Колхозное строительство 72 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 4

– Сидите, сидите! Вечно вы, молодёжь, спешите, – командующий Среднеазиатским военным округом, подошёл к столу и, чуть перегнувшись, подал руку.

– Что с Бомбой? Мне ваш помощник сказал, что обезвредили.

– Так точно. Были проблемки – всё у них тяп-ляп собрано. Того и гляди, на куски развалится…

– Ну да – китайское качество. Неужели это и на атомную бомбу распространяется? Сложнейшее же устройство, – Тишков нажал на кнопочку, вызывая Тамару Филипповну.

– Уже несу, Пётр Миронович, – в эту же секунду раскрылась дверь.

– Быстро вы, Тамара Филипповна. А вдруг я коньяк с лимончиком хотел попросить у вас?

– Ерунда какая! Вы же на антибиотиках, и сто раз мне говорили, что их нельзя с алкоголем, – Филипповна поставила на стол поднос с двумя полными краснотурьинскими кружками с рисунком двух дерущихся вставших на задние лапы медведей – белого и бурого. Наверное, невозможная в природе схватка – ну, если только в зоопарке. Но вот нарисовали учащиеся художественного училища в родном городе, прислали. Петру и сам факт, и рисунок понравились – держал для особых гостей. Командующий округом был из таких. И новость опять же хорошая: Бомбу с китайского самолёта достали и обезвредили. А то хоть и заверяли военные, что всё идёт штатно, но Тишков им сильно не верил. Зачем тогда разбирать её прямо в непосредственной близости у хоть и не миллионного города, но всё же столицы, как ни крути?

– Сложного в их бомбе ничего и нет. Обычная плохая копия американского «Малыша», что те на Хиросиму сбросили.

– Бомба атомная, и ничего сложного?

– А вы что, Пётр Миронович, не знаете, как «Малыш» устроен?

– А должен? – а на самом деле, должен или нет? Наверняка в будущем в интернете можно было найти – но он всё больше смородиной да яблонями интересовался, а вот «подсмотреть» устройство ядрёного батона так и не удосужился.

– Член Политбюро! Конечно – хотя бы в общих чертах. Вдруг где на высшем уровне за рубежом разговор зайдёт – а вы и не в курсе.

– Так зачем я им буду рассказывать про устройство атомной бомбы – это ведь секрет? – что-то Пётр понять не мог, Ляшенко издевается над ним или всё серьёзно говорит.

Генерал глотнул из кружки чаю с пустырником – для успокоения нервов и аромата.

– Ууу, как у нас в Одессе. Забытый вкус.

– Так вы, Николай Григорьевич, одессит? А ну, скажите чего! Там есть такие перлы…

– Вэй змир! Я имею Вам кое-что сказать… Этот Мао, откуда он только такой взялся? Порядочный прыщ. Ему надо снять штаны и надавать по морде.

– Замечательно!

– Ещё Тургенев сказал: «Бережите нашего родного русского языка».

– Ну, теперь про Бомбу – раз вы говорите, что там всё просто.

– Да даже ещё проще! Представьте ствол гладкоствольной пушки. С одного конца – заряд, и потом шесть близко расположенных колец из урана. На противоположном конце – ещё шесть колец из урана, надетых на стержень и хорошо закреплённых, тоже с небольшим зазором. Они меньшего диаметра. Их наружный диаметр равен внутреннему диаметру первых колец. Пушка стреляет, и первые кольца надеваются на вторые. Всё, начинается деление – и БАХ.

– Действительно. Понятно, что уран нужно получить определённой чистоты, и в этом вся сложность. А ведь обогатительные заводы Китая продолжают работать. Американцы до Баотоу так и не долетели.

– Так, насколько я знаю, Баотоу отойдёт Монголии, – допил остатки Ляшенко одним глотком.

– А китайцы об этом знают?

