Ошибка доктора Данилова - Шляхов Андрей - Страница 10

В принципе, Данилову все было ясно, кроме одного момента, на котором его «замкнуло».

Анестезиолог Юрий Федорович Сапрошин имел за плечами почти тридцать лет врачебного стажа. Как мог умудренный опытом пятидесятидвухлетний профессионал использовать на операции аппарат искусственного кровообращения с неисправным детектором пузырьков воздуха? Он же прекрасно знал, что при оперативном вмешательстве на сердце и сосудах всегда есть риск попадания воздуха в сосудистую систему со всеми вытекающими отсюда фатальными последствиями.

Что это?

Пофигизм?

Вряд ли. Пофигисты не могут продержаться в анестезиологах-реаниматологах три десятка лет, они «споткнутся» в первые же годы работы и испортят себе репутацию навсегда. А врачебный мир тесен и злопамятен. С плохой репутацией в хорошее место не возьмут и, уж тем более, не поставят обеспечивать операции такого светилы, как профессор Раевский. Хирурги вообще очень придирчиво относятся к анестезиологам, а у корифеев скальпеля эта придирчивость возрастает на порядок. И правильно, ведь смерть пациента во время операции или вскоре после нее ложится пятном на репутацию хирурга. Всегда ложится, в любом случае! Народ не разбирается, кто на самом деле виноват – хирург, анестезиолог или медсестра, халатно отнесшаяся к стерилизации хирургического инструмента. Народ говорит: «у этого хирурга часто умирают пациенты, лучше к нему под нож не ложиться».

Главная непонятка тянула за собой другую, помельче, но тоже имеющую важное значение. Операционная медсестра Шполяк промолчала насчет неисправного датчика, потому что боялась мести анестезиолога Сапрошина… Ок, пусть так. Но почему она не испугалась мести профессора Раевского, который по статусу стоит выше главного врача и может капитально осложнить жизнь медсестре? Это же как-то нелогично… Все равно, что бояться кошки, но не бояться тигра. Ну что мог ей сделать рядовой врач-анестезиолог? Сказать грубость? Распространить какие-нибудь гадкие слухи? Сделать мелкую пакость? Не более того. К тому же на обычного врача медсестра быстро найдет управу, чай не в крепостные времена живем. Но вот Раевский мог пинком вышвырнуть ее с работы и сделать так, что никуда, кроме районной поликлиники она ни в Москве, ни в области не устроится. А работа поликлинической медсестры не идет ни в какое сравнение с работой медсестры операционной – денег меньше, нервотрепки гораздо больше, престиж совсем не тот и вообще все «не торт». Тем более, что у корифеев операционные сестры не абы какие, а свои – избранные, выученные, прикормленные. Когда хирурги говорят, что операционную сестру нужно выбирать тщательнее, чем жену, они нисколько не шутят, так оно и есть. Дай корифею плохую операционную сестру, и корифей запорет операцию, потому что и инструменты ему будут подавать не так, и нити в иглы вдевать не так, и вообще не будут понимать его с первого взгляда. Ну а «вишенкой на торте» может стать ошибка в подсчете расходного материала и инструментов до и после операции. Обсчитается медсестра на один тампон, решит, что все у нее совпало, а тампон останется в операционной ране, которая будет зашита. А может и не тампон, а зажим или какой-нибудь другой инструмент… Короче говоря, операционная сестра профессора Раевского могла бояться только самого профессора, своего благодетеля, надежду и опору. Только его – и никого больше. И она непременно должна была сообщить Раевскому о неисправном датчике!

Ну разве что перед операцией между ними произошла какая-то ссора и она промолчала назло? Но после остыла, одумалась и рассказала обо всем следователю… Теоретически – возможно, но как-то неубедительно.

