Сказка цвета ультрамарин (СИ) - Красовская Марианна - Страница 1

Пролог

Идея назвать новую яхту «Крейсер Аврора» показалась когда-то Марине весьма остроумной. Высокоинтеллектуальной. Увы, но Георг, который ей эту яхту подарил, тонкого юмора не понял. Русский юмор — это вообще отдельный вид искусства, не каждому Георгу доступный. «Крейсер — это ведь боевой класс кораблей, — объяснял ей Георг. — А конструкция яхты не предусматривает установки на ней оружия». Зануда. Типичный американец: при всем его глубоком уме и образованности Георга совершенно не задевала история «второго мира». И никаких «революционных» ассоциаций громкое название судна у него не вызывало.

Потому и в документах на судно было внесено банальное «Аврора» (*богиня утренней звезды). Вроде как красиво и правильно, честь по чести, как положено.

Пять поколений предков с обеих родительских сторон имели высшее образование? Она будет первым исключением. Все женщины в семье умеют и любят готовить, вести домашнее хозяйство и прекрасные матери? Пора заканчивать эту традицию. Она — совершенно другая. Как ни странно — родители, такие правильные в ее отношении, лишь пожали плечами. В семье было не принято использовать связи и блат, можно было рассчитывать на моральную поддержку, и только. Отец лишь заметил в ответ на ее демарш после школы: «Все сама, Мариш, все — сама. Самое главное и непреложное право взрослого человека — право на собственные ошибки. Ты же у нас взрослый человек, не так ли?».

И пришлось Маринке мыть лестницу в подъезде, пока оформлялась виза в Америку и улаживались все формальности с приглашением от тетки. Зато она отстояла право на свою исключительность, чем несомненно гордилась до сих пор.

Яхта стала домом для Марины далеко не сразу. Разумеется, вначале у нее было всё как у людей: быстрое оформление гражданства, состоятельные американские родственники и куча планов на жизнь. Но у Выгодских редко бывало «всё как у людей», семья у них такая… удачливая, что ли…

Во-первых, Марина была младшей дочерью боевого офицера военно-морского флота России (на пенсии). Во-вторых, все ее родственники, которых она знала лично или о которых лишь читала и слышала, были людьми экстраординарными: талантливы, умны, красивы. Куда ни глянешь в родословную — сплошь графья с князьями, а позже — генералы с адмиралами да министры с академиками. И ей часто казалось, что сонм семейных призраков смотрел на нее как-то укоризненно — мол, а ты, соответствуешь ли славе рода великого? Еще счастье, что первой на «тропу войны» с родовыми ожиданиями вышла ее старшая сестра Лиза. Именно ей доставались семейные порицания. Марина лишь пряталась за широкой спиной старшей сестры и отмалчивалась. До поры до времени.

А потом рванула «противопехотная мина по имени Марина»: закончив одиннадцать классов, девушка наотрез отказалась идти в институт, заявив на очередном семейном празднике (их с сестрой они между собой обзывали Вальпургиевыми попойками), что с нее достаточно и школы с музыкалкой, дескать — поглумились и будет. Лиза аплодировала стоя.

Родня пришла в ужас, лишь отец отреагировал предсказуемо: пожал плечами и благословил на «свой путь», добавив лишь, что дома ее ждут всегда и любую — хоть на четвереньках, хоть ползком.

На том и порешили. Матушка не разговаривала с ней год.

Умница Лиза вдруг вспомнила об американской бездетной «почти тетке», — вдове покойного брата мамы, удачно вышедшей замуж за американца. Тетушка эта как-то в порыве родственных чувств звала их к себе жить. Это она не подумавши сделала. Лиза была не из тех, кто вот просто так забывает подобные обещания. Конечно же, она тетушке позвонила и голосом медленно убивающего вампира напомнила о ее опрометчивых словах. Та (разумеется) изобразила радость. Лиза уточнила, согласовала, внесла полную ясность — словом, отступать тетке было совершенно некуда. Ударили по рукам и решили отправлять Маринку в Америку.

Тетушка Татиана была настоящей оперной дивой. Так ее представлял всем ее второй муж, чистокровный еврей, эмигрант во втором поколении. Марк был образцовым мужем: тетку он обожал. По крайней мере — всем об этом неустанно сообщал. Многократно — для пущей убедительности. Именно благодаря столь навязчивому указанию на этот факт Марина в нем и усомнилась, как выяснилось впоследствии — не зря.

