Ц 6 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 34

Сняв трубку телефона, я наклацал номер. Диск крутить в машине оказалось неудобно, вот и выставили кнопки…

— Алло? — ответил нежный голосок.

— Привет, — улыбнулся я поневоле, раздвигая онемевшие губы. — Проверка. Работает!

— Ничего себе! — возликовала Рита. — И теперь можно прямо из машины по телефону? Здо-орово!

— Ага! Я тебе перезвоню, а то тут еще кто-то на линии…

— Ага, ага!

— Алло?

Почему-то мне думалось, что звонит тот самый «маляр» из кремлевского гаража, но трубка ответила голосом Андропова:

— Здравствуй, Миша. Ты в порядке?

— В полном, — улыбнулся я, релаксируя.

— А то тут мне доложили о ЧП…

— Это была проба сил, Юрий Владимирович. Пытались нащупать слабину в системе охраны. А, может, и полезли сдуру, нарушая приказ…

— Понятно… — тяжко вздохнула трубка. — Миша, а вы не могли бы подъехать ко мне на дачу? Прямо сейчас? Я дам сопровождение…

— О`кей… В смысле, выезжаю.

— Жду.

Перезвонив Рите и наговорив ей кучу ласковых глупостей, я добился того, что подруга важно дозволила мне отъехать, только ненадолго, а то борщ остынет. С фасолькой.

Тот же день, немного позже

Московская область, «Москва-река»-4

«Ижик» катил шустро — дорога чернела чистым, порою мокрым асфальтом. Примета весны, можно сказать, хотя нет гарантии, что ночью не повалит снег. И опять солнцу воду вытапливай…

Я глянул в зеркальце — «дублерка» исправно катила позади, словно преследуя.

«Свои…»

А ребятки из «девятки» шустрые. Пока я звонил, пока выезжал из бокса, они ни единого следа не оставили, всё подчистили. Трупы загрузили в санитарную «буханку». Битую «Волгу» куда-то отбуксировали… Не удивлюсь, если и снайпер окошко застеклил!

Адреналин больше не булькал в крови, а я, продолжая рулить, мыслью прошелся по телу, расширяя сосуды, замедляя биение сердца, приводя в норму всю биохимию, разносимую кровью от сердца и обратно. Вот, точно, правду сказал Рите — не зря пересекся с Корнилием! Ныне я, как говорится, познал себя — и нащупал путь к истинной мощи, к перерождению в Человека Всемогущего.

"Ужас и восторг звучали в голосе Низы Крит…" — пришло на ум.

Ну, не мне равняться с богом — ту самую, нащупанную стезю, одновременно пугающую и влекущую, не одолеть и за двадцать поколений. Но шаг-то сделан…

«От чистого истока в прекрасное далёко, — закрутилась в голове полузабытая строка, — в прекрасное далёко я начинаю путь…»

Стыдливо принимая пафос, я съехал с Рублевки в ворота андроповской госдачи. Гигантские пихты заслоняли большой деревянный дом, в два или в три этажа. Красота!

Охранники лишь кивнули мне, когда я, оробев, вышел из машины — видать, коллеги предупредили по рации. А тут и хозяин показался — в домашних заношенных штанах и старой латаной кофте.

Спустившись по ступенькам, Андропов пожал мне руку и пригласил в дом, но я неуверенно затоптался на ступеньках.

— Может, лучше променад устроить? — промямлил я, кивая на аллею, что уводила вглубь ухоженного парка.

— Сейчас, — кивнул Ю Вэ понимающе, — только куртку наброшу.

Прибарахлившись, он вернулся, и мы вдвоем степенно побрели по дорожке.

— Опасаетесь прослушки? — покосился председатель КГБ.

— Есть немного… — признался я, беспечно щурясь на весеннем солнышке. — Ваши вряд ли, а люди Пельше? Да ладно, черт с ними со всеми… Юрий Владимирович, я надеюсь, вы скрыли от Политбюро инфу о моих новых… хм… пророческих способностях?

— Об этом никому не известно, кроме парней Иванова, — твердо сказал Андропов, — а они люди проверенные и перепроверенные.

— Вот и отлично! — облегченно кивнул я, поднимая себе настроение.

— Ну, и как у вас с Корнилием? — не сдержался Ю Вэ. — Сладилось?

