Драго. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей - Страница 8

С ассоциациями я переборщил настолько, что мне стало уже по-настоящему стыдно за свою веру в людей. Но, с другой стороны, всем донимающим меня даже не мыслям, а мыслишкам, я был искренне рад. Потому что они подтверждали, что я, со всеми архидемонскими и божественными делами, еще не тварь бесчувственная. А человек, и на обычные человеческие эмоции не только право, но и возможность имею.

Пока имею.

С такими мыслями я открыл заднюю дверь Гелика и начал доставать из машины транспортировочные кейсы.

– Варриор? – осмотрел пиктограммы на металлическом ребристом контейнере Патрик.

– Ну… ну да, Варриор. А что? – кивнул я, и вопросительно посмотрел на ирландца, в голосе которого мне послышалось явное удивление.

– Все в порядке, – пожал он плечами, доставая очередной ящик. Его бесцветные глаза уже ничего не выражали.

Втроем – я, Чумба и Патрик, выгрузив контейнеры из машины, начали заносить их в дом, схватив по одному. И, как раз к этому моменту, над двором завис конвертоплан в яркой раскраске, быстро спускаясь. Тяжелая туша качнулась на посадочных ногах, откинулась широкая кормовая аппарель, и из комфортабельного чрева машины выгрузилась прибывшая невеликая, но респектабельная компания. А нет, не вся – Войцеха с ними не было: последними вышли Василий и его блестящая во всех отношениях дама, и аппарель поднялась.

Василий со своей дамой, кстати, тяжеловато вышли. Явно хорошо и плотно поужинали в ресторане – вновь начал грызть оболочку веры в людей червячок сомнения.

Неожиданно со всех сторон раздались громкие крики. Я даже было вздрогнул от неожиданности, но почти сразу понял, что выкрики – восхищенные и приветственные. Это население Полигона, немалая его часть, собравшаяся за забором, встречало Василия и его леди.

Червячок сомнения переобулся и начал грызть в другую сторону.

Вот как так? Работаешь, придумываешь, планируешь, рискуешь жизнью, свободой и разумом, собираясь приводить криминогенный район в благополучный вид и вести людей к возможности простого житейского счастья, претворяешь планы в жизнь… а любят все не тебя, а Василия, который просто добавил яркости в наряд, нанес татуировку белого черепа на лицо и мелькает пред народным взором чаще всех.

Причем не просто его любят, горячо ведь любят – судя по крикам. Меня же наверняка запомнят не как благодетеля и проводника во тьме, а как опасного со всех сторон странного деятеля, который только и делает, что выбивает или ворота или мозги уважаемым людям.

Обидно. Тяжела и неказиста жизнь простого кардиналиста, как сказал бы чиновник из команды кардинала Ришелье. Чиновник, обеспечивающий благоденствие, покой и процветание французского королевства, чью деятельность никто не замечает, отдавая все внимание гуляющим по улицам и кабакам вечно пьяным гасконским горцам в ярких мушкетерских плащах. Ладно, что-то меня опять на лирику потянуло. С недосыпа и недоедания, скорее всего.

«А они в ресторане вкусно и плотно поели, а тебе сейчас сублимат грызть. С вишневым вкусом…» – подсказал внутренний голос. От упоминания вишневого вкуса сублимата – а других почему-то у нас в запасах не было, меня едва не перекосило.

Так, стоп. Хватит – собрался я, волевым очищая голову от сторонних мыслей.

В лицо дохнуло воздухом – это спутница Василия, сверкнув блеском изумрудного платья, отправилась прочь. Остальные уже, даже не спрашивая, подхватили кейсы с бронекостюмами. Когда я, также взяв один из кейсов, зашел в дом, в холле уже все было разложено – по два ящика рядом, с доспехами и оружейными модулями.

– Ты где это… удивительное произведение искусства нашел? – поинтересовался у меня Гек, как раз опустивший на пол один из ящиков.

Я, с некоторым усилием, сдержал раздраженный комментарий насчет зубов дареного коня, которые надо брать пока дают. Сдержался только потому, что Гек, который совсем недавно заживо гнил в вирткапсуле без надежды на освобождение, сейчас попробовал исполнить шутку. И это, если честно, радует больше, чем раздражает его намек. Да и слов он сейчас за одни раз сказал количественно едва ли не больше, чем произнес за первый месяц, пока жил в усадьбе Юсуповых-Штейнберг.

