Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon" - Страница 80

— Не нужно мне знать прошлого, — тихо отозвался Эскель, потупив взгляд. — И умершим я все, что хотел, сказал, когда те живы были.

— Тогда могу приоткрыть тебе будущее.

— Да какой уж прок от этого знания? — вздохнул ведьмак. — Как и от Предназначений всех этих тоже ничего доброго ждать не стоит.

— Все хотят знать, что их ждет. За этим ко мне местные и ходят. Чтобы ворожбу вел, о прошлом и будущем говорил, с мертвыми связь держал, — хохотнул Матей. — И раз изрубить меня мечом ты не торопишься, то так и быть, расскажу тебе все задаром.

Эскель хмыкнул, с недоверием взглянув на старика. Задаром-то оно, конечно, хорошо, но насколько ценны будут такие сведения? К тому же ворожба — дело сомнительное. Где-то доврал, где-то недоговорил и вот — предсказание готово. Не зря ведь не обремененная тактичностью Кейра называла таких вот людей сбродом. А может, все дело было в страхе? Страшно ведь будущее знать.

— Не шибко и верю я в эту твою ворожбу, — и он почти не соврал.

— Не вера твоя делает ворожбу правдивой, а ворожба тебя до правды довести может, — покачал головой Матей, а затем звонко свистнул и вытянул правую руку вверх.

Заполошный вороний грай накрыл все пространство, и стая воронья взмыла вверх, срывая с веток листья. Эскель только сжал в руке свой медальон, скорее, по привычке, чем по нужде, и стиснул зубы, да так, что аж скрежет почувствовал. Не нравились ему все эти магические штучки. И если от ритуалов Деры никакой опасности ждать не приходилось, то тут ему пришлось напрячься, и неслабо. А как одна птица, якобы выбившись из стаи, пролетела чуть ниже, чем стоило бы, то была тут же схвачена цепкими пальцами ворожея. Он с силой стиснул ее упругое тельце в руке и, опустив пониже, постарался поймать своим взглядом ее. Вот только та крутила башкой, как заведенная, но Матея это совершенно не смущало. Он сощурил свои светящиеся глаза, с силой, и так, будто делал это постоянно, впился кривыми зубами в край потрескавшейся губы. Та в одно мгновение треснула, а по подбородку заструилась темная, почти черная кровь. Мазнув по ней большим пальцем левой руки, он осторожно коснулся им вороньей головы, оставляя на черных перьях влажный след.

Эскель почувствовал, как воздух вокруг заходил ходуном и как энергия стала наполнять все вокруг, да такая густая, что, казалось, ее можно просто так схватить пальцами, по одному своему велению. Сумка ведьмака затряслась, и оттуда показался Киф, едва высунув страшную мордаху из небольшого просвета, как раз там, где крепилась ручка. Монотонный хриплый голос Матея заставил маленького духа задрожать, юркнуть обратно ко дну и зарыться в многочисленные склянки с эликсирами. А как ворожей затих, то и самого ведьмака пробрало. На спине сразу же выступила испарина, а пальцы рук предательски дрогнули.

— Много испытаний ждет тебя на пути твоем, — прикрыв глаза, заговорил старик и, стиснув пальцы сильнее, тихонько хрустнул птичьей шеей, отчего голова той безжизненно свалилась на бок. — Непростую девицу ты выбрал. Ой, непростую. Много горестей тебе принесет. Много испытаний придется тебе вынести по ее прихоти. Незавидная участь у тебя — шею подставлять в угоду того, кто вовсе не тебе предназначен.

— Не мне предназначен? — удивленно вскинул брови ведьмак, мысленно молясь только о том, чтобы речь не шла об очередном Предназначении. Нет уж, хватит с него этого на всю жизнь.

— Не тебе, ведьмак. Другому предназначена. Ты лишь орудие судьбы, которому до̀лжно исполнить ее волю. Привести девицу туда, где она должна быть. И к тому, с кем должна будет встретиться.

— Куда это? В Лан Эксетер что ли?

— На Севере это. Точнее не могу тебе сказать. Не разрешено.

Эскель поджал губы и потупил взгляд. Неприятно, больно стало ему от этих слов. «Другому предназначена». Кому она вообще может быть предназначена, если не ему? Они ведь так хорошо друг другу подходят. Вот как сразу пошло все хорошо, так и идет до сих пор. Да у них ни ссоры, ни косого взгляда, ни злой мысли друг о друге не было за все это время. А тут на тебе — «другому предназначена». Вопрос вырвался сам собой:

— И кому это?

— Ведьмаку.

— Ведьмаку? — нервно хохотнул Эскель, растянув губы в кривой и совсем некрасивой улыбке. — Бред.

— Ты спросил — я ответил, — хмуро заметил Матей.

— Хорошо, — стараясь успокоиться, выдохнул тот. — Что это за ведьмак?

— Не положено тебе этого знать.

