Не рискуй (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 2

А я никогда не ошибалась, так что я знала, что мои предположения были верными.

Только глупец станет недооценивать этого мужчину, независимо от его возраста.

Он повернулся обратно ко мне и спросил,

— Почему ты не можешь пойти внутрь?

— Мой, э...друг развлекается. Я дала ему пятнадцать минут. Полагаю, у него осталось около пяти.

Он не ответил и какое-то время молчал. Затем он кивнул и сделал шаг назад.

— Доброй ночи, — пробормотал он, развернулся и пошел обратно через парк.

Я не должна была смотреть ему вслед, не стоило этого делать.

Но я смотрела.

Я не могла отвести от него глаз.

Мне нравилось, как он двигался. А именно его походка. Мне она нравилась.

Очень.

Чересчур.

Поэтому я наблюдала, как он двигался, как обошел капот своего обшарпанного, светло-голубого, ржавого пикапа. Я наблюдала, как он забрался в машину. И как завел двигатель. А потом, я наблюдала, как он уехал на своем грохочущем грузовике.

Затем я сильно зажмурилась, сделала вдох и пожалела, не впервые, но на этот раз безумно, чего никогда раньше не испытывала, и это было больно, очень больно, что мне нельзя рисковать.

А потом, я открыла глаза, посмотрела на свои часы, спрыгнула с качели и направилась в отель.

Глава 2

Мне бы это понравилось

Тридцать четыре часа спустя...

Я выглянула из окна закусочной, стараясь не замечать того, что видела.

Но я видела это.

Я побывала во многих городках многих штатов, и я уже встречала такое.

Главный город округа, тихого округа. Главная площадь города, в центре которой находилось здание суда-тире-полицейский участок из красного кирпича и цементного раствора цвета слоновой кости. Симпатично. Вверху, с обеих сторон, широкие лестницы с большими вазонами у основания балюстрад, которые, несомненно были бы в цветах, если бы не январь. Внизу - две другие лестницы, не привлекавшие особого внимания. Это объяснялось тем, что на первом этаже были камеры предварительного заключения. Кабинеты и залы судебных заседаний располагались на следующих трех этажах. Над зданием, на флагштоке, развевался большой американский флаг.

Площадь представляла собой большие участки, которые весной и летом несомненно будут покрыты зеленой ухоженной травой, но в настоящий момент там лежал снег. Огромные деревья, которые росли тут десятилетиями, а может и дольше, сейчас стояли без листвы, но с весны до осени они будут отбрасывать большую тень. Скамейки, чтобы люди могли посидеть. Более крупные, но соответствующие по стилю вазоны в настоящее время пустовали, но летом будут усеяны цветами. Пересекающиеся тротуары, ведущие к четырем сторонам здания суда, были тщательно очищены от снега вплоть до газонов. Красивые уличные фонари с причудливыми завитушками из кованного железа больше не были украшены рождественскими декорациями.

В конце января в этом городке уже не было рождественских украшений. Этот городок заботился о себе. Город украшали к торжественной церемонии зажжения Рождественской елки, на которую собирались все горожане на следующий день после дня Благодарения, а затем украшения тихо снимали и убирали сразу после Нового Года. Я провела здесь уже три дня, был конец января, так что я не знала об этом наверняка, но все же была уверена, что это так.

Мой взгляд переместился на здания, окружавшие площадь. Большинство из них, как и то, в котором располагалась закусочная, были двухэтажными и из красного кирпича. На некоторых, ближе к крыше, висели известково-цементные кремового цвета таблички с датами. На одной был указан 1899 год, что удивило меня, старинное здание, особенно для этого места. Другая гласила 1907. Магазины, рестораны и закусочные на первых этажах, офисы с вывесками на окнах (в основном адвокаты и поручители) на верхних этажах.