А может медсестра сообщила профессору, но он проигнорировал ее слова и теперь она врет, потому что не хочет выставлять своего покровителя виноватым – знал, мол, да мер не принял? Ну это совсем уже из области фантастики… Профессор Раевский не стал бы рисковать своей репутацией подобным образом. Это было бы не только крайне глупо, но и абсолютно бессмысленно – операция плановая, пациент восемнадцать лет жил со своим аортальным пороком и спокойно подождал бы до завтрашнего или до послезавтрашнего дня. Никаких причин для спешки и никаких оправданий для риска не было. А если, даже, и была бы экстренная необходимость, то почему бы не воспользоваться другим «насосом»? Ведь в крупных больницах их несколько.

Впрочем, вот тут-то и могла быть зарыта условная собака.

Возможно, что к использованию аппарата с неисправным датчиком анестезиолога Сапрошина принуждала администрация. Не главный врач, однозначно, поскольку исправность аппаратуры – не его компетенция и не его проблема. За этим должны следить зам по АИР[11] и заведующий отделением. В заведующие обычно попадают умные люди, потому что на заведующем замыкаются все лечебные вопросы и главным врачам на этой должности дураки не нужны. Назначишь дурака – получишь такую статистику, что и сам на своем месте не усидишь.

А вот с заместителями расклад совершенно иной. Если заведующих отделениями назначает главный врач, то заместителя ему могут навязать сверху, из департамента. Заведующий отделением – это, в некотором смысле, тупиковая должность, венец карьеры человека, который хочет оставаться лечащим врачом. А вот должность заместителя главного врача – всего лишь одна из первых ступенек в великой административной карьере на пути к более значительным должностям. Если департамент здравоохранения назначит в заместители дурака, главный врач в большинстве случаев не сможет этому воспрепятствовать, ведь он же и сам полностью зависит от департамента. Кроме того, многие главные врачи предпочитают иметь в заместителях недалеких людей, которые не смогут их подсидеть. Своя рубашка, то есть – своя должность, к телу, как известно, ближе…

Предположим, что с «насосами» возникла какая-то напряженка (это всегда может случиться), а дураку-заместителю не хочется останавливать операции из-за такой «мелочи», как неисправный детектор пузырьков воздуха. Он может рассуждать следующим образом: эка важность, если сам аппарат в порядке, то в детекторе нет особой нужды. Дуракам все кажется простым, на то они и дураки. А заведующий отделением не может возразить, поскольку не хочет осложнять отношения с замом главного врача. И анестезиолог Сапрошин по каким-то причинам не хочет осложнения отношений с начальством. Может, он ждет повышения или же боится увольнения… Больничка-то неплохая, столичная, многопрофильная, на хорошем счету. Не сравнить с ЦРБ[12] Монаковского района Тверской области, в которой Данилову когда-то довелось работать. А на следствии и суде Сапрошин не говорит о давлении со стороны начальства поскольку понимает, что никто ему не поверит. Попытка оправдаться при полном отсутствии доказательств, выглядит как перекладывание с больной головы на здоровую.

В жизни Данилова был случай подобного принуждения. Во время работы на шестьдесят второй подстанции заведующий попытался выпихнуть его на линию с неисправным аппаратом искусственной вентиляции легких. Логика у заведующего была убийственной в своей абсурдности – «вентилятор» применяется редко, так что как-нибудь проработаешь сутки без него. «А если понадобится?» спросил Данилов. «Будете делать дыхание по способу „рот в рот“!», хохотнул заведующий. Данилов наотрез отказался принимать машину, а, следовательно, и дежурство, без исправного аппарата. Заведующий начал грозить увольнением за прогул, на что Данилов предложил ему вместе проехаться на Центр и выяснить там, кто из них прав. Выносить конфликт за пределы подстанции заведующий не захотел. Данилов четыре часа бил баклуши в комнате отдыха, пока старший фельдшер не привезла исправный аппарат, одолженный на соседней подстанции (в то время к подотчетному имуществу относились проще, чем сейчас). Данилову даже оплатили время простоя, поскольку простой произошел не по его вине.

Замом по АИР в больнице имени Филомафитского был некий Евгений Аристархович Менчик. На больничном сайте было указано только то, что он является кандидатом медицинских наук, но редкая фамилия и не слишком-то распространенное отчество помогли Данилову быстро навести о нем справки у всезнающего Гугла.