Любовница твоего мужа (СИ) - Суботина Татия - Страница 19

Вокруг сформировалась зона отчуждения. И я задыхалась в этом одиночестве, а через гордость все равно переступить не могла. Глупо же, а не получилось иначе.

Мне нужна была поддержка, родной человек рядом. И поэтому я нарушила обещание, набрала Глеба первой. Он долго не отвечал, я кусала губы и слушала длинные гудки, словно музыку отчаяния.

— Я же сказал, что занят, — холодно бросил Глеб, как только появилось соединение. — Захочу — позвоню.

И отключил связь.

— Так, и что за сырость? — вошел в палату Васнецов. — Отставить, Рита Селезнева, бойцы не умеют плакать. Ты мне запомнилась своим упрямством и непоколебимой верой в почти невероятное, так что давай, не стоит портить впечатление.

— Роман А…

— Никаких оправданий и слышать не хочу. Вытирай слезы, эти стены им уже давно не верят, и собирайся. Сейчас распишу тебе лечение, покажу упражнения — и в бой. Он у тебя будет длинным, раскисать в начале пути строго противопоказано.

— Хорошо, — согласилась я.

То, что Хорек на мне крест поставил, еще вилами по воде писано. Вот приведу себя в форму — и примет меня наш гений, куда только денется?

Настроение продержалось боевым вплоть до вечера, пока не позвонил Глеб.

— Дела поднакопились, вернусь не через месяц, как планировал, а через полтора, — сказал мужчина. — Звонить буду реже, здесь плохая связь.

— Ты злишься, что я без предупреждения набрала? — зажмурилась я. — У меня тут просто, Глеб…

— Я надеюсь, это был первый и последний раз, когда ты ослушалась, Рита, — перебил он меня. — Мне нужна моя послушная мышка, поняла?

— Да, но…

— Дэди! — послышался звонкий детский голосок.

— Катя, мы с тобой давно договорились, дома ты общаешься по-русски. Так ведь? — голос Глеба звучал приглушенно, словно он прикрыл ладонью телефон, но я все равно слышала.

— Гуд, па.

— Ты уже дома? — удивилась я.

Оказалось, и Глебу было меня отлично слышно.

— Это кто? — спросила его дочь.

— Никто, — спешно ответил мужчина. — По работе. Иди поиграй.

— Но я с тобой хочу!

— Я сейчас приду, иди, Катя, — скомандовал Глеб. После короткой паузы в трубке опять раздалось его недовольное «алло».

— Никто? — с болью в сердце уточнила я.

— Не цепляйся к словам, Мышка, — недовольно высказался он. — Я дочь берегу, ты же помнишь? Пока так надо.

— Я экзамен сдала. Но все пошло несколько не так, как ожидалось. Хорьков пообещал перекрыть мне кислород с танцами.

— И ты расстроилась? Нашла из-за чего, — фыркнул мужчина.

— Это дело всей моей жизни, Глеб! Я с детства мечтала, я не живу без танцев! — разволновалась я. — Чем прикажешь мне теперь заниматься? Где искать работу?

— А зачем тебе ее вообще искать? Собой занимайся, Мышка, открой карточку, я буду переводить туда нужную сумму.

— Но… Как это собой?

— А вот так, для меня, — ответил Глеб. — Ты же хочешь меня порадовать, Мышка? Любишь?

— Люблю.

— Вот и делай так, как я говорю. Все, мне некогда, потом поговорим.

Разговор оборвался, а для меня начались тяжелые недели лечения и реабилитации. Васька не звонила, на выпускной я не пошла, просто забрала диплом, с мамой перезванивались изредка, но разговор не клеился, словно из моей жизни ушло что-то важное.

— Рита? — окликнула меня блондинка в супермаркете.

— Воронина? Привет, — поздоровалась я с бывшей одногруппницей. — Какими ветрами здесь?

— Да так, в гости забежала, только с гастролей вернулась, — стрельнула в меня глазами она. — А ты как?

— Все хорошо, спасибо, — сухо ответила ей.

Кристина состроила скорбную мордашку.

— Очень жаль, что с тобой случилось такое несчастье, — насквозь фальшиво заявила она. — Я вообще-то думала, что ты спинальница. А ты ходишь…

— Как видишь, — процедила сквозь зубы я и устремилась к кассам. — Даже бегаю.

— Но наш Хорек все равно забраковал место в своей команде, да? — допытывалась Воронина, не отставая ни на шаг. — Ну понятно, кому нужны проблемные танцоры, да? Он себе нашел здоровую, знаешь?

