Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ) - Суворова Катерина - Страница 6

— Ну-ка, объясни-ка мне, что это было?

— Кто бы мне самой объяснил. — тихо буркнула женщина, снова делая большой глоток.

— Фимка, что за детский сад?

— А ты видела, какой он стал? — в голосе подруги сквозило восхищение. — Впервые вижу мужика, которому яблочная диета идет на пользу.

Настя стояла в сторонке и тихо хихикала, наблюдая за ними.

— Да ты, никак, втюрилась?! — всплеснула руками Люба, присаживаясь напротив подруги.

— Вот еще, скажешь тоже, — отводя глаза в сторону, пролепетала вмиг покрасневшая Серафима. — В мои-то годы…

— Любови возраст — не помеха. — поднимая палец вверх, нравоучительно заметила Люба.

— Чего расселись, клуши, а ну, живо принимайтесь за работу! — в дверях неожиданно возникла фигура Кузьмы в красной рубахе, подпоясанной темно-синим кушаком.

— Вау, Кузьма, а куда это ты такой красивый собрался? — поинтересовалась довольно осмелевшая Сима.

Служка, довольно зардевшись, ответил:

— Так нонче ярмарка, туды и поехал.

— Ярмарка? — хором воскликнули бывшие старушки. — Возьми нас с собой!

— Вот еще, не велено! Хозяин приказал вам обед готовить! — скрещивая руки на груди, ответил Кузьма.

— Ой, а ведь я тоже собиралась сегодня в город — давно на новый сарафанчик скапливала. — Настя вопросительно взглянула на мужчину.

Тот свел брови к переносице, строго взглянув на служанку:

— Ждать никого не буду. Только зайду к хозяину за деньгами, и мы тут же отправляемся.

Радостно взвизгнув, Настя выбежала из кухни.

Сима и Люба переглянулись, осматривая свои бесформенные одежды, и печально вздохнули.

— Да, шопинг нам бы не помешал. — икнула захмелевшая Сима.

— Ктопинг? — озадаченно вопросил Кузьма, приподнимая вверх косматую бровь.

— А, — отмахнулась от него Сима, — Вам мужикам не понять.

— Ой, как обнову хочется! — мечтательно закатив голубые глазки кверху, выдохнула Любаша.

— Бабы! — сплюнул он, и вышел из кухни.

— Ты мне тут не плюйся, а то заставлю всю кухню оттирать! — прокричала вслед удаляющемуся мужику нынешняя хозяйка кухни. — А ты прекращай уже квас хозяйский тырить! Сейчас заснёшь опять, а мне потом одной всё делать придётся.

Сима, пустив скупую слезу и подперев рукой подбородок, жалобно запела:

— Виновата ли я, Виновата ли я,

Виновата ли я, что пою?!

Виновата ли я, что Кощей молодой

Не позвал нас на завтрак с собой?

Он красивый такой, он такой молодой.

Я за космы рукой его хвать!

Резко сперло в зобу, ничего не пойму.

Ох, едрить твою душеньку-мать!

— Эк тебя проняло-то, подруга. — шокировано глядя на Симу, протянула Любаша. — Как могильной плитой придавило.

— Типун тебе на язык! — сплюнула три раза и тут же перекрестилась полусонная женщина.

— Хоть типун, хоть не типун, а факт остается фактом — ты, мил моя, втюхалась в Кощея. — резюмировала Люба.

На что Сима лишь удрученно вздохнула, снова прикладываясь к кружке.

Сделав пару глотков, она обратилась к подруге:

— У меня нет ни шанса. Он ведь такой… такой… А я… — И на глазах женщины выступили слезы. — Мне никогда не везло на мужиков. То умный, но страшный, то красивый, но тупой. А тут страшно красивый, и не понятно, то ли шибко умный, то ли совсем с головой не дружен. Вот, Любань, я уже восьмой десяток разменяла, а выгляжу лишь лет на тридцать, хотя и в свой тридцатник такой красоткой сроду не была. Думаешь, у Кощея мало невест побывало? Очень в этом сомневаюсь. А ведь он так и не женился. Почему? А потому, что характер скверный. Но ничего-о-о, я этого самодура и тирана еще перевоспитаю! Он у меня по струнке ходить будет!

— Да-а, — протянула Люба, озадаченно почесывая макушку. — Пить тебе, моя дорогая, совсем нельзя, даже квас. Уже вон, бредить начала.

— Это не бред! — икнула Сима, назидательно поднимая палец вверх. — Это план по захвату Кощея и его царства!

Женщина, снова икнув, уронила голову на руку и тут же уснула.

