Любовь без розовых соплей (СИ) - Нефедова Алена - Страница 9

— Если хочешь отработать все эти навыки, то очень рекомендую Ольгу. Я ее раскачивал и раскочегаривал почти полгода, для нее теперь секс как доза для нарика. А кончает так, что и тебя уносит, если правильно простимулируешь все точки, как я говорил на лекции. У нее есть пара фишек, которые надо иметь в виду — она терпеть не может, когда мужик в постели разговаривает, задает глупые вопросы типа «детка-тебе-хорошо?» или употребляет грязные словечки, а вторая — ее нельзя заставлять делать минет. Только если сама захочет и сочтет нужным. Вот тогда держись, это будет настоящий взрыв мозга. Но если вздумаешь сунуть ей под нос, это будет последний трах в твоей жизни. А в остальном — лучшего тренажера просто не найти. Сперва хотел ее одному авторитетному товарищу предложить, но он любит совсем молоденьких. Поэтому передаю тебе. Она как раз сегодня на лекцию придет, познакомлю. Дать пока ее телефончик?

— А если она откажет?

— Ольга? Не-е-е, не откажет. Без вариантов. Я ее так подсадил, что ей теперь либо трахаться с теми, кого я ей порекомендую, либо вообще по рукам пойти.  Говорю же — этот тантрический секс верная штука. Любую бабу можно подсадить на свой член так, что она сама за тобой бегать будет и подставляться, как сучка течная. И ей будет неважно, какой ты на рожу и сколько у тебя бабок, лишь бы трахал как надо. Вот на ней отточишь свое мастерство, а потом подберешь себе целочку. Только мне обязательно покажешь, я хотя бы ее внешние антропометрические данные проанализирую.

Телефон я сменила через пятнадцать минут. Новую съемную квартиру нашла через три дня. Володю больше в своей жизни не видела. И не хотела. Да и следующих партнеров выбирала таких, что и слыхом не слыхивали о тантрическом сексе. И ни один меня в постели не разочаровал, потому что я тоже немного наловчилась анализировать внешние антропометрические данные. А уж обучить некоторым фокусам, исключительно для того, чтобы мне было хорошо, не такой уж и сложной задачей оказалось. И слава богу эмоциональной привязанности ни к кому не испытывала, расставаясь с ними легко и без надрывов.

Так что, Володя, про нарика и течную сучку ты ошибся. Не такая уж и ломка у меня была. Да и течка… только вот с Данилом и началась.

Но подставляться я и ему не собираюсь. Просто наемся сейчас от души, налопаюсь от пуза, налакаюсь вволю и впрок и отпущу. И себя от него. И его от меня. К жене, к милой девочке Лизе.

Только надо запретить себе привыкать к его запаху, к его вкусу, его рваному дыханию и утробному рыку. К нежности его рук, шелковистости языка, к ощущению полыхающей кожи под руками, к перекатыванию каменеющих мускулов под ладонями, к ритму его ударов и толчков, к пьяному, ошалевшему взгляду и требовательному «откройся мне вся!».

И, черт подери, к самому вкусному в мире кофе, поданному мне в постель.

Всласть залюбленная, как следует оттраханная женщина выглядит иначе. При том же весе, цвете глаз, в той же одежде, с любым макияжем (его может просто не быть вообще) такая девушка воспринимается другими мужиками красавицей. Ведьмой, от которой глаз отвести невозможно. Этот феномен Володя тоже объяснял. Что-то типа того, что первая сигнальная система — поведение, жесты, мимика, короче все, кроме речи — удовлетворенной женщины буквально вопит: «Я готова понести потомство от лучшего самца! Я могу сделать его бессмертным, передав его ДНК следующим поколениям!». И самцы, каждый из которых считает себя лучшим и всегда готов запечатлеть себя в потомках, буквально бабочками слетаются на столь желанный огонек, предлагающий им удовлетворение их основного инстинкта — инстинкта размножения.

Мне еле удается всучить деньги за проезд любвеобильному таксисту-кавказцу, мамой поклявшемуся дождаться меня после работы, на причале приходится практически отбиваться от знакомого агента, возвращающегося после отхода танкера и с какого-то перепугу лезущего ко мне обниматься. Новенький сюрвейер-стажер, полыхая румянцем, зачем-то делает мне кофе, бухнув туда три ложки сахара, и чуть не обливает им меня же, когда я просто с благодарностью улыбаюсь ему. И даже мой родной шеф-матерщинник, приехавший чуть позже обычного, зайдя в Док-два, ведет носом, передергивает плечами и провозглашает:

— У-у-у, от кого-то пахнет отвязным сексом. Похоже, скоро в порту найдут утопленника, попавшего в сети к русалке.