— Меня это не интересует.

— Да? — не поверила девушка. — А я думала, вы все-все друг другу рассказываете.

В районе солнечного сплетения неприятно защекотало в нехорошем предчувствии.

— Кристина, я спешу.

— Ну да, я тоже, — не отставала Воронина. — Так как там Рогова? Уже зазналась или пока общаетесь?

— В смысле?

— Ах, ну так ты все же не в курсе, — довольно оскалилась бывшая одногруппница. Словно гиена, почуявшая кровь. — Хорек взял Рогову на твое место. Теперь вот укатили с командой в евротур. Я сама, правда, не видела, но говорят, программа зачетная. Эй, Рита!

Дальше я слушать не стала, оставила корзинку с продуктами и выскочила из магазина. В груди перестало хватать воздуха. На улице тоже не отдышалась…

Не зря, оказывается, я Ваську в порыве злости предательницей назвала. И не звонила она не зря…

Васнецов плотно занимался моим лечением, и к возвращению Глеба я уже почти не чувствовала боли, а тот страшный приступ больше не повторялся.

— М-м-м, как ты сладко пахнешь, Мышка, — простонал мне в шею любимый. — Так бы и съел.

— Сначала ужин, Глеб, — рассмеялась я. — У меня все готово.

— Ужин подождет, а я нет, — заявил он и стащил с меня легкий халатик. — Опять корсет?

— Да, у меня лечение и…

— Вновь ограничение в сексе? — нахмурился Глеб.

Я совершенно не поняла, почему у него так резко испортилось настроение. То был ненасытным и страстным, жадным до ласк, а теперь вдруг разозлился и стал каким-то чужим.

— Глеб? Что-то случилось?

— Я не привык себе в чем-то отказывать, Рита, с чего сейчас должен?

— Разве я лишаю тебя удовольствия? А мое лечение долго не продлится, у меня отличная динамика и… Ты куда?

Мужчина, подхватив легкую куртку, которую успел сбросить, направился к входной двери.

— Дела.

— Какие дела? Ты только приехал. А ужин? Глеб!

— Запомни, Рита, — мрачно пробасил он на пороге. — Никому не нравятся проблемные девушки.

И Глеб ушел.

Он вернулся в два часа ночи. А я все это время места себе не находила. Когда же провернулся ключ в замке и мужчина вошел в квартиру, была настолько накручена всякими мыслями, что меня прорвало.

— У тебя кто-то есть? — спросила его, едва порог переступил.

— Рита! — вздрогнул Глеб, ударив по выключателю. — Ты почему в темноте сидишь?

— Тебя ждала. Моя же жизнь теперь только в этом и заключается, правда?

— Тьфу! Напугала, дура.

Он разулся, небрежно сбросил куртку и прошел в комнату.

— Ты не ответил, — не отступала я, следуя за ним.

— Мне тебя хватает, — буркнул Глеб. — Решила мне мозг вынести? Это что-то новое.

— Если я тебе надоела, если слишком проблемная, то зачем ты вообще со мной? Зачем это все? Я уйду и…

Мужчина больно схватил меня за плечи.

— Уже нашла себе кого-то? — прошипел он. — Учти, я своим не привык делиться.

— Что за бред?! — выпучила глаза я.

— Нет, значит, никого? Тогда что? Чем недовольна? Я тебе мало денег даю?

— Да мне не деньги нужны, а ты сам! Неужели не понимаешь? — взбрыкнула я, но Глеб не отпустил. — Я же люблю тебя, а ты…

— Вот и люби меня, Мышка, — вдруг заявил он, покрывая мою шею жалящими поцелуями. — Я твой царь и бог, правда? Ты на меня так смотришь, что крышу рвет. Я уже стал зависим от твоей любви, моя чистая девочка…

— Глеб, погоди… — попыталась уклониться от его ласк. — Глеб!

Но кто бы меня послушал…

Если Глеб чего-то хотел, то он этого обязательно добивался. Остаток ночи мы не спали. Мирились.

Это была наша первая ссора, но не последняя. Эти отношения оказались сродни американским горкам: то взлет, то резкое падение. Чем сильнее разгорался скандал, тем жарче мы мирились после. С каждым прожитым вместе с Глебом днем я теряла себя, растворялась в нем. Но самым страшным было то, что мне это даже нравилось…

Каждые две-три недели любимый уезжал на такой же срок, а то и на месяц. Я приноровилась к его графику, хоть и жутко скучала. Моя жизнь в отсутствие танцев стала бессмысленной. А в периоды без Глеба так и вовсе серой.