Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ) - Суворова Катерина - Страница 8

— Так ты и есть бабка, только молодая, — хохотнула Фима, не отрывая взгляда от девушки.

Настя же, смущенно шаркнув ногой по полу, скромно ответила:

— Это мне вчера просто повезло — Кузьма помог цену сбить, да еще сверху доплатил немного.

— Ишь ты, джентельмен. — довольно хохотнула Люба.

Настя, зардевшись, аккуратно присела на краешек скамьи, с опаской поглядывая на кусок пирога, что стоял напротив нее. Она еще не привыкла, что новые кухарки не желают мириться с хозяйскими порядками, и всячески стараются ее накормить. Осторожно отломив маленький кусочек, и положив его в рот, девушка блаженно зарыла глаза. Она не ожидала такого восторга чувств от ощущения приятной фруктовой сладости.

— Какая вкуснотища! — еле сдержавшись, чтобы не закричать, проговорила служанка. — Но я свой кусок, пожалуй, отдам Кузьме. Он помог мне, а я ему приятное сделаю.

Девушка соскочила с места, твердо намереваясь накормить голодного мужика.

— Стоять! — резко скомандовала повариха. — Садишь и ешь, тут всем хватит. Я специально испекла два пирога — один для Кощея, а другой для нас. Сейчас Кузьму твоего кликнем…

— Да никакой он не мой. У меня, между прочим, и жених уже есть. — девушка, густо покраснев, опустила глазки в пол.

— Да кто же? — удивленно всплеснула руками Серафима, пристально вглядываясь в Настю.

— Плотник он, из города. Правда, мы с ним пока не знакомы, — еще больше краснея, проговорила служанка. — Но когда я бываю на ярмарке, он глаз с меня не сводит! А вчера даже хотел заговорить, но увидел Кузьму…

— Так это же очень хорошо, что он плотник — нам как раз нужны рукастые мужики. Вот сейчас позавтракаем с Кузьмой, и поедем в город, — хитро улыбаясь, сказала задумчивая Сима. — И ты, Наська, едешь с нами.

— А как же хозяин? — радостно жуя, спросила девушка.

— А это уже мои проблемы. — твердо заверила ее старшая из подруг.

Настя, чуть не подавившись пирогом, быстро прильнула к кружке с чаем, пытаясь не закашляться.

— Да он же нас всех в…

— В лягушек превратит? — хохотнула Сима. — Так этот вопрос мы с ним уже прояснили… Не боись, малая, живы будем — не помрем.

Когда женщины допивали чай, в дверях возникла нескладная фигура Кузьки. Сконфуженно поглядывая на сытые лица веселых женщин, он немного стушевался, но от пирога с чаем не отказался. Быстро заглотил пару кусков и поспешил запрячь в старую скрипучую телегу дряхлую кобылку.

— Кузька, мать твою! Сколько лет этой кляче? — воскликнула, очумевшая от ее вида, Серафима. — Не иначе, ровесница Кощея.

— Так где ж я вам молодую найду? — разводя руки в стороны, воскликнул слуга.

— А ты ее яблочками кормить не пробовал? — лукаво прищурив взгляд, поинтересовалась Сима.

— Нет, — почесывая макушку, ответил мужик. — Они ж хозяйские!

— А кобыла чья?

— Хозяина.

— Ну и? — хитро приподнимая бровь, подталкивала его к правильному решению женщина.

— Что? — недоумевая, поинтересовался Кузьма.

— Беги скорее в сад, да собери упавшие яблоки. Поверь, этой кляче они нужнее, чем Кощею.

Слуга, пожав плечами, согласился, бодро направившись в сторону сада.

Через некоторое время во дворе вместо полудохлой животины, стояла крепкая, пышущая здоровьем и красотой молодая и резвая кобылка.

— Теперь-то мы быстро до города домчим! — с восхищением взирая на приплясывающую лошадь, сказал Кузьма.

Вся троица, усевшись на телегу, выехала за ворота замка.

— Вот это жизнь! Люба, ты даже не представляешь, где я была и что видела! Рынок раз в десять больше нашего базарчика у собеса. И чего там только нет! — восклицала Сима, эмоционально размахивая руками. — Там такие жеребцы, Любка! На дыбы встают, копытами бьют, гривы до полу, спины лоснятся, глазками хлопают, зубками щелкают! Нам бы хоть одного такого на племя — жеребята получились бы просто загляденье!

Любаша, охая и ахая, развесив уши, слушала подругу.

