Ненаучный подход (СИ) - Келин Алекс - Страница 11

Когда почтенные господа маги и другие важные лица разошлись по своим делам, Анна мысленно вздохнула с облегчением.

Рабочие по ее указаниям разобрали пирамиду. Пришлось повозиться, камни оказались почти намертво спаяны льдом и слежавшимся снегом.

В неглубокой ямке под булыжниками нашлись осколки обглоданных костей и остатки одежды. Сейчас уже не определить, что случилось — плоть сгнила, пряжка ремня превратилась в окисленный комок грязи. Скорее всего, труп присыпали камнями, потом его раскопало местное зверьё и от души обгрызло, а после, видимо, дорожные рабочие не глядя накидали сверху еще булыжников, укрепляя знак. Или дорожники не захотели создавать себе лишние сложности с обнаружением трупа. Или сами его и зарыли… В любом случае, как примерно прикинула Анна, тело пролежало несколько лет, концы искать почти бессмысленно.

До размозженного и придавленного тяжелым валуном черепа падальщики не добрались. От него и несло смертью. Будь здесь неподалеку источник магической силы — возможно, получился бы озлобленный призрак. А так — всего лишь слегка неприятное место.

Анна велела команде обеспечения собрать останки и передать церкви для перезахоронения в освященной земле. Если провести погребальный обряд, останется просто могила неизвестного, а не потенциальный источник проблем.

Через неделю нужно будет посмотреть еще раз — если след смерти развеется, можно забыть об этом месте. Если нет — придется разбираться.

Продолжаем осмотр. Аккуратно и тщательно.

Ох, как же хорошо, что Славомир всех разогнал! Без господ магов намного спокойнее. Отдельное спасибо князю и Шустрому Эду за портал в Гнездовск. Не придется ночевать на перевале, можно будет спокойно спать дома.

[1] Не показалось. Подробнее об этом — в романе «Семейные обязательства».

Винс еще у пожарища сообразил, что у пацана-оборвыша дорогущую книжку вряд ли купят. Как бы по шее не накостыляли, а то и свернуть могут. Значит, надо как-никак приодеться. Заработать мал-мал денег, обзавестись приличным картузом — и можно искать этих, как их… кол-лек-ци-ва-неров, во.

Виктор Берген, конечно, так себе вельможа, но для Винса сойдет.

Важный господин, к удивлению пацана, обитал в совершенно не господской квартире. Занимал всего-то две небольших комнатки в мансарде над ресторанчиком «Толстый кот». На первом этаже утром завтракали небогатые чиновники, днем лакомились пирожными их дети под присмотром мамаш или нянек, а вечером окрестные жители пропускали по кружечке пива.

Пахло в «Коте» божественно. Свежим хлебом, горячим компотом, шкворчащей на сковороде колбасой и наваристым супом. Винс как вдохнул — решил, что живьем в рай попал.

Второй и третий этажи здания были жилыми, а в мансарде как раз и обитал господин. Никакой солидности в его квартирке не было. Да еще и пылища.

Зато следаку (ой, теперь — господину Бергену, со всем уважением) сплошное удобство. Утром встал, по лестнице спустился, съел яичницу с колбасой, кофеем запил — и на службу. Красота!

Но жилье господин следователь запустил. Видно, даже приходящую горничную давно не нанимал. В углу у печной трубы все паутиной заросло, под кроватью пыль шарами перекатывается, а плиту на махонькой кухне вообще не трогали. А запахи все равно приятные — теплом пахло, воском от свечек, книгами (во богатство!). И стало понятно, откуда у господина странный свежий запах — на полочке рядом с умывальником банка стояла. Винс слыхал, что благородные да богатеи на себя жижу пахучую льют и называют это «аромат». Вот оно, оказывается, как выглядит!

Ну да не про ароматы Винсова работа. Надыть тут все в порядок привести.

Хорошо, что дымоход в новом жилище общий с «Котом», его в порядке держали. И мышей не было. В ресторанчике, оправдывая название, толстых котов целая семья обитала. Верховодила у них большая трехцветная кошка. Она Винса сразу признала — подошла, потерлась мохнатым боком, дала почесать между ушей. Добрый знак.