— Вполне. Давеча на год вперед заглянул. Юрий Владимирович… — в горле у меня пересохло. — Если вы только за этим вызывали, то я… Я о другом поговорить хотел, — и бухнул: — Не пора ли вам, так сказать, идти на повышение? Не думайте, что тороплю вас — время торопит. Очень уж оно удачно! Ведь Брежнев не зря затеял весь этот перформанс с путчем, ему нужно зачистить политический ландшафт! Правда, о "жестоких расправах" пока лишь одни "голоса" трубят…

— Враг мой — моя нерешительность! — нервно-зябко потер руки председатель КГБ. — Надо хватать вражье по горячим следам, а я всё операциям названия подыскиваю, чтоб позвучнее!

— Это осторожность, Юрий Владимирович. Путин такой же…

— Кто? — не понял Андропов.

— Да неважно, — зачастил я, ругая себя за длинный язык. — Мне кажется… А, чертовы интеллигентские увертки! Уверен — вам стоит серьезно готовиться к Большой чистке! А под шумок, как Иосиф Виссарионович, прополете и для себя. Того же Цинева долой, Чебрикова — и далее по списку.

— Боюсь, момент уже упущен… — председатель КГБ досадливо закусил губу.

— Нет, — парировал я, унимая волнение, и заговорил тоном Воланда на Патриаршьих: — Двадцать пятого марта в Сочи — важная международная встреча. Брежнев будет мирить арабов с евреями. А двадцать седьмого, когда Леонид Ильич вернется в Москву, на него устроят покушение — прямо по дороге из Шереметьева. Расстреляют «ЗиЛ» из крупнокалиберных пулеметов! Пока об этом знают только двое — я и вы. Вот пусть всё так и останется! Не надо никого предупреждать и ничего предотвращать тоже не надо! Ну, если хотите, подгоните толковых ребят на дальние подступы, чтобы перехватить пулеметчиков. Генсека не убьют, ранят только. А дальше ваш ход, Юрий Владимирович! Организуйте перевозку раненого в больницу на Грановского — я потом объясню, почему именно туда… И устройте всесоюзную облаву, самую увлекательную из охот! Развяжите настоящий «красный террор»! Помните? Когда в Ленина стреляли? Семьдесят седьмой — тридцать седьмой… Пусть правозащитники подвывают, сравнивая даты, не обращайте на них внимания! Главное, что народ разозлится по-настоящему, возмутятся даже те, кто шепотом поет матерные частушки про Брежнева. Вот он, самый подходящий момент! Справитесь — и станете третьим, после Леонида Ильича и Михаила Андреевича…

Побледневший Андропов остановился. Глаза его за стеклами очков казались большими, а губы вздрагивали, будто шепча неслышное. Минуту спустя он глубоко вздохнул, и пожал мне руку.

— Мы, как два заговорщика! — дернул губами Ю Вэ, испытывая нервный подъем. — Спасибо вам, Миша.

— Одним «спасибо» не отделаетесь! — поежился я. — У меня к вам большая-пребольшая просьба, Юрий Владимирович… Я очень не хочу повторения сегодняшнего ЧП! В общем… В общем, мне нужна квартира, о которой не известно врагу! После Большой чистки станет спокойнее, а пока…

— Где-нибудь на Ленинском… — затянул Андропов, раздумывая. — Подойдет?

— Подойдет! — поспешно согласился я. — Только, чтобы насовсем!

— Дайте мне один день, Миша!

— Даю! — вытолкнул я. От радостного облегчения вышло напыщенно и театрально. Никогда не умел просить!

Мы оба рассмеялись, сбрасывая все тревоги и передряги воскресного дня. Не знаю, окрепла ли наша странная дружба, но ниточки, что связывали меня с руководителем крупнейшей спецслужбы мира, явно заплелись в прочные веревочки…

…Выезжая на Московский проспект, я позвонил Рите.

— Кисочка, купить чего-нибудь?

— У нас хлеб кончился! — передала девушка грустную весть. — Да, и еще сахару совсем мало осталось… Я пирог испекла! Приезжай скорее, ладно?

— Ладно! Мчусь, лапочка!

Положив трубку, я только головой покачал, задирая брови. Откуда, из каких глубин естества всплыли эти «кисочки»? Мои губы проговаривали «имена ласкательные» мимолетно, как будто всю жизнь сюсюкали! Наверное, сделал я вывод, наши с Ритой отношения выходят на новый уровень. Так бывает, знаю.

Сначала тебя тянет к ней, ты томишься по ее телу, хочешь быть рядом, а потом понимаешь однажды, что любимая стала тебе родной…

«Всё будет хорошо, — заклинал я безразличное грядущее. — Всё будет очень хорошо и даже лучше!»