Генерал Су Юй посмотрел наверх. Там, в блёклой синеве бездонного неба, сменяли друг друга тучи и облака. Серые тучи пытались завоевать белые облака, и казалось, что уже близко поражение – но нет, белые не сдавались, и серые «проходили» мимо. Так часто бывает и в жизни, когда зло сменяет добро – но добро всегда побеждает, насколько бы оно не уходило в тень. «Облака – это призраки давно поверженных драконов…» – красиво сказал кто-то из древних мудрецов.

В юго-восточной стороне, там, где море, там, где война, возвышалось кучевое облако с вершиной, напоминающей огромную наковальню. Солнце, висевшее над горизонтом, подсвечивало наковальню так, что она сияла ослепительной белизной, но ниже цвет облака менялся. Там были тысячи оттенков серого – от почти белого до тёмного-претёмного, почти чёрного, и к этому великолепию возрождающееся солнце добавляло нежно-алые, розовые и красные мазки.

В старых книгах сказано: «тот, кто смотрит на облака, не жнёт». То есть не думает о хлебе, не сеет и не убирает – но люди, которые смотрят в землю, кормят его. Зачем-то им надо, чтобы были люди, смотрящие на облака.

Генерал прикрыл глаза и, опустив голову, вновь открыл их. Блики и пятна от яркого облака стали постепенно слабеть. Показалась другая картина, не менее чудесная, чем та – наверху.

Туман тончайшим голубым батистом расстилался по полю, поднимаясь густым сероватым паром к розово-малиновому небу. Влажный чистый воздух, чуть мерцая и переливаясь, поднимался от его ног и стремился заползти в лёгкие. Заполнить их свежестью и ароматом полей и утра. Зелёные нескончаемые поля, растянутые на многие ли, соединялись с небом где-то у горизонта, словно лестница к облакам – но только на этот сказочный утренний миг, когда границы неба и земли были спрятаны от реальности нежной дымкой тумана.

Су Юй вновь прикрыл глаза и попытался вспомнить любимый стих в жанре Юэфу. Ему больше двух тысяч лет, но разве что изменилось.

Пусть он сейчас не на юге, а на севере, и вон за теми горами – не прекрасные реки, а выжженная солнцем пустыня. Всё равно это Китай. Его Китай. И именно ему, генералу Су Юю, выпала честь защитить свою страну. Спасти от безжалостного агрессора.

– Пора, – Не Жунчжэнь тронул его за плечо.

– Пора, – генерал выкинул из головы красивости и подошёл к громадному чужому самолёту.

– Пора, сын.

Одиннадцать человек отдали, пусть и немного вразнобой, честь и стали забираться на чужую птицу, подбитую, но вылеченную. Один за одним застрекотали, а потом и заревели пропеллеры на крыльях. Серый гигант вздрогнул. Сначала он двигался медленно, словно предлагая людям одуматься и повернуть вспять. Потом, поняв, что глупые людишки не успокоятся, вестник смерти ускорил бег, тяжело, с подскоком, оторвался от земли и ушёл в небо – к тому самому облаку в виде наковальня. Там враг. И буквально через пару часов – да даже и раньше – враг поймёт: зря он напал на Китай, посчитав его слабым. У его Родины есть ещё зубы – и вот через эти два часа один из них перекусит гадкую белую шейку американской обезьяны.

Не Жунчжэнь хлопнул старого друга по плечу:

– Они вернутся. Я знаю.

Генерал кивнул головой, как бы соглашаясь. На самом деле призрачный шанс был. Даже была какая-то небольшая вероятность, что самолёт долетит, сбросит бомбу на цель, и бомба взорвётся. Они предусмотрели всё – всё, что возможно. Были, однако, тысячи «но». Самолёт был древний. Он почти двадцать лет простоял в ангаре, и только два человека поднимали его два десятка с лишним лет назад в небо – один раз. И эти старики сейчас управляют им. Тот полёт закончился неудачно – самолёт сел очень жёстко, и его пришлось восстанавливать по кускам, используя даже передаваемые корейцами обломки сбитых американских бомбардировщиков.