Тетушка была женщиной удобной — неконфликтная, с мягким характером, она предпочитала все ссоры переводить в шутку и весьма эффективно смягчала все острые углы непростого нрава супруга. Именно она доказала благоверному невероятную пользу приезда Марины. Во-первых, это так благородно — помогать бедным родственникам из России. Во-вторых — Марина будет ее ассистенткой! Девушка неплохо играет на рояле, к тому же красивая и рослая, а Татиане так не хватало эффектного конферансье!

И к моменту прилета в Нью-Йорк жизненный путь Марины был продуман до мелочей и обсужден в кругах семьи Марка неоднократно.

Марина сбежала в Америку, чтоб избежать давления семьи? Не стоило бежать так далеко, за мечты и иллюзии пришлось платить неожиданно дорого.

Никто и никогда не попрекал ее куском хлеба, не называл иждивенкой, в ее семье это было немыслимо. В роскошной квартире в центре Манхеттена с этой неприятной процедуры начинался ее каждый день, этими словами каждый день ее заканчивался.

Марк поучал, выносил мозг, издевался. Спустя месяц она уже даже есть при нем не могла, ловя на себе красноречивые взгляды. Тот факт, что на тетушкиных концертах она работала и за конферансье, и за аккомпаниатора, был в глазах новоиспеченного «дядюшки» аргументом явно недостаточным.

В конце концов Марина собралась с духом и… пожаловалась сестре.

А кому еще жаловаться, не в Кремль же писать?

Сестра всегда была человеком дела, к тому же расстояние между Москвой и Нью-Йорком по прямой — семь с половиной тыщ километров. С тетушкой Татианой и муженьком ее Марком Лизе не жить и терять ей нечего. С этими мыслями Марина и набирала сообщение в мессенджере. Сопроводив душераздирающие подробности жалостливым: «Плак!».

Уж этот самый сопливый «плак» ли так подействовал или все изложенное до него, но отозвавшаяся Лиза смахивала на быка, выпущенного в ринг корриды. Дым из ноздрей и налитые кровью глаза. Выслушав еще раз всю историю, задав пару вопросов, Лиза потребовала отдать «айфон» тетке и выйти. Что Марина и сделала, улизнув с поля битвы, как заяц.

Через сорок минут Татиана заглянула к ней в комнату, невероятно смущенная и даже испуганная. Осторожно положила «айфон» на стол. Присела на край кресла, заглядывая в глаза Марине.

— Твоя сестра сказала, что ты хотела бы учиться и строить карьеру. Да, я когда-то обещала помочь тебе в этом.

Ничего себе! Об обещаниях этих тетушка не обмолвилась и словом. Правда, справедливости ради надо сказать — и об учебе Марина не заикалась. Она и в Америку сбежала только потому, что дома, в Москве, ее ждал внушительный список ВУЗов. Но здесь, сейчас, она вдруг поняла, что совершенно не желает всю свою жизнь жить под опекой Маркманов и подтанцовывать где-то на вторых ролях. Тетушка Татиана, конечно, ее не обидит (в отличие ее мутного муженька, не раз окидывающего Марину плотоядным взглядом), но разве это жизнь? Нет, Марина создана блистать. И если для этого сначала нужно немного потрудиться — пусть так и будет.

— Да. Я очень хочу учиться, — горячо закивала она. — Набор в колледжи еще открыт. Но я боялась, что и так сижу у вас на шее сверх всякой меры.

— Составь список из нескольких учебных заведений, мы обсудим его завтра. Все отлично, тебе обязательно нужно учиться, — тетушка ободряюще улыбнулась, встала и направилась к выходу. Уже выходя, обернулась. — И передай сестре, что нет никакой необходимости знакомить родственников Марка с подробностями твоей жизни здесь. Дело же семейное, мы сами разберемся, правда?

Ай да Лизун! Ну конечно! Когда она только прилетела в Нью-Йорк, был собран весь клан Маркманов, навязчиво напоминавший Марине группу «состоятельных кротов» из советского мультфильма о Дюймовочке. Черные, толстые, длинноносые, очень богатые и важные. Они весьма одобрительно отреагировали на ее приезд. Судя по тому, что на все праздники «сиятельные кроты» не стеснялись потом ее поздравлять, даже дарили небольшие, но очень приятные и памятные подарки, Марину семейство одобрило и за ее успехами следило.