— А чуханы-то какие! От молочных до таких огроменных, что у меня чуть глаза на лоб не полезли! И козы там с овцами, и коровы, и птица разная: от почтовых голубей до павлинов. А снеди различной — видимо-невидимо! Но больше всего нас с Наськой наряды привлекли — вот уж где можно разгуляться! Отрезы шелка и порчи, бусики из цветастых камушков да браслеты местного умельца. Бабы так и кружат у тех прилавков.

— Ткань, говоришь, красивая есть? — с горящими глазами поинтересовалась Люба.

— Есть, есть. — отмахнулась Сима. — Но я нам уже купила по готовому парчовому сарафану.

— Как, на хозяйские деньги? — Любаша удивленно выпучила глаза. — А если…

— В лягушек точно не превратит! А ежели шокером по попе щелкнет, так, то для здоровья полезно. — похихикивала Сима, разворачивая свернутые сарафаны. — Вот, подруга, твой синий, а мой — красный. Гляди, какие цветы по подолам разрослись, ну не платья, а клумбы! У нас такой красоты вовек не сыщешь — все синтетика да нейлон. Айда мерить!

— Сима, а ежели нас Кощей в обновках увидит, сразу просечет, что ты деньги его умыкнула.

— И то верно. А давай-ка, подруга, сарафанчики-то пока побережем, а я постараюсь с этого ирода еще золотишка стребовать. — хитро предложила Серафима. — А там, глядишь, и по два сарафана у нас будет.

— А как ты думаешь с него это золото-то стрясти? — не унималась Люба.

— Доверься мне, подруга, я своего не упущу. Он у меня еще шелковым станет да по струночке ходить будет. — уверенно произнесла Фима.

— Ох, подруга, с огнем играешь, — хохотнула Любаша, — смотри, твоя ж задница пострадает.

Женщина, ничего не ответив, сгребла сарафаны в кучу и быстро унесла их в комнату.

Кухня.

Тем временем Любаша принялась собирать на стол. Вся троица, вернувшаяся из города наверняка очень голодна. Уж новая то хозяйка кухни непременно всех накормит, никого голодным спать не отпустит. Чай, не прежняя кухарка, что хозяину слово против боялась сказать. А вот Люба ничего не боится, ведь у нее вон какая защита — Сима, положившая глаз на самого Кощея. А она-то баба боевая! Приручит костлявого.

Подстегнутая собственными размышлениями, женщина поставила в центр стола, источающий божественный аромат чугунок с ярко-бардовым наваристым борщом, щедро приправленным сметанкой, чесночком да свежей зеленью. Повариха, как юла крутилась по кухне, метая на стол все новые и новые блюда: овощная и мясная нарезка, сырок, а рядом на тарелку положила несколько пышущих жаром лепешек с зеленым луком, и поставила кружки с холодным игристым квасом.

"Ну вот и все." — подумала Любаша.

Она устало плюхнулась на скамью, нервно теребя краешек передника. Когда все слуги соберутся к столу, вот удивятся — стол у нее получился не хуже хозяйского!

Любаша, пока была занята своим делом, не заметила, как в кухне появился Кузьма.

Глаза мохнатого мужика жадно оглядывали стол — он еще никогда не видел такого изобилия блюд, и чтобы они причитались не хозяину, а обслуге.

Сглатывая слюну, он переступал с ноги на ногу, не решаясь присесть за стол.

— Ну, — усмехнулась Любаша, — чего стоишь-то? Иди умойся, да бегом за стол, пока все не остыло.

Уговаривать Кузьму не пришлось — он тут же бросился из кухни во двор, где находился колодец с водой. Через пару минут, с влажными волосами, освежившийся мужик уже сидел за столом, взглядом пожирая все, до чего дотягивался его алчущий взор.

— Подожди, Кузьма, — добродушно улыбнулась женщина. — Вот сейчас Серафима и Настя придут, тогда и сядем все трапезничать.

На что тот лишь кивнул, терпеливо ожидая женщин.

Благо, ждать долго не пришлось — Сима вместе с Настей появились всего минуты через три.

— О, как ты быстро управилась, Любаша! — воодушевленно воскликнула Фима, тут же усаживаясь за стол.

— Ну так, столько лет проработать поваром в советской столовой, это тебе не хухры-мухры — отпечаток свой оставило. Да и готовить я люблю. Ладно, давайте уже ужинать, а то у нас еще дел невпроворот.