Порочный Принц (ЛП) - Кент Рина - Страница 30

Просто побыть с ним.

— Хочешь знать, что я думаю, Тил? — Коул переворачивает еще одну страницу.

— Нет.

— Я считаю, тебе это действительно нравится, — продолжает он, игнорируя мой ответ. — Возможно, тебе не нравится, что тебе это нравится. Возможно, тебе не нравится, как это повлияет на твой план — и, кстати, я весь во внимании, если хочешь поделиться.

— Твердое нет.

Он просто использует это в своей собственной игре.

Я даже не рассказала о плане Ноксу, и это останется между мной и тенью за моим плечом.

— Он здесь, — шепчет Коул, и я знаю, о ком он говорит, даже не поднимая головы.

Волосы на затылке встают дыбом, и я заправляю прядь за ухо, а затем быстро опускаю руку. Почему я веду себя как девушки, которые всегда молятся о его внимании?

— Почитай со мной. — Коул указывает на выделенную строку.

Я раб того, что я сказал, но хозяин того, что я скрываю.

— Зачем мы это делаем? — бормочу я.

— Потому что мы можем?

Потому что мы можем? Это так интригует в характере Коула. Всегда ли он делает что-то только потому, что может?

Он один из тех людей, которым нравится смотреть, как горит мир?

— Привет. — голос Ронана врывается в мой пузырь.

Я вдыхаю, прежде чем поднять взгляд.

Ничто не подготовило бы меня к разыгравшейся передо мной сцене.

Ронан держит Сильвер, приклеенную к нему за плечо, когда она смотрит на него мечтательными кровавыми глазами.

Сильвер с ее светлыми волосами и вызывающей красотой — тип, к которому Ронан тяготел в прошлом.

Что за..

— Итак, капитан, Тил. — Ронан улыбается нам. — Сильвер и я собирались выпить, покурить и потрахаться. Кто хочет присоединиться?

— Да, присоединяйтесь к нам. Тил? — она смотрит на меня, ее глаза кричат: «Ты взломала код».

Мы с Сильвер не подруги и даже не близки, но у нас есть договоренность. Почему она делает это сейчас?

Я не взламывала код. Она взломала.

Коул остается неподвижным, бросая взгляд на них, а затем снова на свою книгу.

— Нам с Тил нужно почитать книгу.

Конечно, я могу продолжить с Коулом. Если я действительно хочу досадить Ронану, я могу схватить Коула и поцеловать его, а затем увидеть, как разверзнется весь ад, но не могу притворяться.

Не могу смотреть ему в глаза и притворяться, что он кто-то другой.

Или подождите... возможно, я могу.

В конце концов, это притворство. Око за око.

Я твердо верю в справедливость. Он начал весь этот беспорядок, и продолжает ухудшать его.

Я бросаю последний взгляд на ногти Сильвер с французским маникюром, играющие с галстуком Ронана, а затем кладу ладонь на щеку Коула, заставляя его повернуться ко мне лицом.

— Мы можем заняться чем-нибудь более увлекательным, чем чтение.

Что-то вспыхивает в его глазах, что-то похожее на садизм. Оно исчезает, как только появляется. Прежде чем я успеваю сделать следующий шаг, сильная рука обхватывает мою руку, и я задыхаюсь, когда он поднимает меня на ноги.

Ронан смотрит на меня сверху вниз яростными глазами на грани того, чтобы разорвать ад и всех его друзей на части.

— Какого черта — и я имею в виду, какого, блядь черта на самом деле — ты думаешь, что делаешь?

— Я говорила тебе, — мой голос спокоен. Слишком спокоен. — Я могла бы позволить тебе делать со мной что угодно, но не проявляй ко мне неуважения. Я не твоя чертова игрушка.

Я толкаю его в грудь и вылетаю из сада, моя грудь тяжело вздымается, а сердце чуть не вырывается из груди.

Когда я подхожу к парковке, то кладу руку на грудь, желая, чтобы она перестала биться так сильно, так быстро.

Что, черт возьми, с тобой не так, сердце? Почему ты возвращаешься к жизни?

И для кого? Для чертового жиголо? Не может ли это быть кто-то, я не знаю, более доступный?

Кто-то врезается в меня сзади, и я вскрикиваю, легкие сжимаются. Человек извиняется и идет дальше.

