Танцовщица - Драммонд Эмма - Страница 7
- Предыдущая
- 7/101
- Следующая
Эта беседа Лейле стала надоедать. Мужчина был офицер и, несомненно, джентльмен. Чем дольше они здесь стоят и разговаривают, тем больше страдает их достоинство. И Рози только ухудшает ситуацию, подзадоривая его. Когда Лили Лоув встретила на улице солдата и отправилась с ним погулять, это было нормально для людей ее класса. Но теперь все стало совсем по-другому, и догадываясь, что у мужчины на уме, Лейла решила положить конец этому знакомству.
— Рози, нам уже действительно пора идти, — строго произнесла она.
Офицер перевел взгляд на нее и серьезно сказал:
— Вы все еще сердитесь на меня, мисс… Однако она не поддалась на эту уловку.
— Совсем нет. Ваших извинении было более чем достаточно.
— Тогда случившееся, должно быть, произвело на вас большее впечатление, чем на вашу подругу, — настаивал он. — К вам еще не вернулась та восхитительная улыбка, которую я видел на вашем лице перед тем, как Оскар вдруг взбрыкнул.
— Неудивительно, что вы потеряли над лошадью контроль, мистер Вейси-Хантер, — сказала она едко. — Ваше внимание было направлено совсем не туда.
Он ответил все с той же серьезностью:
— Теперь я точно знаю, что вы не простили меня. Все больше раздражаясь от его подтрунивания
и чувствуя, как краска заливает ее лицо, Лейла перевела взгляд туда, где играл оркестр.
— Вы придаете слишком большое значение этому пустяковому эпизоду.
— Нет, Лейла, Оскар мог затоптать нас насмерть, — непринужденно вставила Рози. — Ничего себе пустяк, если из-за взбесившейся лошади Линдлей лишится сразу нас обеих.
— Дорогие мои, — вставил офицер, — ваши слова позволили мне осознать всю меру опасности, которой я подверг вас обеих, мисс Линдлей.
Рози весело засмеялась.
— Где вы были в прошлом году, мистер Вейси-Хантер?
— Сражался с ашанти на Золотом Берегу. А что?
— Теперь понятно, почему вы не слышали о девушках из Линдлей. В Лондоне только о нас и говорят.
В его хрипловатом голосе звучали чарующие нотки.
— Значит, теперь я еще больше пал в ваших глазах. Грубый конюх и к тому же невежда. Я вижу, дальнейшие извинения не спасут положение, поэтому я имею безрассудство предложить вам большее, зная, что не смогу оценить всю меру чести, которую вы мне окажете, приняв мое предложение.
Лейлу обуяло бешенство: он смеется над ними. Неужели Рози не видит этого? Неважно, где он сражался в прошлом году. Он не мог не слышать о знаменитой «Прогулке» в Линдлей— все газеты пестрят заметками о них. В Вест-Энде только об этом и говорят. Лейла решила незамедлительно закончить их встречу.
— Мы актрисы, мистер Вейси-Хантер, хористки в театре Линдлей. Единственную честь, которую мы можем себе позволить, это согласиться с вашей оценкой самого себя и откланяться.
— Лейла! — воскликнула Рози, но та уже повернулась к ним спиной.
Чтобы загладить вину, офицер, очевидно, был готов на все. Обращаясь к Рози, он сказал:
— Теперь я понимаю, насколько глубоко обидел вашу подругу. У меня есть только один способ реабилитироваться. Я должен встретиться с братом в ресторане у Таллинн. Позвольте мне вернуть мое доброе имя и продемонстрировать, что я могу быть воспитанным и культурным. Я прошу вас доставить мне удовольствие и составить туда компанию.
Таллинн был элитный, страшно дорогой и очень, очень респектабельный ресторан. Предложение составить ему компанию ни в коей мере не могло быть расценено как оскорбление. Оно было более чем лестным: Вейси-Хантер считал, что они достойная компания для такого места. Лейла была моментально обезоружена, к тому же Рози дала согласие прежде, чем она успела раскрыть рот. Через мгновение Лейла обнаружила, что продела свою в длинной перчатке руку сквозь его левую руку, в то время как Рози проделала то же самое с его правой рукой, и они направились в прославленный ресторан. И только когда он, улыбнувшись, сказал ей:
— Вы найдете компанию моего брата гораздо более в вашем вкусе, — Лейла наконец осознала, какое сокрушительное поражение ей нанесено.