— Издеваешься?

Ворожей молча покачал головой, не скрывая легкой полуулыбки. Опустил взгляд на птицу, что сжимал в руке и уложил ее в подол своей рубахи. Бережно огладил пальцами безжизненное пернатое тельце, что-то прошептал, а затем грустно вздохнул.

— Прости, братец, опять запамятовал все сделать сразу, — захрипел он. — Старость всю память съела.

— Тогда… — Эскель замешкался, путаясь в своих мыслях. Занервничал он сильно, потому и собраться никак не выходило.

— Хочешь знать, какие секреты твоя барышня скрывает? — сощурив глаза, заговорил Матей, но ворона гладить не перестал.

— Не только, — он решительно качнул головой, понимая, что была не была. Хуже ведь уже не будет, так? — Сон у меня был. Она приснилась мне и спасла меня от утопленницы.

— А почему ты так уверен, что это была твоя девица? — хитро усмехнувшись, спросил старик.

— Потому что один в один она. Волосы русые, длинные, вьются, — начал перечислять ведьмак. — Кожа светлая. Пояс этот с пушистыми шариками такими и гонору столько, сколько может быть только у нее.

— Погодь, не торопись. Время придет, узнаешь ты все, вот только смотри на вещи ширше… — он взмахнул руками. — Ширше. Понял?

— Не понял, — хмуро ответил Эскель. — Но коль так, то, может, что-то о самой девке расскажешь?

— Ну добро, кое-какие нюянсы попробую тебе открыть, — кивнул ворожей и, прикрыв глаза, замер всего на краткий миг, а затем тихо так, только лишь шевеля одними губами, заговорил, как сквозь сон: — Дочь она достопочтимого человека, пусть и опального. Вижу матушку ее… моложавая как для своих годков, но властная, жесткая, с хваткой хорошей, как у собаки одичавшей. С ней лучше не лезть на рожон, а молодую наследницу и вовсе держать на расстоянии. Как тень нависает над ней, ходит по пятам. Страшная женщина, опасная.

— Как зовут ее? Кто такая? — Эскель не выдержал, чувствуя, как от волнения подрагивают колени. Оттого и присел на корточки, устроив на коленях меч. А то не хватало еще и упасть тут.

— Берзе де Бейль. Графинька туссентская. Подле княжны достопочтимой всегда была. С черным императором зналась, когда он гостил в их благодатном крае. Как змея окутала его, одурманила. Но своего не получила. Свое на Севере нашла.

— Эмгыром? — ведьмак в удивлении разинул рот. — То есть императором Эмгыром вар Эмрейсом?

— Именно, мастер. Именно с ним, — закивал Матей, а его пальцы все сильнее сжимались на бездыханном вороне.

— Выходит, Дера не простая аристократка… — он в задумчивости провел ладонью спереди по шее, почесав кожу пальцами.

— Наследница она.

— Да то понятно. У отца, видать, есть что наследовать. Он же, вроде, реданский аристократ.

— Верно, мастер, — ворожей загадочно ухмыльнулся. — Аристократ… реданский.

Вот только Эскель уже не слышал его слов. Слишком много он узнал за столь короткое время. Вот будто ушат воды на голову вылили — не иначе. Не верил он гадалкам этим всяким, но тут у него просто не осталось сомнений. Так уверенно этот старик говорил, что грех в его слова не уверовать. К тому же попадал ведь в цель. И только у него с Фредерикой начало все налаживаться, идти по нарастающей, так бы сказать, как вот-те на-те — хуй в томате: предназначена другому.

Хотя чего это он, в самом деле, рот разинул на кровя̀ голубые. Кто он вообще такой? Сирота и бродяга, без кола и двора, вечно грязный и без гроша в кармане. Чем он отличается от бандюганов с дороги? Мутациями и только? Бесплодностью? Хером? Или рожей негодящей? Сейчас ему стало ясно одно — он ее прихоть. Да, вот ни больше и ни меньше. Как и сказал ворожей. «Барыня желает в Ковир и Повисс» — он и везет, как дурак, полностью игнорируя свои планы, свои потребности и желания. А зима-то тем временем уже на подходе. Ему бы в пору запасами заниматься и путь в крепость держать, а не вот это все. «Барыня захворала» — пожалуйста, даже вон чародейку ей отыскал, пусть и не специально. «Барыня желает мужика» — а он и рад стараться. Кожа ведь у нее не порченная, как у деревенщин, а внутри все так приятно, тепло, гладко и тесно. Да и как еще может быть иначе у знатной девы-то? А он, гляди, как рот разинул. Конечно, она отличалась от кметок и шлюх в борделях. Нетронутая ведь еще была. А если ее теперь никто в жены не возьмет? Он ведь испортил ее. Там же, у высшего сословия, свои закавыки насчет этого всего. Боги… Эскель схватился за голову, вздрогнув так, что аж меч свалился с колен и упал в траву.