Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon" - Страница 54

— Я никогда, слышишь, никогда тебя не оставлю.

— Я знаю, любовь моя. Я знаю, — он провел кончиком носа по изгибу ее переносицы, поднялся выше и оставил на лбу легкий поцелуй. — Даже если я умру, помни, что я все равно останусь рядом с тобой. Богиня не позволит мне уйти вот так и бросить тебя в одиночестве. Я всегда буду рядом, Мэйв. Обещаю.

— Я уйду вместе с тобой…

Гроностай едва заметно улыбнулся и провел ладонью по спутанным вьющимся волосам.

— Глупая птичка, — его губы скользнули к виску, оставили влажный поцелуй и опустились на скулу, затем к приоткрытым губам. — Успеешь еще умереть. Живи.

— А если нас не примут в долине? Что тогда? — она сжала пальцами его раскинутые в стороны колени и придвинулась еще ближе.

— Позволь мне волноваться об этом, — эльф скользнул взглядом по тонкой женской шее, затем ниже, к аккуратной груди. — Сейчас я хочу лишь наслаждаться тобой, а не говорить о том, что будет потом.

Мэйв чуть склонила голову в сторону и подалась вперед, смяв его губы в длительном нежном поцелуе. А когда она закрыла глаза, то окружающий мир поплыл. Подумать только, ведь уже сколько раз она целовала его как угодно: страстно, нежно, требовательно и с остервенением; а всегда было ощущение, будто это их первый поцелуй. Мысль о том, что больше такого мужчину она не встретит, неприятно кольнула в груди, заставляя прерваться и отстраниться.

Но он подозревал, что она снова предалась неуместным мыслям, потому лучше будет ее просто отвлечь. Что он и сделал, обхватывая рукой тонкую женскую талию и прижимая к себе теснее. У них, безусловно, еще вся ночь впереди, но предаваться чему-то, помимо наслаждения друг другом, эльф считал недопустимым.

А ночь и впрямь уже была не за горами. Солнце окончательно спряталось за горизонт, а первые звезды на все еще сероватом небе красиво оттеняли его приятный глазу цвет.

***

Эскель сдавленно выдохнул и приоткрыл глаза. Боль в ребрах тут же дала о себе знать, а тело и вовсе отозвалось ноющим чувством из-за истощения. Сегодня он потрудился на славу, хотя и не помнит большей половины того, что происходило. Последнее, что запечатлелось в его памяти, — это тело обездвиженной королевы главозглазов за спиной, саднящее от длительной рвоты горло и две особи, что надумали явиться в качестве поддержки. Как он с ними совладал, даже и представить не мог.

Очнулся только теперь, полностью обнаженный и лежащий в воде на берегу Понтара. Поразительно, что утопцев поблизости не было. Но, видать, это обусловлено чрезмерной активностью инсектоидов в пределах леса. Тем и лучше. Должно же быть хоть что-то хорошее во всем произошедшем? Пошевелив левой ногой, ведьмак облегченно вздохнул. Хвала богам, что яд его не парализовал. Значит, «Белый мед» справился, а организм не спасовал перед такой убийственной дозой отравы. Единственное, что теперь вот приходится стирать вещи и отмачиваться в реке. Ведь облитому испражнениями главоглаза с ног до головы в близости от Деры появляться не стоит. И без того еле оклемалась от инфекции своей, так не хватало теперь еще и отравить. Откинув голову на гладкий камень, что так удачно расположился за спиной, Эскель снова прикрыл глаза. Если верить кривым крестам на карте, то в запале он уничтожил еще целых пять тайников. Жаль только, что Пугг погиб вот так глупо. Хороший был тролль, сговорчивый и относительно мирный, хоть и туповатый.

Напрягая все еще нежелающий работать как положено мозг, ведьмак нахмурился. С остальными тремя тайниками он в состоянии справиться к полудню, не раньше. Это если все пройдет без сучка и задоринки. А значит, к вечеру он вернется в лагерь и можно будет отправляться в сторону фактории. Осталось дело за малым: не отыскать в лесу очередного громадного инсектоида и не вляпаться в перепалку с каким-нибудь чертом или бесом. Мало ли кто тут еще по округе ошивается.

