Танцовщица - Драммонд Эмма - Страница 18

• Предыдущая
• 18/101
• Следующая

Со стаканом в руке Вивиан вытянулся в кресле у огня и, прищурившись, посмотрел на нее.

— Понадобится такой наездник, как я, чтобы пригнать Маунтфута назад, когда вы свалитесь с него.

Ее огромные лучистые глаза медленно оглядывали его с ног до головы, как это обычно делают мужчины, оценивая красоту женщины. Потом она улыбнулась.

— А если я одержу победу?

— Моя дорогая Джулия. Если вы одержите победу, я отдам вам этого жеребца.

Улыбка исчезла с ее лица.

— Вы страшно самоуверенны.

— А вы необычайно очаровательны, — пробормотал он, наслаждаясь их словесной дуэлью. — Напомню вам, что Маунтфут — это лошадь, а не чувствительный мужчина.

— Обоих нужно приручать.

— Из того, что я помню о вас, у вас нет опыта ни в том, ни в другом.

— Это заявление специалиста?

— По роду моей профессии, я учу моих солдат и тренирую лошадей. И те и другие должны быть полностью послушны в бою. Да, я считаю себя специалистом в этих вещах, — согласился он, лениво поглядывая на ее живописную фигуру и думая, как было бы заманчиво подчинить ее себе. «Бедный Чарльз будет у нее под каблуком», — подумал он с сожалением.

— В нашей конюшне есть жеребец, с которым не справится даже специалист.

— Чепуха, — заявил он. Его взгляд с наслаждением скользил по белому подъему ее грудей над глубоким вырезом платья.

— Все мои братья пробовали, и безуспешно.

— Они неправильно взялись за дело. Я их знаю. Они всегда плохо обращались с животными. Некоторым лошадям требуется ласка, мягкий подход, им в уши нужно пошептать слова любви. Как некоторым женщинам.

— Из того, что я слышала, в этой области вы тоже считаетесь специалистом. Как говорится: каков отец, таков и сын.

Сквозь расслабленность и легкое возбуждение от присутствия рядом притягательной девушки он ощутил опасность и понял, что это камушек в его огород. Однако их уединение было внезапно прервано появлением обоих стариков. Вивиан поднялся, осознав, насколько откровенным для первой встречи был их tete-a-tete. Первые же слова лорда Бранклиффа испугали его.

— Ну, моя дорогая, дело улажено. Твой отец согласился купить землю на моих условиях.

— Сэр, вы не можете! — вскричал Вивиан. — Эта земля является частью имущества, и у вас есть наследник.

Дед с презрением посмотрел на него.

— Имущество мое, и я делаю с ним все, что хочу. Мне не нужно никаких франтов, гарцующих на разукрашенных лошадях и советующих, что мне делать. Хочу напомнить, что мое наследство тебя не касается и никогда не будет касаться.

Вивиан повернулся к сэру Кинсли.

— Сэр, непростительно обделывать дела за спиной моего брата. Позвольте мне переговорить с дедом от его имени. Это главная причина моего визита. Я искренне прошу вас воздержаться от покупки, пока я не использую возможность уладить это дело.

Сэр Кинсли самодовольно улыбнулся.

— Меня просить бессмысленно, Вивиан. Это земля лорда Бранклиффа, и он принял мое предложение. Мы ударили по рукам.

Вивиан снова повернулся к деду.

— Вы лишаетесь доступа в Шенстоун с запада! Это безумие.

— Молчать, — прохрипел дед, привыкший к послушанию.

— Я не буду молчать, — взбешенно заявил Вивиан. — Вы всегда считали себя опытным стратегом, но даже самый бездарный генерал никогда не отрежет подход к расположению своих войск с тыла. Вы совершаете огромную ошибку, да к тому же в отсутствие Чарльза.

— Твой брат, как ты его всегда называешь, прекрасно осведомлен о причинах, которые ты имел наглость назвать безумием. Сэр Кинсли покупает эти земли на условии, что если его дочь выйдет замуж за кого-нибудь, кроме моего наследника, они не перейдут ей в качестве приданого. — Коварная улыбка пересекла его хищное лицо. — Я обеспечиваю Чарльза женой, которая является самой сильной и отважной женщиной в Корнуолле; женщиной, которая скачет на лошади не хуже мужчины и так же метко стреляет. Я больше не желаю иметь в доме слабых, болезненных женщин с вечным платочком у глаз, убивающих время на музыку! — закончил он, насмешливо фыркнув. — Ну, что ты на это скажешь? Где твои извинения? Кто дал тебе право вмешиваться в дела, которые тебя не касаются?

