Вернуть Веру (СИ) - Резник Юлия - Страница 14

Я действительно ошалела от такого поворота. Растерянно уставилась на себя в зеркале, словно то, как я сейчас выгляжу, действительно имело значение, и, поймав себя на этом, фыркнула. А впрочем, Настька ведь не знала, почему мы расстались на самом деле. Правда была слишком грязной, слишком ненужной для ребенка. И потому она меня винила в том, что мы разошлись. Я прекрасно об этом знала. И это было, пожалуй, больней всего.

- Глупости не говори, угу? И пойдем уже. Что мы и впрямь посреди коридора?

Очевидно, от выпитого начинала болеть голова. В висках давило, и я понимала, что дальше будет только хуже.

- Эй… Мам, ты что, обиделась? Не обижайся, ну? Я ведь о тебе беспокоюсь!

Я замерла, так и не достав ночную из открытого шкафа. Обернулась через плечо.

- Ты меня не обидела.

- Правда? Просто… я же тебе счастья хочу. А Стас…

- Стас давно уже в прошлом, Настя.

- Но если поработать над отношениями… - вновь завела она свою пластинку, но я не дала ей закончить. Зажала ладонью рот и чмокнула в висок.

- Это все глупости.

- Глупости-глупости, - скривилась она, - что именно?

- А все! Вот этот твой тезис, что над отношениями надо работать.

- А что, не надо?

- Нет! Над диссертацией надо работать, над проектом строительства. А любовь… это же не работа, Насть.

- А что?

- Любовь - это абсолютная легкость бытия. И если тебе с человеком сложней, чем без него, то это уже не любовь. А судорожные метания и потуги.

Я щелкнула дочку по носу и улыбнулась. А она не стала мне отвечать. Напротив, посмотрела как-то так внимательно, знаете… будто мои слова заставили ее всерьез задуматься.

- Ладно, сама смотри. Не маленькая, - вздохнула тяжело. – Я спать. – Зевнула.

- Ты точно в порядке?

- Да точно-точно. Сначала испугалась немного, конечно, но теперь норм. Обошлось без душевных травм, - усмехнулась, а у меня как-то сразу вдруг отлегло.

- Ну, хорошо, раз обошлось. Тогда топай. И, Насть…

- М-м-м?

- Я тебя люблю.

- Угу, - зевнула еще шире, - я тебя тоже.

Я легла в кровать сразу же после ухода Настьки. Думала, после выпитого усну как миленькая. Да не тут-то было. В голове столько мыслей кипело, что не было этому ни конца, ни края. Я встала, чтобы выпить таблетку – давящая боль в висках усиливалась, и надеяться на то, что все само пройдет, дальше было бессмысленно. Налила стакан молока. Оперлась на столешницу и почему-то залипла взглядом на одной единственной грязной тарелке в мойке. Даже удивительно, что он ее не вымыл. У Гуляева была привычка родом еще из детского дома. Он всегда застилал за собой кровать и мыл посуду. Всегда…

А вообще Стас никогда и ничего не рассказывал мне о своем детстве, кроме каких-то общих моментов. Но по тому, как он себя вел, я понимала, что это детство было не самым радостным. Может, поэтому я и жалела его. И угодить старалась. Сглаживала все углы его личности, в надежде подогнать под себя. Да только гиблое это дело. Ты либо сразу совпадаешь с человеком, как две идеально подогнанные шестеренки, и запускаешь хрупкий механизм чувств, либо всю жизнь потом маешься.

Меня же ко всему еще и предали… А узнала я об этом самым банальным образом. Услышала разговор Стаса с его директором. Они как раз обсуждали свою стратегию. Или… не знаю даже, как это назвать. Я ведь, дура, и не догадывалась, что все мероприятия, которые мы посещаем в качестве пары, наши еженедельные визиты в дом моих родителей, которым я нарадоваться не могла - ведь где это видано, чтобы муж так стремился наладить отношения с тещей и тестем! – даже самые незначительные детали, как то: где мы ужинаем или куда выбираемся на уик-энд, это все – части одного грандиозного плана. Познакомиться с кем-то нужным, втереться в доверие, заговорить, будто между делом, о своих проектах, пошутить обязательно, так, чтобы собеседник до колик в животе смеялся, заинтересовать кого следует, здесь дернуть, тут надавить…  Вложить в рот наживку, а потом просто ждать, зная, что не заметить зятя Пестовых невозможно в принципе, а уж та-а-а-кого зятя – и подавно.