— Баба Люба, давай, давай, давай.

Баба Люба давай, давай, давай!

Слова этой незамысловатой, но до боли знакомой песни, ворвались в сознание еще не проснувшейся Симы. Не открывая глаз, женщина облегченно выдохнула, подумав, что ей все это только приснилось.

Однако, грохот упавшей сковороды быстро выдернул ее из столь сладких размышлений, возвращая в беспощадную реальность. У плиты копошилась молодая подруга, напевая свою любимую песню и слегка пританцовывая.

— Бли-и-ин, — разочаровано протянула Сима.

— Да на полу теперь блин, я сковороду уронила! Теперь заново жарить придется. — пробурчала Люба, ставая на плиту новую утварь, а грязную закидывая в кадку для уже использованной посуды.

— Любаш, — печально выдохнула Сима, глядя на подругу, — как думаешь, дома нас уже хватились?

Подруга резко замерла на месте, все ее хорошее настроение тут же улетучилось.

— Не думаю, Фимочка. Там — мы одинокие, никому не нужные старушки. Ни с кем, акромя друг друга, не общались. Если нас и хватятся с тобой, то еще нескоро. Что хорошего мы сделали для соседей? — Люба осуждающе

покачала головой. — Только и знали, что сплетничали да ругали всех подряд. Нет, подруга, никто нас пока не хватится.

Сима удрученно кивнула, соглашаясь с помолодевшей подругой.

— А ведь и верно. Мы ж с тобой, ничего не добившись в жизни, только яд на других выплескивали. Слушай! — приободрилась женщина. — А ведь мы неспроста сюда попали!

Любаша вопросительно приподняла брови.

— Ну что тут непонятного? — всплеснула руками Фима, вскакивая из-за стола. — Да нам же дан второй шанс! Мы можем все исправить — и мужей найти, и деток родить, чтобы было кому нас в старости любить да стакан воды подать.

Люба уставилась на подругу, как на умалишенную.

— Ты что, совсем сдурела, ты вспомни сколько нам лет!

— Сама сдурела. В зеркало-то глянь — мы же теперь молодые да красивые! Нам мужа найти, как в лужу плюнуть!

— Ну, положим, ты с Кощеем замутишь, а мне что, за Кузьму замуж идти?

Фима брезгливо сморщила носик:

— Нет уж, мы тебе другого жениха сыщем. Покраше, да побогаче.

— Да где ж такого сыскать то?

— Не трухай, подруга, найдем!

— Хорош языком молотить! — нахмурилась Любаша. — Давай за работу приниматься. А то скоро Кощея кормить, а ну нас конь не валялся.

— Ничего, с голоду не опухнет, подождет. Чай, не король. Говори, что делать.

— Посуду помой, а то уже целая кадка набралась.

Через час, на чистой кухне, уже был готов обед.

Любаша, хлопоча над подносами, старалась красиво сервировать блюда.

— Ой, — поморщилась Фима. — Ты чего так суетишься. Было бы ради кого.

— Так есть ради кого, — ухмыльнулась подруга, лукаво поглядывая на нее. — Поднос то ты понесешь хозяину.

— Вот еще, — гордо складывая руки на груди, выдала Серафима.

— Хорош ломаться, пора брать быка за рога. Как-никак, Кощей — твой будущий муж, хотя он этого еще и не знает. — хохотнула Любаша, ставя на поднос тарелку пельменей, щедро сдобренных сметаной.

— Угу, — скептически оглядывая поднос, поморщилась Фима. — И про яблочко не забудь.

— Да где ж я его возьму? И Наськи, как на зло, нету.

— Слушай, — вспомнила Фима, — Кузька же в какой-то сад бегал. Так давай этот сад найдем, и нарвем в нем яблок.

— Точно! — воодушевилась Люба. — А на вечер можно шарлотку приготовить.

— Вот и ладушки. Теперь бы еще сад найти.

И подруги, поторапливаясь, бросились на поиски волшебных плодов.

— Фу-у-у! — зажав двумя пальцами нос, выла Сима, пробегая стихийную свалку посреди двора.

— Попадись мне Кузька, заставлю сожрать все эти помои! — сдерживая рвотные позывы, вторила Люба, спеша за подругой. — Ишь, развел свинарник…

Оббежав вокруг замка в сплошной стене, женщины обнаружили маленькую калитку. Недолго думая, опасаясь, что приготовленный обед остынет, они друг за другом кинулись внутрь.

— Во дела! — восторженно провозгласила Любаша, оглядываясь вокруг. — Сим, ты глянь, сколь тут добра!