Я прислоняюсь к одной из машин, прижимая руку к сердцу, и понимаю, что просто хотела, чтобы это Ронан врезался в меня. Когда это не он, мое сердце, возможно, немного умерло.

— Что, по-твоему, ты делаешь, Тил? Если ты нуждаешься в фасаде стервы, это то, что ты получишь. — голос Сильвер врывается в мои мысли.

Она идет, как модель, скрестив руки на груди, ее лицо полно злобы. Интересно, выглядела бы я так же, если бы обладала способностью проявлять эмоции?

Я повторяю, ее позу, расставляя ноги и скрещивая руки на груди.

— Забавно, потому что я думала, что в том шоу ты вела себя как стерва.

— Ты ничего не видела, Тил. Не заставляй меня показывать тебе.

— Ты правда думаешь, что я тебя боюсь? Если ты ударишь, я ударю в ответ.

Тогда она нападает. Ее рука взлетает вверх, и она тянет меня за волосы, почти вырывая их с корнем.

Я делаю то же самое.

Мы хватаем друг друга за волосы, но вместо того, чтобы почувствовать боль, все, что мы предлагаем друг другу, это свирепые взгляды.

— У нас была договоренность, — удается ей пробормотать.

— И ты все испортила.

— Ох, я все испортила? Ты себя слышишь?

— Я сказала тебе в клубе, что буду держаться подальше от тебя, пока ты держишься подальше от меня, и что ты сделала? Ты запустила свои когти в моего жениха. В моего...

Я обрываю себя, прежде чем скажу больше, прежде чем признаю, что, увидев ее с ним, я полностью потеряла равновесие, что я, возможно, даже почувствовала себя маленькой по сравнению с ним, что, возможно, она подходит ему больше, чем я когда-либо смогу. Сильвер дочь Себастьяна Куинса, наиболее вероятного будущего премьер-министра. Ее мать член парламента, умная, красивая и красноречивая. Даже ее мачеха, мать Коула, гениальный автор бестселлеров, известная своим умным рассказыванием историй. Сильвер воплощение всего, с кем должен быть сын графа. Ее наряды всегда безупречны, она пахнет Шанелью и является богиней социальных сетей с живописной семьей и жизнью. Она даже играет на чертовом пианино.

Я никогда не чувствовала себя маленькой. Я не позволяю себе этого.

Что, черт возьми, Ронан Астор делает со мной?

— Ты была первой. — она хмыкает. — Я не очень хороший человек, Тил. Не испытывай меня.

— Я тоже не хороший человек.

Мы смотрим друг на друга долгими секундами, а затем одновременно отпускаем друг друга.

— Держись подальше, и я это сделаю, — предупреждает она, укладывая волосы на место с исключительной элегантностью, напоминающей Шарлотту.

В то время как мать Ронана мягкая, Сильвер с острыми краями и слишком хорошо играет роль суки.

Эльза и Ким уже классифицируют ее как таковую. На самом деле, вся школа считает ее пчелиной маткой. После того, как я увидела ее в клубе, мне трудно смотреть на нее с этой точки зрения.

— Я думала, он тебе не нравится. — я изучаю свой черный маникюр. — Так мне показалось в клубе.

Ее щеки краснеют.

— Заткнись.

— Я говорю только то, что вижу, Сильвер.

— Ох, ты тоже хочешь, чтобы я сказала, как я это вижу? — она выпрямляется и, поскольку она выше, использует каждый сантиметр, смотря на меня сверху вниз. — Ты боишься Ронана, Тил.

— Я боюсь? — я усмехаюсь.

— Да. Ты знаешь, что он может прорваться сквозь всю готическую и сатанинскую внешность и увидеть настоящую девушку внутри, а ты этого не хочешь, поэтому ты заняла оборонительную позицию и решила защитить свои стены. Но знаешь что? Ты не можешь одновременно защищать свои стены и претендовать на него. В один из этих дней тебе придется выбирать. — она откидывает волосы. — Но что я знаю, не так ли?

Я продолжаю смотреть в спину Сильвер, когда она направляется к своей машине.

Ее слова крутятся в голове, но их воздействие намного хуже, чем она рассчитывала. Она хотела заставить меня почувствовать себя виноватой, чтобы я пошла к Ронану и оставила ее план в покое, но меня поражает другое осознание.

Я понимаю, что испытываю после своей клятвы никогда больше ничего не чувствовать.