– Где нашел, там больше нет, – нейтрально ответил я, осматриваясь. – Где… моя новая подруга? – спросил я у проходящего мимо дядюшки Абрама.

– Войцех занимается. Сказал, отвезет в надежное место.

Интересно, что за надежное место. Но ладно, раз Войцех сказал, значит сделает.

Пока заносили последние транспортировочные контейнеры, я двинулся вдоль ряда уже принесенных, раз за разом касаясь ладонью крупных кружков с эмблемой Некромикона. Система идентификации сканировала мой отпечаток, и раздавался щелчок – замок кейса открывался. Несколько движений – открыть меню, выставить возможность настройки доступ по биометрии для другого человека, будущего оператора индивидуального комплекса пехотинца: пока все комплекты были настроены только на меня.

Остановившись у очередного ящика, лежащего рядом с окном, увидел входящего во двор Войцеха. Одиннадцать кейсов были уже в холле, последний лежал на земле рядом с машиной – и его-то поляк и подхватил, занося в дом. И когда последний занесенный в дом транспортировочный кейс стукнул ребристой поверхностью в пол, Войцех высказался на польском, обращаясь ко мне. В большинстве слова были непечатные, и все непосредственно касались бронекостюма «Варриор».

– Нормальный доспех… в данной ситуации, – прикладывая ладонь к сканеру на очередном ящике, произнес я, обращаясь к расстроенному Войцеху.

Действительно вроде нормальный бронекостюм – открывая доступ, в меню я уже походя посмотрел более подробную информацию. Да, это была модифицированная версия старой модели, полувековой давности. С производства давно снятая, поддержка прекращена три года назад. Поэтому, предполагаю, нам их и подогнали – незарегистрированные костюмы, которые невозможно отследить.

Штабс-капитан Измайлов, помнится, для того чтобы получить возможность скрытых действий, украл бронекостюмы со склада Легиона, который в свою очередь взял их трофеем у бельгийской Свободной армии. И после этого уже Измайлов поменял прошивку доспехов и оружия. У нас для подобных финтов не было ни времени, ни возможности – рядом ни склада Легиона с левой броней, ни Накамуры.

А Доминика предоставила нам списанные комплексы, давно затерявшиеся в глобальной системе учета и контроля вооружений. Так что мы сейчас будем сразу незаметны для средств объективного контроля без усилий и лишних дополнительных движений.

– Поколение четыре два плюс, штурмовая комплектация и новая прошивка, боевую эффективность можно даже на пятое поколение натянуть, если против манекенов в тире воевать, – добавил я, обращаясь к Войцеху чуть погодя. Говорил, словно бы оправдывая переданный нам… третий сорт, который не брак, прямо скажем. Если уж начистоту.

– Да они древние, как дерьмо мамонта… – прокомментировал Войцех, после чего последовало еще пара фраз на польском, с таким смыслом, что все развалится, прежде чем мы во всем этом даже до тира дойдем.

Чем он так недоволен, понять не могу? У него что, к костюмам «Варриор» личная неприязнь, как у Шкипера к датчанам?

– Войцех, дареному коню в зубы не смотрят, против каннибалов…

– Дареному? Знаешь, сколько каждый стоит?

– А мы что, за них деньги платили?

– Вообще-то да.

– Так. Мы это за деньги покупали, – полуутвердительно произнес я.

– Да, приобретаем в лизинг. Романо сразу счет выставила, первый платеж уже ушел.

– Эм. И сколько… тысяч двести тридцать? – прикинул я максимальную планку.

– Почти угадал. Четыреста двадцать.

– Сколько?!

– Четыреста двадцать. Это штурмовой комплект, как заказывал, также надбавка за отсутствие транспондеров и скорость получения.

«Сколько-сколько?» уже на польском, из-за состояния крайнего удивления, переспросил и возмутился я.

– Четыреста двадцать тысяч кредитов, – еще раз повторил Войцех. – Ты чего нервничаешь? А сколько ты думал будет стоить индивидуальный штурмовой комплекс пехотинца здесь, в жопе мира?