Провожаемые взглядами, они вышли на улицу. Их кавалер был явно доволен вниманием, которое проявляли к ним окружающие на их пути. Рози выглядела сногсшибательно в янтарного цвета пальто, отороченном мехом ондатры, и Лейла не уступала ей в своем сером бархатном, с черной тесьмой и песцовым мехом вокруг шеи и на рукавах; из этого меха была сделана и ее модная шляпка. Рози вела все разговоры по дороге в ресторан. Был яркий, ясный день. Ее собственные мысли отказывались ей повиноваться, из чего Лейла заключила, что попала под влияние более решительной личности, чем она сама.
Ресторан Галлини был обставлен в стиле Регентства: полосатые парчовые портьеры, золоченая мебель на тонких ножках и громадные люстры. Сам Галлини был итальянцем, тем не менее приветствовал гостей с галльской почтительностью, хоть и слегка высокомерно. Высокомерие тут же улетучилось, когда ему было сказано, что они пришли к брату мистера Вейси-Хантера, который заказал столик. Будучи вдвое ниже ростом, чем сопровождавший девушек офицер, Галлини все же ухитрялся выглядеть представительно, ведя гостей через зал, раскланиваясь с обедающими и произнося «извините» здесь и «scusi» там, пока не привел их к столику у окна, за которым сидел человек, одетый в светло-коричневые клетчатые брюки и визитку.
— Ваши гости прибыли, — сказал Галлини, грациозно поклонившись.
Мужчина поднял глаза, и приветствие на его лице сменилось смущением: он увидел Лейлу и Рози. Предчувствие, что этот поступок — колоссальная ошибка, снова охватило Лейлу, но их кавалер схватил брата за руку, а другой похлопал по плечу.
— Чарльз, как здорово снова увидеть тебя! Ты выглядишь великолепно. Друг мой, позволь представить тебе мисс Хейвуд и ее подругу мисс Дункан, которые любезно согласились позавтракать с нами.
Он повернулся к Рози и улыбнулся.
— Мой младший брат Чарльз. Согласитесь, что он оправдал ваши надежды.
Сомнения Лейлы усилились, когда Чарльз Вейси-Хантер пожал ей руку, поклонился и с юношеской неловкостью произнес подобающие такому случаю формальности. Лейла почувствовала, что он отлично знает, что им не место в этом изысканном ресторане, и, вероятно, догадывается об обстоятельствах, при которых они были приглашены. Вивиан сказал, что пришел сюда прямо с парада и что ему нужно привести себя в порядок. Извинившись, он оставил брата одного разбираться с ситуацией, которая тому была явно не по душе.
Прислуга взяла у девушек пальто, а сами они сели у огня. Чарльз Вейси-Хантер остался стоять, уставившись на дверь, через которую исчез его брат-кавалерист. Шести футов росту, он был все же на несколько дюймов ниже, чем Вивиан, и, по-видимому, отличался более рассудительным характером. Прямые темные волосы, темные усы и карие глаза придавали ему вид преданной собаки. В его облике не было ничего враждебного, но он был явно не в восторге от их компании. Лейла почувствовала, что с ним нехорошо поступили, и решила все прояснить с самого начала.
— Мистер Вейси-Хантер, я боюсь, что мы помешали вашей встрече с братом. Все дело в том, что сегодня утром мы смотрели парад, когда на Оскара что-то нашло, и он нас ужасно напугал. Мы совсем не пострадали, но ваш брат решил, что должен загладить свою вину таким экстравагантным способом. Мистер Вейси-Хантер — человек, которому трудно отказать, — закончила она свои объяснения.
— Он капитан, вы знаете… в сорок девятом уланском полку. Личный полк принца Гарри, — серьезно пояснил он.
— А мы хористки, — решительно сказала Лейла.
— Личный театр Лестера Гилберта, — задорно улыбнулась Рози, страшно довольная собой.
Молодому человеку, похоже, стало еще более неловко, но он постарался изобразить энтузиазм.
— О, это прекрасно! К сожалению, я редко хожу в театр. Когда я в городе, у меня мало времени. Я не знаю, как Вивиан ухитряется куда-то выходить, ведь он практически не слезает с лошади.
— Лучший наездник в полку, — вставила Рози.
— О, действительно, — согласился Чарльз, явно довольный, что репутация его брата известна даже хористкам, о шоу которых он, по правде говоря, никогда не слышал. — А вот и он, — добавил Чарльз с нескрываемым облегчением.
- Предыдущая
- 7/101
- Следующая