Одно здание, правда, было занято огромным универмагом. Табличка на здании утверждала, что оно было построено в 1912 году. Как, черт возьми, оно сохранилось, я никогда не узнаю, учитывая, что здание бесспорно принадлежало местным владельцам и не было поглощено конгломератом. Это многое говорило о городе. Если горожанам нужно было что-либо, что продавалось в этом универмаге, они не ходили в какой-то другой магазин, где могли бы купить то же самое, возможно, за меньшие деньги. Они заботились о своих интересах, желая поддержать такую достопримечательность. Этот универмаг возможно принадлежал одной семье на протяжении четырех, пяти поколений, а может и с самого его основания, с 1912 года. И город не позволит ему исчезнуть.

То же самое и с мясной лавкой, расположенной по ту сторону площади напротив закусочной. Ни в одном городе больше не было мясных лавок. Мясо тут стоило, вероятно, вдвое дороже, чем в продуктовом магазине, и даже если, оно было лучше, чем вы могли бы купить в любом продуктовом магазине, двойная цена всегда была двойной, а деньги всегда оставались деньгами. И все же, лавка была там, и в ней было многолюдно.

Как и на тротуарах. Люди прогуливались, улыбаясь и приветствуя друг друга.

Это место могло бы быть жутким, если бы треть квартала двухэтажных зданий из красного кирпича, располагавшихся через улицу за зданием суда, не были бы снесены, а их место не занял бы современный (на тот момент, я думала, что это, как минимум, два десятилетия назад), застекленный, в какой-то мере пафосный (сейчас потускневший со временем, старомодный и не в хорошем смысле, ему потребуется по меньшей мере еще десятилетие или два, чтобы приобрести ретро стиль) ресторан. Кто-то повлиял на Городской Совет, чтобы построить это уродливое сооружение. Оно запятнало это место, выбивалось из общей картины, и выглядело ужасно. Кто-то полагал, что его дерьмо не завоняет, думал, что это круто, и так будет всегда. Они ошибались. И все же, наличие этого ресторана доказывало, что город не идеален. Что он не был жутким, странным, потерянном во времени городком, в котором мы с Кейси каким-то образом оказались и никогда не выберемся отсюда, потому что, в конечном итоге, нас поймают, перепрограммируют в идеальных жителей маленького городка. Я - домохозяйка, а Кейси по-мужски обеспечивает семью. Или нас съедят зомби, или мы сами станем зомби.

Так что, хорошо, что тот ресторан был тут.

Мне кажется, уродство этого ресторана заставило меня полюбить этот городок еще больше.

По-моему, этот ресторан превратил городок с невероятно крутым названием Мустанг в неидеальное совершенство.

— Привет.

При этом слове, произнесенным низким мужским голосом, я моргнула, глядя в окно, и повернула голову.

А затем замерла.

Потому что в кабинке, напротив меня, сидел тот мужчина из бара, мужчина, которого я встретила тем вечером на детской площадке.

Неужели я настолько потеряла бдительность, что даже не почувствовала не только его приближение, но и то, что его задница оказалась в кабинке напротив меня, его глаза смотрели на меня, а его великолепная рука разматывала шарф?

— А...привет, — тихо ответила я.

Нехорошо все это.

Стоял солнечный день. В закусочной были огромные, витринные окна, и моя кабинка была как раз у одного из них. Это не затемненный бар и уж тем более не темная детская площадка.

И он не был привлекательным.

Он был красивым.

Я была потрясена, увидев, что его волосы не темно-каштановые. На самом деле они были русыми, но я никогда не встречала такого цвета раньше. Очень темный русый с оттенком рыжеватого блеска, который совсем не делал из него рыжеволосого, лишь слегка облагораживал его густые, длинноватые волосы, отчего они выглядели не просто фантастическими, а потрясающими.

Его телосложение не было крепким, рельефным и привлекающим внимание. Оно было великолепным.

И я могла рассмотреть цвет его глаз, опушенных густыми, длинными, темными ресницами, с тем же самым рыжеватым оттенком, как и его волосы.

Они были насыщенного, темно-голубого цвета.

А когда он снял шарф, я увидела жилистую, в высшей степени мужественную шею, отчего мои ладони вспотели.