Первые два дня Винс драил квартирку. Сколько ведер воды извел — не сосчитать. Зато теперь и умывальник блестел, и пол стал прежнего, коричневого, а не серо-пыльного цвета, в комнатах с отмытыми окнами и постиранными занавесками светлее сделалось. И пылью больше не пахло. Винс пару веточек сухой полыни раздобыл и в шкаф с одеждой сложил, от моли. Пожалел, что зима, других пахучих травок не нарвать.

На подоконнике обнаружился чахлый, но еще живой цветок в горшке, повязанном серой от пыли ленточкой. На ленточке надпись вышита: «С любовью от Клары». Судя по тому, что господин про цветок забыл — чувства неведомой Клары остались без взаимности.

Винс горшок протер, цветок полил и на солнечное место поставил. Ленточку отвязал и в ящик положил, чтоб вид не портила.

За тумбочкой Винс газету старую нашел. Дата — аж позапрошлое лето. Думал было мусор на нее сгрести, да уж больно красивая дама на первой странице напечатана была. Королевна сказочная. И зовут красиво — Ингрид Эзельгаррская. Винс про Заозерских владетельных господ знал мало — где они и где он? Статью в газете глянул, не понял толком ничего, сплошная политика да славословия. А портрет выкидывать рука не поднялась, положил на тумбочку. Пусть господин Виктор сам решает, что с ним делать.

Осмотрелся — остался доволен. Красота вышла! Комната как будто просторнее стала, и пахнет теперь не лежалой пылью, а настоем ромашки — Винс его щедро плеснул в ведро, из которого пол начисто протирал.

Господин как пришел с дежурства, так на секунду замер и удивленно бровь приподнял. Не ожидал, видать, таких перемен. Винс собой аж загордился.

На газету господин глянул мельком и в ящик смахнул. А Винса будто черт под ребро пихнул, он возьми и ляпни:

— Хотите, я рамку портрету раздобуду? Чего красоте в ящике пылиться?

— Нет, спасибо, — ответил господин спустя пару секунд. И что-то было в его голосе такое… Странное?

Винс вникать не стал. Мало ли что? Может, господин задумался о чем другом. Мало ли забот у следака?

И пошла у пацана совсем райская жизнь.

Обитал теперь Винс в им самим расчищенной каморке-кладовке. Спал на большущем пустом сундуке, под теплым одеялом. Днем по хозяйству работал — да много ли той работы, когда все отмыто, пуговицы пришиты, сапоги сверкают, а готовить не надо? Еще и на книжки время оставалось, а их у господина цельная полка была. Длинная.

Господин расспросил Винса про житье-бытье в Перевальске и про то, как Винс с Иваном в Гнездовск приехали. Мальчишка старательно вспомнил, что смог, но кроме: «все Ивана уважали, на него наезжать — себе дороже было» ничего в голову не пришло.

Одна ложка дегтя была теперь в медовой жизни Винса. Помощница кухарки Любава из «Кота» уж больно много внимания уделяла новому слуге господина Бергена. Называла «милым малюткой», ласково гладила по голове и норовила подкормить.

Винс по первости от нее шарахался, не будешь же орать: «Какой я тебе малютка, дурища?!». А потом дошло. Плевать ей было на Винса, вся ласковость господину предназначалась. Только хитрый следователь от Любавы уворачивался, вот она и решила через слугу подкатиться.

Так Винс неделю и проработал. И еще одну.

Можно было уже и за картузом на рынок идти, прям с первой зарплаты, да все как-то не получалось. То мундир господину почистить и зашить надо после какой-то жуткой заварухи, то стирку провернуть, то опять в углу пауки завелись, то еще что.

Злобный чертенок прежней жизни иногда подпихивал Винса в бок — мол, отдохнул и хватит, сгреби, до чего дотянешься, продай на рынке и вертайся в Перевальск. Пацуки-бродяжки, кореша старые, заждались. Прогуляете хабар, нового натырите, пойдет жизнь воровская-веселая!

Чуть было не уговорил чертенок, да Винс его прогнал тяжелой, грустной мыслью: «Ладно, погуляю с недельку, а потом? Удача воровская вывезет? Или утопят в сточной канаве? Да еще и вонища эта…»