— Дурак усатый-волосатый, — беззлобно отмахиваюсь я. — Завидуй молча.

Стив лишь усмехается и ласково треплет меня по голове.

— Будь хорошей девочкой, Джин. Если не получится хорошей, постарайся быть аккуратной.

Городской офис и лаборатория практически уверены в том, что мы со Стивом любовники. При этом все наши парни точно так же уверены в обратном. А мы просто друзья. На самом деле друзья. Ну или брат с сестрой. Только ему разрешается ругать меня на чем свет стоит за то, что курьерская почта везет документы в Турцию через Германию. При чем здесь я? Да не при чем. И мы оба знаем это. Но Стиву надо выплеснуть эмоции, а я совершенно спокойно выслушиваю его вопли и ор и тут же иду делать ему его чертов милки-кофе. И только мне он звонит ночью из полицейского участка, попав в очередную переделку, как это уже случалось пару раз. И только ему я могу рассказать о своей беде с маминым здоровьем и на следующий день обнаружить в своей сумочке конверт, набитый деньгами.

— Потом вернешь. Когда накопишь.

Выпив свой кофе и выкурив несколько вонючих сигарет, Стив наконец задает вопрос, который я подсознательно ждала.

— Значит, все-таки Данил.

Я сижу спиной и не вижу его лица, но мне и не надо. Я затылком вижу его гримасу неодобрения.

— Дело твое. Я предупреждал. Сопли подтирать не буду.

— Будешь, куда ты денешься, — все так же не поворачиваясь отвечаю я. — Только я как-нибудь обойдусь и без них. Без соплей. Есть у вас в языке такое выражение — «розовые сопли»?

— Какие? — брезгливо морщится шеф. — Нет, фу, тошниловка какая-то.

— Вот и обойдусь без тошниловки. Не переживай, Стив. Я не влюбилась. И не собираюсь. Так что на моей работоспособности это не отразится никоим образом.

— Ну и ладно, — кивает он и добавляет: — Вот кстати… О работоспособности. Не хочешь сходить в отпуск?

— Неожиданный поворот. С хрена ли?

— Короче так. Пиши заявление на отпуск с последующим увольнением. Как я. Мы с тобой уходим из «ФастПойнта». С генеральным все согласовано. Никаких проволочек и задержек не будет. Он и сам свалит в ближайшее время, как только передаст все полномочия. Через три недели начинают приходить контейнеры с первым грузом и документацией на новый проект по строительству трубопровода. А я завтра улетаю в Москву на встречи с клиентами и финансовыми партнерами. Пока есть время, отдохни хотя бы недельку перед стартапом. Потому что потом нам придется дневать и ночевать на работе. Ты же со мной?

Миленький мой! Да я с тобой куда угодно! Хоть на край света, хоть в пекло адово, хоть в стартап по новому проекту. Как же я тебя брошу?

Целый день я ношусь белкой в колесе, подчищая хвосты и недоделанные отчеты. Парни расстроены и немного растеряны, и я их понимаю. Сама бы не согласилась остаться без двух самых главных ключевых фигур в нашей компании —  Стива и директора.

— Рыжик, как думаешь, Стив будет набирать людей в новую команду?

— Не знаю. Почему сам у него не спросишь?

— Да он опять с самого утра рычит на всех.

— Слушай, вот скажи мне, ты действительно его настолько боишься? — я вдруг чувствую обиду за шефа. — Он когда-нибудь рычал не по делу?

Коллега мотает головой.

— Вот и я о том же. А теперь просто на секунду представь: попросился ты к нему в новый проект, где надо быстро реагировать на все запросы, потому что любой стартап это дикий гемор. Ты что, ко мне будешь бегать, чтобы через меня ответить? Нахрен ему такой сотрудник нужен?

Нет, ну реально. Делают из моего любимого усатого-лохматого какого-то людоеда страшного, а он на самом деле просто лапочка. И матерится он абсолютно беззлобно. Или это просто я настолько привыкла к нему?