Лёха - сокрушитель Вселенной (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 11

— Ну да. Вижу уязвлённое самолюбие, чрезмерное потакание слабостям… Хах, высокого же ты о себе мнения! Чувства собственного величия тебе не занимать, да… Интеллектом не обременён… Так, стоп!

Лёха нагло смотрел ей в глаза, уверенный в собственном превосходстве.

— Это что, Печать Богини?! — воскликнула ведьма.

— Щелбан, бля, — ответил Лёха, высморкался в пальцы и вытер их о штанину. — Харэ меня зенками сверлить, а то ещё влюбишься. Давай лучше пацану помоги.

Ведьма пробубнила что-то себе под нос, но Герой не расслышал.

— Надо его наверх поднять, в постель, — наконец произнесла она, когда закончила осмотр. — Жить будет, а вот думать — вряд ли.

— Эй, робяты, ну-ка бегом сюда, — Лёха махнул рукой тем немногим, кто ещё не сбежал из таверны. — Взялись, потащили. Бегом, бля!

Тщедушные мужички взяли стонущего великана за руки и ноги, поднатужились, приподняли. Но Избранный видел, с каким трудом.

— Ну вы чёт совсем мало каши ели, — хмыкнул Герой и присоединился к ним.

С помощью Божественного Света, что струился по венам Лёхи, пострадавшего всё-таки затащили наверх, в одну из комнат, и положили на смятую постель. Обстановка была скудная, кроме хлипкой кровати, жалобно скрипящей под таким весом, в комнате стоял небольшой стол, на котором горела свеча, тазик с водой в углу и прикроватная тумбочка.

— А-а-ай… Бля-я-я… — стонал здоровяк сквозь зубы.

Лёха понял, что единственную свободную кровать, за которую он собирался драться, только что снова заняли.

— Слышь, пока не уходи никуда, — бросил он ведьме, которая каким-то зеленым свечением лечила голову пострадавшего.

Ответа он не дождался, поэтому просто вышел в коридор второго этажа. Комнат здесь было немного, по две с каждой стороны, поэтому Лёха начал с ближайшей.

Он кулаком постучал в хлипкую деревянную дверь. Внутри слышались шорохи, но после того, как Лёха постучал, всё затихло. Судя по всему, испугались и замерли в надежде, что он уйдёт. Но сдаваться так быстро Герой не привык, поэтому продолжил долбиться в дверь.

— А ну, открывай, бля! — прорычал он.

Конечно, он мог бы и выбить дверь, но всё-таки планировал в этой комнате ночевать, а ночевать в кабаке и без двери, да после такого шоу, было чревато, это понимал даже Паладин.

— Слышь, бля! Открывай! — внутри всё так же стояла тишина. — Ладно, хер с тобой…

Избранный подошёл к другой двери и точно так же начал долбить по хлипким доскам. Безрезультатно. Все прикинулись ветошью и не отсвечивали, ведь никому не хотелось вдруг оказаться на улице.

Лёха вдруг вспомнил, что обычно у хозяина гостиницы бывают запасные ключи. Проще разок дать в репу трактирщику, чем ломать двери, подумал Избранный, и вразвалочку отправился на первый этаж.

По лестнице спускался крайне аккуратно, ступенька за ступенькой. Он воочию убедился, насколько опасны лестницы, а второй шанс Богиня ему вряд ли предоставит.

Внизу, в общем зале, уже было пусто. Лёха осклабился, но вдруг входная дверь открылась, и в таверну ввалился десяток стражников в серых доспехах и с чёрными дубинками.

— Остановить прямо здесь, криминальная мразь! — завопил один из них.

— Никто не смеет нарушать закон в МОЮ смену!

— Эй, начальник, — Лёха остановился и показал им пустые ладони. — Чё за рамсы? Нормально всё, никто не пострадал даже особо.

Стражники быстро рассредоточились по таверне, заглядывая практически в каждый угол, трое отправились на кухню, ещё трое пошли обыскивать общий зал, четверо остановились перед ним.

— Ты тут дебоширишь? — грубо, как может только полицейский при исполнении, спросил стражник.

Лёха моментально принял вид оскорблённой невинности.

— Я?! — искренне удивился он. — Да я ни в жисть ни разу не дебоширил нигде! Я вообще гражданин порядочный!

