Ржавое поле (СИ) - Анкудович Максим - Страница 2

Владимир ухмыльнулся. Как консерва, Чулым не пригодился. По дороге они наткнулись на чью-то дачу и смогли поживиться провизией там. А вот тихим у него быть не получилось. Но его предупреждали, а значит сам виноват.

Бросив взгляд туда, где за поворотом железной дороги лежала его родная деревня, Владимир медленно пошел вдоль путей на восток, в надежде найти себе убежище среди заброшенных армейских построек времен холодной войны. Идти пришлось долго, сумерки успели превратиться в непроглядную ночную мглу. В темноте Владимир с трудом смог различить очертания бетонного бункера в стороне от дороги. Тот весь зарос кустарником и крапивой, но для временной стоянки вполне подходил, и Владимир направился к нему. Вход в бункер перекрывала тяжелая стальная дверь, которую он открыл с большим трудом. Внутри было сухо и пыльно, но выбирать не приходилось. Владимир достал фонарь, который они забрали с той дачи, что попалась им по дороге. Батарейки в нем почти сели, поэтому он старался не использовать его понапрасну. Свет от фонаря был тусклый, но его хватило Владимиру чтобы понять, что он оказался в длинном коридоре с бетонными стенами, в конце которого была еще одна железная дверь. Владимир решил посмотреть, что скрывается за ней и пошел вглубь бункера.

— Сколько же они сюда денег вбухали, — пробубнил он, глядя на толстые бетонные стены.

Вторая дверь, была такой же тяжелой, петли проржавели, и Владимиру пришлось поднапрячься чтобы открыть ее. За дверью коридор продолжался. Только помимо бетонных стен и пыльного пола, тут еще было какое-то еле заметное голубое свечение. Чем дальше по коридору шел Владимир, тем ярче становился этот свет. Вскоре фонарь совсем потух, но этого странного света вокруг было так много, что Владимир отлично все видел и без фонаря. Коридоры бункера разветвлялись, но заглядывая в ответвления, Владимир видел, что в них темно и нет таинственного свечения. Он дошел до еще одной двери, на этот раз она была приоткрыта и Владимир без труда смог протиснуться в нее. Он стоял у входа в большой, круглый, бетонный зал, освещенный зловещим голубым сиянием. В потолке было круглое отверстие, сквозь которое виднелся кусочек ночного неба. В центре зала было углубление похожее на один из тех бассейнов, что бывают в саунах и банях. Все помещение заросло странным мхом, от которого пахло мятой, он был голубоватого оттенка и казалось, что свет исходит именно от него.

— Что за ерунда, — сказал Владимир, и его голос показался ему неуместно громким для этого зала.

В тишине, нарушаемой редкими порывами ветра, которые было слышно сквозь отверстие в потолке, появился легкий, едва различимый гул. Это было похоже на работу какого-то большого, тяжелого механизма, где-то глубоко внизу под полом бункера. Звук становился громче и навязчивее пока не заполнил собой все пространство бункера. Владимир уже не мог думать не о чем, кроме шума в ушах. Ему начало казаться, что пол и стены дрожат в такт вездесущему гулу. Вдруг, сквозь гул, Владимир услышал металлический скрип. Обернувшись, он увидел, что дверь, за его спиной, захлопнулась. Владимир подбежал к ней и попробовал открыть, но та не поддавалась. От гула уже болело в ушах. Из-за него Владимир не услышал плеск воды и не увидел, как человеческая фигура поднялась из бассейна и медленно направилась к нему. Когда он обернулся, он успел произнести только одно слово, прежде чем холодные сильные руки схватили его за горло.

— Ты?! — сказал он.

Грунтовая дорога похрустывала гравием под колесами старенького Ниссан Примера. Валерий Котов не спешил, ехал медленно. Сегодня он отвозил своего сына, Мирона, жить к бабушке с дедушкой. Баба Поля и дед Егор были родителями его, умершей год назад, жены. Они с радостью согласились приютить у себя Мирона, так как видели его редко и скучали по внуку. Мирон новость о переезде принял не так радужно. Расставание с друзьями, пусть временное, представлялось ему страшной несправедливостью, которую он ничем не заслужил. Ему было нелегко признаться себе в том, что планы на лето, которые он составлял последние несколько недель, теперь можно забыть. Как все городские подростки, Мирон считал, что жизнь в деревне пустая и скучная и что кроме сна и телевизора развлечь себя ему будет нечем. Он молча смотрел в окно, на ползущие мимо сосны, и скорбел по своей несчастной, как ему казалось, юности.

