Танцовщица - Драммонд Эмма - Страница 10
- Предыдущая
- 10/101
- Следующая
Чарльз посмотрел на него своим обычным, слегка виноватым взглядом.
— А как твое будущее? Тебе уже за тридцать, а ты ведешь разгульный образ жизни. Я слышал об этом даже в Шенстоуне. Женитьба успокоила бы тебя.
Вивиан искренне запротестовал:
— Разгульная жизнь нашего отца сделала наследником тебя, а не меня. Это ты обязан жениться, Чарльз. А я избавлен от этого, черт побери, и не имею ни малейшего желания ввязываться в дела, которые меня успокоят. Черт возьми, мне нравится быть беспокойным, я собираюсь оставаться таким и дальше.
— С чередой хористок, которые так невоспитанны, что возвращают твои цветы.
— Дункан единственная, кто так поступила, — поправил Вивиан. — Я позабочусь, чтобы она больше так никогда не делала. Держу пари, если я захочу, она очень скоро будет есть из моих рук.
Горькая усмешка появилась в глазах брата.
— Ты все такой же беспутный черт, несмотря на разрушительное действие экваториальных джунглей.
— Як этому и стремлюсь, — парировал тот небрежно.
Они молча выпили, затем Чарльз спросил:
— Как там было на самом деле?
Вивиан долго смотрел на огонь, наслаждаясь его теплом и красотой угасающего дня. Потом наконец заставил себя говорить о том, о чем предпочел бы не вспоминать вовсе.
— На самом деле это похоже на ад. Там есть четыре убийцы: жара, жажда, болезни и дикие животные. Все вместе они могут свести человека с ума до того, как смерть избавит его от них. И еще есть аборигены. Каждый солдат клянется оставить последнюю пулю для себя, но некоторые попадают в плен прежде, чем успевают выстрелить. Когда мы взяли одну деревню, то увидели, что они сделали с несчастными пленниками.
Страшная сцена ожила в его памяти и так взволновала его, что он залпом осушил свой стакан.
— Непостижимо, что человек может совершить такие зверства по отношению к другому человеку, — сказал Вивиан упавшим голосом. — Это всех деморализовало. Страх перед диким врагом настолько запал в душу и офицерам и солдатам, что приказ разбиться на маленькие группы встречался неохотно и почти неповиновением.
Нахмурившись, он поспешно объяснил, что солдаты не трусили.
— Они отличные ребята, все до одного, и очень храбрые. Просто при виде останков их погибших товарищей они осознали, что они имеют дело с врагами, которые исповедуют языческие верования и ритуалы, очень далекие от принятых правил ведения войны. Поставь моих ребят против любого количества обычных врагов, и ни один из них не дрогнет, но дикари, спрятавшиеся в джунглях, полных ядовитыми растениями и животными, повергали их в невыразимый ужас при мысли, что они могут быть захвачены в плен живыми.
— И тебя тоже, Вив?
— Конечно, — быстро ответил он, бросив на брата прямой взгляд. — С того момента, как я увидел это, страх омрачал каждую минуту моей жизни там. У меня звенело в ушах, мое сердце неистово колотилось, словно дикари в триумфе уже пили кровь из моего агонизирующего тела. Чарльз, когда я говорю тебе, что ни один человек не сможет выразить словами то, что я увидел в тот день, ты должен понять: даже величайший герой дрогнет, представив, что его может ожидать.
Под взглядом брата он поспешно добавил:
— Ты не имеешь понятия об этом, и я молю Бога, чтобы ты никогда этого не узнал.
Бросив на Вивиана неловкий взгляд, Чарльз сказал:
— Зачем говорить об этом, если эти картины пробуждают в тебе такие чувства?
— Ты поймешь это, когда я расскажу тебе то, что должен рассказать, — резко ответил Вивиан. — Факты достаточно просты, но я убедился на своем горьком опыте, что их можно по-разному интерпретировать. Мои друзья-офицеры разделились из-за этого на два лагеря, хотя все они обязаны выполнять решение следственной комиссии и держать при себе свое мнение о моей чести.
Явно испугавшись, Чарльз заерзал на стуле.
— Может быть только один взгляд на эту проблему, — заявил он. — Твои грешки могут считаться предосудительными в определенных кругах, но я не знаю никого, кто бы сомневался, то ты настоящий джентльмен.