Стражник, коренастый сержант в островерхом шлеме, из-под которого виднелись только впалые глаза и трёхдневная щетина, презрительно хмыкнул. Таких порядочных граждан у него была полная темница. Два десятка лет на службе порядка кого хочешь научат разбираться в людях.

Этот город, погрязший во грехе, где как раз в это время жадные шлюхи и лживые политиканы проворачивали свои тёмные делишки, а всяческая мразь выходила на промысел по подворотням и переулкам, залитым грязью, давно осточертел стражнику. Он всей душой ненавидел всю эту бандитскую нечисть, что оставалась безнаказанной за свои преступления. И сейчас видел перед собой такого же кровожадного ублюдка, который изображал из себя невинную овечку.

— Взять его, — тихо процедил сержант.

— Э, бля, за чё?! — возопил Избранный, отскакивая назад, на лестницу.

Стражники взялись его ловить, погнались за ним по лестнице, но Лёха в три прыжка преодолел ступеньки и ворвался в комнату, где ведьма до сих пор лечила раненого. Избранный запер дверь за собой в последний момент, по двери тут же принялись колотить.

— Именем закона! Открывай! — раздался приглушённый голос из-за двери, но это была скорее формальность, потому что стражники принялись бить в дверь ещё сильнее.

Ведьма на мгновение оторвалась от процесса и посмотрела на Лёху. На губах её играла паскудно-ехидная улыбочка, но она молчала.

— Бля… — выдохнул Герой, спиной прижимаясь к двери.

Хлипкие доски уже трещали от каждого удара, и Лёху каждый раз отбрасывало чуть вперёд, но он стоял и думал, как же поступить. Вариант сдаться мусорам он даже не рассматривал, не в его это было стиле. В комнате было небольшое оконце, но в него Лёха не протиснулся бы при всём желании, да и бросать Петровича здесь было бы некрасиво. Паладин успел привыкнуть к своему говорливому питомцу. Петух по-прежнему оставался где-то внизу. Выскочить на толпу стражников с дубинками — совсем глупая затея, это понимал даже Лёха, да и топор тоже остался внизу.

— Слышь, мадама, — просипел Герой. — А ведь тебя как сообщницу примут.

Ведьма снова посмотрела на него, на дверь, прислушалась к крикам с другой стороны. С той стороны уже доносились угрозы повесить Лёху за неповиновение власти.

— А я скажу, что ты меня в заложницы взял, — фыркнула она, возвращаясь к лечению.

— Ведьму? В заложницы? Я? Чёто ты дуру гонишь, красавица, — ответил Лёха.

Колдунья задумалась на мгновение. И это было трудно признать, но Паладин был прав, разбираться стражники не станут. Повяжут обоих, потащат в управу, пока разберутся, что к чему… Она уже начала жалеть, что согласилась придти в «Речного Дракона» и помочь раненому, жизни которого, в принципе, ничего особо и не угрожало.

— Так, — произнесла она. — Как зовут-то тебя?

— Лёха, — представился Лёха.

— Я — Амабель, — представилась ведьма в ответ. — Подойди сюда, к стене. Прижмись.

Герой кивнул, отклеился от несчастной двери, дрожащей от ударов с той стороны, и подошёл куда сказано. Ведьма вытянула к нему руки, потрясла пальцами, будто стряхивая на Лёху какие-то брызги.

— Замри и молчи, — прошептала Амабель. — Ты невидим, пока не двигаешься.

— Э-э-э… Ага, — протянул Избранный в ответ.

— Молчи! — зашипела ведьма.

Амабель пафосным жестом протянула руку к двери, и задвижка открылась будто сама по себе, в тесную комнатушку влетели стражники с дубинками наперевес. Ведьма встала перед ними, сложив руки на груди.

— А где этот… Преступник? — хмурый сержант жестом остановил всех остальных. — Точно видели, он сюда забежал.

— Здесь только я и мой пациент, — надменно произнесла колдунья. — Выйдите, будьте добры. Ему нужен воздух.

Несколько стражников попятились обратно в коридор, сержант остался стоять на месте, цепким намётанным взглядом осматривая комнату.

Лёха вдруг почувствовал, как чешется кончик носа. И как затекла нога, которую он поставил не совсем удобно, а резинка трико неприятно давит на живот. Но сержант дотошно осматривал комнату, пусть и издалека, а любое движение мгновенно разрушит заклинание.