Значит, Джулию Марчбанкс «покупают» для Чарльза, и он знает это. Вивиан понял, что за прошедшие годы здесь ничего не изменилось. Он все так же стоит с доской, привязанной к спине, его промахи обсуждаются во всеуслышание. Прежде чем он собрался с мыслями, звенящую тишину прорезал голос Джулии:

— Отец, Вивиан согласился объездить нашего дикого жеребца, с которым мы отчаялись сладить. Может, дадим ему попробовать, прежде чем продавать?

Вивиан повернулся и посмотрел ей в лицо. Отказ готов был сорваться с его губ. Но на ее лице было какое-то сладострастное удовольствие.

— Если я должна доказывать перед вами свое умение, дорогой Вивиан, то почему бы и вам не показать свое? — нежно добавила она.

Джулия медленно вынула из ушей сапфировые серьги, положила на ладонь и протянула ему.

— Я отдам их вам, если вы обломаете нашего жеребца раньше, чем он поломает вас.

Болото в этот день казалось зловещим и пустынным. Снег с дождем перешел в просто снег, который укутал бесплодную равнину, вынуждая животных искать убежище в скалах; даже их толстые меховые шубы не спасали от пронизывающего ветра и холода. Дороги, пересекающие обширные пространства болот,

исчезли под снегом, так что даже хорошо знающие местность рискнули бы проехать здесь только по жизненно важной необходимости. Причина, по которой Вивиан направился сюда, для фермеров была сумасбродной. Но для джентльмена, особенно офицера, поездка во владения сэра Кинсли Марчбанкса была жизненно важной. Кавалерийские способности Вивиана были поставлены под сомнение, ему предложили доказать их, и было заключено пари. Он должен был во что бы то ни стало защитить свою честь, особенно перед женщиной.

Леди, о которой шла речь, решительно стояла на своем. Джулия сгорала от любопытства, затмевавшего восторг от приобретения жеребца Маунтфута. Всего на чуть-чуть, но она выиграла гонку до Бинфорд Кросса, продемонстрировав свою власть над серым рысаком. Во время последовавшего за гонками ленча Вивиан был вынужден признать, что Джулия выдающаяся наездница и умело, умно управляется со своенравным животным. Он промолчал о возможных причинах своего собственного неудачного выступления, хотя его подозрение крепло с каждой минутой. Чрезмерная усталость после самой обычной скачки, потливость в течение всего дня и легкое головокружение, мешавшее сосредоточиться, подсказывали ему, что, как и предвещали доктора, болотная лихорадка снова вступила в свои права.

О том, чтобы воспользоваться этим и отказаться от второго испытания, не могло быть и речи. Личная гордость, не говоря уже о кодексе чести, требовали, чтобы он скрыл все возрастающие симптомы надвигающейся болезни и объездил животное, признанное всем семейством Марчбанксов неприручаемым. Поэтому он сейчас и стоял в загоне, неутихающий ветер бил ему в лицо ледяными иголками градинок, тело его бросало то в жар, то в холод.

Норовистый жеребец, хоть и был породистым, но с точки зрения лошадиных стандартов ничего из себя не представлял. Низкорослый, с шерстью неопределенной масти, без какого-либо благородства в облике, Криспин отличался лишь упрямым норовом, что выдавали его злые глаза. Тревожить его в такой ужасный декабрьский день было безумием. Выведенный из теплого стойла на холод и слякоть двуногими существами, против которых он вел нескончаемую войну, Криспин мгновенно восстал и стал шарахаться из стороны в сторону, бешено мотая головой.

Вивиан смотрел на него со смешанным чувством восхищения и растущего уважения, по неуловимым признакам распознав потомка благородной линии, не оправдавшего ожидания хозяев. К несчастью, жеребец не мог понять, что между ними есть что-то общее, и грозящая Вивиану опасность становилась очевидной.

— Мой дорогой Вивиан, — раздался рядом искушающий голос. — Я сгораю от нетерпения увидеть, как вы прошепчете слова любви в его ухо.

• Предыдущая
• 18/101
• Следующая