— А наш дед? — Это вырвалось с такой горечью, которую не могло смягчить даже время.
— Вив! — слабо запротестовал Чарльз. Он криво улыбнулся.
— Незаконнорожденный не может быть джентльменом; Бранклифф придерживается этого мнения тридцать лет. Если бы подробности этого дела когда-нибудь достигли его ушей, он бы считал, что получил этому подтверждение. Те в моем полку, кто тоже так думает, их уже получили.
На этот раз Чарльз подал знак принести коньяк. Потом он повернулся к Вивиану.
— Ты наверняка слишком драматизируешь ситуацию. Расскажи мне эту историю, и я помогу тебе увидеть ошибку.
Внезапно Вивиан пожалел, что начал этот разговор. Рассказывать Чарльзу об этом не было никакого смысла. Его братская поддержка не облегчила бы его совесть. В этом уютном зале, обставленном внешними атрибутами светской жизни, все произошедшее казалось не более чем бредом сумасшедшего или сводящим с ума ночным кошмаром. Но он сам завел этот разговор и должен завершить его, удовлетворив любопытство брата.
— Если коротко, — начал Вивиан, — военный инженер по имени Брассард и сопровождавший его сержант получили задание пойти на разведку впереди наших главных войск. Я командовал маленьким отделением, служившим для них прикрытием. На третий день мы наткнулись на аборигенов, которых было слишком много, чтобы вступать с ними в бой. Брассард и его сержант были схвачены прежде, чем успели пошевелиться, а я приказал солдатам немедленно отступать. Они все благополучно спаслись.
Эта картина снова зримо встала перед ним, он с силой сжал стакан и продолжил:
— А я остался, чтобы убить обреченных ребят, выстрелить им в голову, прежде чем уйти самому.
— Господи, — перевел дух Чарльз, который ничего не знал об армейской службе.
Вивиан словно опять оказался там, слышал звуки выстрелов, видел, как его товарищи упали и исчезли среди лоснящихся черных спин, украшенных татуировкой и перьями. Он снова ощутил звенящее чувство, что копье вот-вот вонзится ему в спину, когда он, выдав выстрелами свое присутствие, убегал вслед за отрядом.
— Официальная следственная комиссия признала, что мои действия были предприняты из искренних, гуманных побуждений, что я избавил захваченных в плен людей от часов или даже дней неописуемых мук.
— Значит, тебя оправдали! — воскликнул Чарльз, не скрывая облегчения. — Я же говорил, ты рисуешь ситуацию слишком мрачно.
— Неофициальная следственная комиссия, состоящая из моих товарищей, не пришла к единому мнению, — раздраженно продолжил Вивиан. — Как на зло, между мной и Брассардом были трения из-за одной женщины. Те несколько человек в моем полку, которые считали, что мне не место среди джентльменов, предпочли придать другой оттенок моему преднамеренному убийству двух англичан.
Чарльз вздрогнул от слова «убийство», но Вивиан должен был наконец сбросить груз со своей души.
— Первое, что я сделал, приехав в Англию, это навестил семьи Брассарда и его сержанта, которым было сообщено, что их сыновья были убиты во время операции. Я объяснил им, что был последним человеком, который видел их живыми, и заверил, что они храбро сражались и умерли безболезненно.
Вивиан быстро осушил свой стакан, затем вздохнул:
— Лица этих двух матерей преследуют меня, Чарльз. Теперь я уже сам не уверен, правильно ли я поступил.
Он откинулся на спинку стула и спокойно сказал:
— Единственный способ забыться — это наполнить жизнь развлечениями, которые тешат тело мужчины и убивают его мысли. Вот для чего мне нужна Лейла Дункан. Возможно, теперь ты поймешь мое поведение сегодня утром.
От Таллинн братья направились на квартиру Вивиана, которую он недавно снял. День клонился к вечеру, бледное солнце уже садилось и становилось холодно. Вивиан был мрачен. Из-за легкой раны и продолжительных приступов тропической лихорадки ему дали отпуск по болезни. Он воспользовался им, чтобы пересечь Африку и заехать в недавно образованное государство Родезия, куда его мать отправилась навестить свою кузину, а затем решила остаться там навсегда.
- Предыдущая
- 10/101
- Следующая