Валерий посмотрел на сына. Русые волосы и глубокие серые глаза, достались тому от красавицы матери. А вот, нос картофелиной и слегка оттопыренная нижняя губа — его наследство. В целом, человек у них с покойной женой получился неплохой, подумал Валерий, симпатичный.

— Да хватит тебе дуться, — сказал он, ткнув Мирона в плечо. Тот сделал вид что не заметил попытки отца начать разговор и продолжал молчать.

Через минуту, Валерий, еще раз попытался разговорить сына.

— Видишь слева два кедра? — Валерий указал рукой на два огромных, ствол в четыре обхвата, кедра, что росли на поле слева от дороги. Кедры были прямые и высокие, с густыми размашистыми кронами. Мирон не отвечал, но голову повернул и смотрел туда куда указывал отец.

— Это «чертовы врата» — продолжил Валерий. — Мама твоя, рассказывала мне. Говорят, что кто между ними пройдет, того нечистая сила в могилу сведет. Хочешь поближе посмотреть?

— Не, — вяло ответил Мирон.

— А что испугался?

— Да ну. Фигня это все.

— Ну не скажи, — Валерий был рад, что сын заговорил с ним, и решил развить тему. — Мы уже не в городе. Тут свои законы, тут люди еще в магическом мире живут. Крестятся чаще чем дышат, а если пропало что, то просят барабашку вернуть. Конфеты домовым оставляют, и от чертей углем на пороге руны рисуют.

— Это, потому что интернета нет. И школы нормальной.

— Хорошая тут школа, не надо так. Мама твоя в ней училась, а она поумнее меня была, сам знаешь.

— Такой себе показатель.

— Вот ты язва! Дураком отца назвал. И не стыдно? — Валерий сделал вид что его сильно задела острота сына, но на самом деле он был рад что Мирон не просто разговаривает с ним, а еще и шутит.

У них выдался не простой год. Мать Мирона, Вика, покончила собой прошлой весной. Выпила сотню таблеток обезболивающих и легла на кровать накрывшись одеялом. Когда Мирон вернулся с тренировки своей футбольной команды, он решил, что мать просто спит. Она часто проводила в постели целые дни и мало разговаривала с сыном в последнее время. Только вечером следующего дня, Мирон попытался разбудить мать, и не описать словами, какой ужас он испытал, когда понял, что она давно мертва.

Спустя год, Валерий так и не смог простить себе то, что его не было рядом в тот момент. Он был слишком увлечен своей карьерой и все время проводил в командировках. Если бы он больше времени уделял семье, был внимательнее, заботливее…

Отношения с сыном, и до того не отличавшиеся близостью, совсем разладились. Они говорили друг другу «доброе утро», желали приятного аппетита и хорошего дня, но на этом их общение заканчивалось. Они словно существовали в параллельных мирах. Валерий еще больше погрузился в работу, а Мирон с головой пропал в сети. Соцсети, форумы, имиджборды, Мирон забросил футбол и учёбу. Он побледнел и осунулся, похудел на несколько килограмм и стал совсем тощим. Трудоголизм Валерия, напротив, пошел ему на пользу. Начальник его заметил и предложил повышение. Проблема была в том, что на новой должности частые, долгие командировки, от которых он отказался после смерти жены, были обязательны. Тогда, Валерий, и решил отвезти Мирона жить к теще с тестем. Он верил, что это правильное решение. Что он не отказывается от сына, а наоборот работает на его будущее. Ведь с новой должностью придут и новые деньги, а значит Валерий сможет лучше обеспечить сына и устроить его в престижный вуз, который раньше был им не по карману. Да и общение со старшим поколением, думал Валерий, положительно скажется на душевном здоровье подростка.

Валерий понял, что молчит уже несколько минут и не может вспомнить на чем прервался их разговор с сыном. Пока он пытался придумать как начать разговор заново, на дороге показался человек в полицейской форме, который жестами показывал чтобы они остановились.