Устало вздохнув, Эскель едва-едва пошевелил пальцами на руках и ногах. В нагретой дневным солнцем воде лежалось очень приятно и хорошо. Потому не лишним будет немного прикорнуть и вместе с тем восстановиться, а после, ночью, двинуться к следующему тайнику. И пусть в темное время суток все твари привыкли активничать и выходить на охоту, ведьмак знал, что такой риск сейчас в состоянии себе позволить. К тому же разве был у него выбор? Он обещал Дере вернуться через два дня, а уже вот пойдет третий. Скоя’таэли — это тебе не опасные инсектоиды или вурдалаки, но извести Фредерику они вполне себе были в состоянии. А зная то, как она любит отчебучить что-то эдакое, то шибко расслабляться нельзя было.

*Вайда красильная — растение, из которого изготавливают синий краситель и которое используют как антибактериальное средство и при лечении инфекций верхних дыхательных путей.

Комментарий к Часть 18. Из одной лишь любви не построишь дом

Бечено

========== Часть 19. Человеку нужен человек ==========

Дера вздрогнула и испуганно распахнув глаза, оперлась на руку, приподнимаясь. Ее взгляд тут же метнулся в сторону двери, подмечая светящиеся от солнечных лучей просветы. Третий день. Девушка рвано выдохнула и впилась пальцами в утоптанную землю. Подумать только, третий день она заперта в этой халупе и без Эскеля. Мысли в голову лезли одна лучше другой, но травница вовремя совладала с ними, окончательно убедив себя в том, что все с ведьмаком хорошо, и он всенепременно явится сегодня и заберет ее. Словно принц на белом коне прискачет и спасет свою прекрасную принцессу из лап чудовищ. Вот только Фредерика не была принцессой, а эльфы внешне мало походили на чудовищ, как и Эскель на принца.

В голове, отчего-то, тут же всплыли воспоминания о береге Понтара. Щеки девушки незамедлительно вспыхнули, а в груди все затрепетало. Она и подумать не могла, что такие диковинные шутки способен вытворять ведьмачий язык, воистину. А если это только половина его умений? От этих похабных мыслей стало до чертиков не по себе. Завалившись на спину, она тут же прижала грязные ладони к щекам и до того крепко зажмурилась, что перед глазами заплясали белесые пятна. Ишь чего удумала. В такой-то ситуации принялась о непотребствах всяких мечтать. Лучше бы подумала о том, чтобы свести совместное проживание со старой стервозной эльфкой к чему-то приемлемому. О доброжелательности, безусловно, и речи не шло, но лучше уж равнодушие, чем открытое противостояние. Вот только до равнодушия этого еще нужно каким-то образом дойти.

В самом деле, Фредерика еще никогда не сталкивались с подобным отношением к себе. Да, иногда ее недолюбливали сокурсницы: обзывали богатейкой, транжирой и сетовали на то, что именно таким путем она и добилась расположения профессоров, а не своей тягой к знаниям. Но Дера не обижалась, ведь доля правды в этом всё же была. В самом деле, одна только ее фамилия говорила академической профессуре о большем, чем полный кошель крон. Вот только она не любила пользоваться этим преимуществом из-за неловкости и стыда. А тут прям какая-то иррациональная ненависть просто потому, что такая как она вообще посмела существовать. Видать единственное, что останавливало спесивую эльфку от чего-то более существенного, чем пощечины, пинки и броски всем что попадется под руку, это — ведьмак. Да и кому захочется урезонивать разбушевавшегося охотника на чудовищ? Еще и посреди лагеря.

Промаявшись еще немного, Дера приняла решение все же попробовать встать с земли и немного походить. Она ведь в сидячем-лежачем положении провела вот уже сколько времени, того и гляди ноги атрофируются. Но подняться оказалось не так просто. Пришлось осторожно, придерживаясь руками за стену, вначале присесть на корточки, затем постепенно выпрямлять тело, придавая тому вертикальное положение. Боги, она будто и вовсе разучилась ходить. Конечности покалывало, колени тряслись, постоянно пытаясь согнуться, а от мыслей о том, чтобы оседлать Стебля, и вовсе становилось дурно. А как только удалось совладать с непослушными ногами, то в глазах потемнело, и тело резко накренило в сторону. Благо, что стена оказалась под рукой. Пришлось изо всех сил цепляться ногтями и пальцами за деревянные доски, собирая как можно больше заноз. Сделав глубокий вдох, Дера привалилась к ним плечом и попыталась успокоиться. А как к горлу подошел неприятный и горький ком, то все встало на свои места. Она ведь совсем не ела и не пила целых двое суток. А о том, чтобы принимать свою микстуру и вовсе не вспоминала. Последняя ее нехитрая трапеза состоялась в тот день, когда их притащили в этот треклятый лагерь нелюдей. И то состояла она лишь из пары глотков воды и нескольких капель лекарства. Так что ожидать какого-то невероятного прилива сил не стоило.