Словом, все у него было просчитано до мелочей. А я верила. Я так слепо верила. Ну, как так можно было играть? Как? Однажды, когда я уже была беременна, он примчался с работы, приказал нам с Настькой в срочном порядке собираться, потому как осточертели этот город и пыль, и нам позарез нужно подышать свежим воздухом… Не заразиться его энтузиазмом было невозможно. Я суетилась, собирала нам в дорогу еду, сумочки и котомки, потому как (о, мамочки!) мой красивый гламурный муж решил, что мы, как самые настоящие дикари, будем обитать в палатках! И уже там, на удивительной красоты озере, мы совершенно неожиданно (ага, как же!) повстречали одного из крупнейших акционеров главного канала страны, который время от времени сбегал от цивилизации в такую вот глухомань… И которого я тоже случайно… хорошо знала. И, конечно, представила своему мужу, радуясь, что у нас появилась компания.

Это были самые счастливые дни в моей жизни. До того, как я узнала правду. А ведь как просто все оказалось. И как чудовищно жестоко… Для Гуляева мы с Настькой были чем-то вроде ширмы. Ведь раньше у него почему не получалось пробиться на главные каналы? Потому как его дерзкий образ не отождествлялся с теми принципами, что эти самые каналы пропагандировали. Мы же… Я и моя дочка стали для него такой… недостающей имиджевой составляющей. Еще и с нужными связями. Даже мой тогдашний образ… толстой, ничем особенно не примечательной разведенки, которую он подобрал, а теперь холил и лелеял, играл ему на руку. Формируя нужный образ в глазах аудитории. И если мужики тайком шептались, что уж такой парень мог запросто найти кого-то и получше, то женщины влюблялись в Гуляева сходу.

В общем, на той якобы случайно встрече Стас буквально сразил Матвеева общностью интересов, взглядов на жизнь (на минуточку, основанных на традиционных семейных ценностях!) и договорился о запуске своего авторского шоу... Его мечта сбылась. А моя… моя совсем скоро разбилась. Разлетелась на ошметки. Царапая острыми краями только-только затянувшиеся после первого развода раны.

Я покачнулась и начала оседать на пол. В этот момент меня и заметили непринужденно болтающие друзья. Надо отдать должное Стасу – он быстро среагировал. Подхватил меня под белы рученьки. Налил воды. И кивком головы велел своему директору оставить нас наедине. Очень вовремя. У меня как раз началась истерика…

- Успокойся! – рявкнул он, пресекая мои невнятные бормотания. И вопросы… Глупые, чисто бабьи вопросы вроде «как ты мог?» и «за что так с нами?» и… «ты что же, вообще меня не любишь?».

- Всё ложь… вся моя жизнь… ложь, так, выходит? Наши отношения с самого первого дня строились на лжи и обмане?

- Учитывая то, чем заканчиваются любые отношения – это довольно закономерно, не так ли? К тому же я не клялся тебе в любви до гроба. Ты сама все придумала.

Вот как… Сама. И ведь не поспоришь.

- Я подам на развод.

- Нет. Не подашь. У нас будет ребенок – и это все меняет.

- Рушит твой план? – не знаю, откуда во мне брались силы. Не знаю. У меня, кажется, в тот момент каждый нерв был обнажен, будто с меня кожу содрали. Без наркоза… Без хоть какой-нибудь анестезии.

- Неважно. Ты – беременна. А мой ребенок должен и будет жить в полной семье. С мамой и папой. Мы справимся с тем, что сейчас случилось. И все будет как раньше…

- Лживо?

Я встала, ощущая тянущую боль в животе. Сделала шаг к двери. И ойкнув, согнулась пополам.

В себя пришла как от толчка. Будто вновь почувствовав тот самый первый болезненный спазм. Даже ладонь к животу прижала. Теперь абсолютно плоскому и натренированному стараниями той же Стеллы. На душе было мерзко, а кожа покрылась тонкой пленкой испарины. Еще и кухня эта… все та же. Хранящая столько воспоминаний. Я честно хотела все здесь переделать после его ухода. Но сначала не было сил, такая меня охватила чудовищная, парализующая апатия… А потом… потом я пришла к мысли, а какого, собственно, черта? Я в этот ремонт всю себя вложила. Все идеи… Выстроила дом мечты. Все под себя сделала, учитывая и его интересы, конечно, но поскольку Стас практически не принимал участия в обсуждении проекта с дизайнером (теперь я хоть поняла, почему!), здесь все же больше от меня, чем от него было… Такая штука.