев не сразу на выручку придет. Выждет некоторое время, чтобы мы перквизиторов как можно больше потрепали, и уже только тогда. Но это мое мнение, никому его не навязываю.

Ночь прошла в ожидании атаки. Тревогу сыграли трижды, и один раз дело дошло даже до стрельбы — у кого-то не выдержали нервы. К утру опустился густой — в нескольких шагах ничего не видно туман, тогда-то все и началось. Как не готовились к атаке перквизиторов, случилась она внезапно. Мгновением раньше что называется — гробовая тишина, и тут ночь взорвалась бешенной стрельбой и криками. Положение создалось критическое, и в любой момент могла начаться паника, которая означала бы конец. Но грохнула единственная граната, которая была у Трофима, а затем заговорил пулемет в руках у Гудрона. Борис не экономил патроны, отлично понимаю, это — единственный шанс. И он его использовал: оставляя убитых и раненных, наш враг исчез в тумане также внезапно, как и появился.

— Что там у вас?! Почему стрельба?! — надсаживался в радиостанцию Грошев.

— Попытка прорыва.

Я старался говорить спокойно, хотя после недавнего боя нет-нет, но потряхивало.

— Отбились?

— Куда бы мы делись?

— Жертв много?

— Пока непонятно. Но они есть.

— Мы у себя атаку ждали.

Как выяснилось, прав был Гудрон.

— Теоретик, ты, если что, там держись! Ждем рассвета. Сам понимаешь — в таком тумане черта с два определишь — свой или чужой.

Слова Грошева звучали как оправдание. Он хотел добавить что-то еще, и даже начал фразу, когда в наушниках послышались близкие выстрелы.

— Что там у вас? — мало того, что я в точности повторил вопрос самого Грошева, так еще и начал орать тоже.

Ответа я не дождался: наверняка ему уже было не до переговоров. И теперь оставалось только надеться, что они справятся сами.

— Что у них? — привлеченный моим криком прибежал Гудрон.

— Не знаю точно, но, по-моему, теперь атаковали их.

— То-то мне стрельба не показалась. Игорь, мы сейчас людей на помощь не поднимем: тут бы со своей ситуацией разобраться.

— Понимаю. Потерь много?

— Не менее двух десятков. И все равно скажу, что легко отделались. Жаль только, что Фил погиб.

— Точно погиб?

— Точно, Игорь, точно. Еще в самом начале.

Новость заставила заскрипеть зубами. Пусть к Филу я особенно теплых чувств не питал, но лишаться такого союзника было безумно жаль. Не говоря уже о том, что как человек он был далеко не самым плохим.

— Патроны к пулемету остались?

Если бы не он, все могло бы сложиться куда хуже

— С дюжину, не больше. Сейчас пойду изымать у тех, кто только на глаза попадется. Глядишь, и чего-то наковыряю.

— «Капкан», «капкан»!

Раз за разом я продолжал повторять в ларингофон позывной Грошева, который надолго умолк и в наушниках кроме шипения и еще каких-то помех ничего слышно не было. И своего добился.

— Теоретик? — ответил мне незнакомый голос.

Не знаю почему, но я сразу понял, кому именно он принадлежит.

— Гардиан?

— Догадливый!

Я сорвал с головы один наушник, предлагая его Гудрону. Голос у Гардиана был совсем молодым, что полностью соответствовало описанию главаря у наших врагов. Наверное, потому мне и удалось признать его по одному-единственному слову.

— Слушаю тебя внимательно.

— И правильно делаешь. А еще хорошенько запоминай.

— Что с Грошевым?

Это необязательно должна быть рация Грошева. Вполне возможно, Гардиан настроился на наш диапазон.

— Здесь он, недалеко от меня валяется.

Гардиан мог лгать.

— Сейчас я ему слово дам.

— Игорь, — послышалось в наушнике, — мы всё.

Грошев старался говорить спокойно, но было совершенно очевидно — он уже попрощался с жизнью. И снова голос Гардиана.

— Косарь, — обратился к кому-то Гардиан, после чего раздался приглушенный предсмертный вскрик.

— Грошева добили, — одними губами сказал Гудрон.

— В общем, так, Теоретик, хватай всех своих, и марш-броском туда, откуда пришли. Уйдете быстро, и какое-то время еще поживете: в ближайшем будущем мне будет не до вас.

Я молчал, давая ему выговориться. И продолжал проклинать туман, который все также висел плотной стеной, когда в нескольких шагах ничего не видно.

— Время даю вам час. Да, сам можешь остаться — уж больно твои жадры хороши. Пальцем не трону, слово! Поживешь у нас и тебе обязательно понравится. Что-то новое для себя откроешь. То, о чем наверняка мечтал, но боялся. Так что жду. Кстати, привет Лерочке, надеюсь, вскоре с ней увижусь!