Несознательный 2.1 (СИ) - Ефремов Александр - Страница 6

Ну а мы к концу октября вышли на финишную прямую — смонтировали двигатель на стенд и начали холостые прокрутки, пока без топлива, надо было определиться с режимами работы турбины и отработать системы управления двигателем. На стенде движок гоняли две недели, и только на третью решили попробовать запустить в самостоятельную работу. Запуск двигателя прошел нормально, только почему-то не на расчетных оборотах, наверное, это с качеством топлива перемудрили, ведь подбирали керосин высокого качества, а надо было брать среднего, а то неизвестно чего там намешано. Но в целом в работу включился и отработал первые тридцать минут, двигатель ревет, обороты дает, на управление реагирует. Как водится, после первого запуска двигатель снова разобрали, проверили лопатки, никаких изменений не обнаружилось, только цвета изменились от действия высоких температур. Во второй запуск уже поставили мотор под нагрузку, сначала до тридцати процентов расчетной мощности, потом до пятидесяти. И опять никаких серьезных изменений. Дальше уже пошла программа заводских испытаний, выводили двигатель и на максимальные обороты, и на максимальную нагрузку, для этого опять пришлось делать новый тормозной барабан, старые не были рассчитаны на такие мощности. Вот так, опять будут говорить, что с мотором попал в яблочко. Вот только на максимальной нагрузке обнаружился небольшой перегрев лопаток первого контура турбины, чуть больше расчетного. Так-то неопасно, лопатки и бо?льшую температуру могут выдержать, но это однозначно снижение срока их работы. Выяснили, что это из-за неполного сгорания топлива в вихревой камере, все же качество керосина сказалось, значит, на следующих модификациях двигателя надо будет камеру сгорания удлинить, чтобы топливо успевало догореть. К середине декабря, было сделано еще два мотора, тогда и рапортовали в НКАП, вот только…

Вот только как я и предполагал, не пришло еще время этого мотора, нет самолетов, на которые его можно установить, да и время надо, чтобы турбовинтовые двигатели в серию пошли. Так что ждем гиганта от Туполева?

Алексей Иванович Шахурин, глава НКАП, просматривал данные подготовленные разведкой. Больше всего его заинтересовало сообщение, что на аэродроме в Лейпхейме начались испытание тяжелого истребителя Мессершмитта с реактивными двигателями. Пока новый самолет находился в стадии предварительных испытаний, но это давало повод задуматься. Так-то Алексею Ивановичу было известно о работах ленинградской группы Архипа Михайловича Люльки, которые были прекращены из-за начала войны. Конечно, говорить о том, что двигатель был на стадии готовности, не приходилось, но отдельные узлы двигателя были собраны и хранились где-то в Ленинграде.

— Так может быть продолжить работу по турбореактивному двигателю? — Подумал нарком. — Раз дело дошло до испытания узлов, то значит, не так далеко до рабочего двигателя? Но с другой стороны, известно, что между чертежами и приемкой двигателя расстояние огромное, к тому же дело новое… Хотя, недавно иркутские моторостроители предоставили для испытаний три турбовинтовых двигателя, и времени на это у них от проектирования до изготовления ушло всего семь месяцев. Поразительная скорость работы КБ. Вот теперь и вопрос, поручить разработку нового двигателя иркутскому КБ или воссоздать группу Люльки?

Порассуждав еще несколько минут, Алексей Иванович вызвал руководителя восьмого главка Хрунова.

— Читай, — подсунул он Хрунову данные разведки по началу испытаний реактивного самолета у немцев.

Иван Михайлович ознакомился с запиской быстро:

— Так у немцев еще в сороковом году начаты работы по турбореактивному двигателю, — сообщил он, отодвигая документ, — и в Англии такие работы, наверное, ведутся. Данных разведки нет, но все публикации по реактивным двигателям там засекречены.

— И что думаешь по этому поводу?

— А что тут думать? — Скривился Хрунов. — Скорость в семьсот километров в час для винтовых самолетов почти предельная, преодолеть ее позволят только реактивные двигатели. Нет, не те, какие разрабатывает ОКБ Болховитинова, там топлива требуется на порядок больше, а именно турбореактивные, они хотя бы не так прожорливы.

— Читал, про работу группы Архипа Люльки в Ленинграде перед войной?

— Ознакомился, — кивнул Иван Михайлович, — они действительно были близки к созданию турбореактивного двигателя. Но работы там еще очень много, не факт, что двигатель сразу пойдет в серию.

— Но у иркутян вроде работы нормально идут, — прищурился Шахурин.

— Там Шибалин, — вздохнул Хрунов, — очень талантливый конструктор, за что не возьмется, все у него выходит с первого раза.

— Да уж, — кивнул нарком, — будто черт ему ворожит. Вот с турбовинтовым двигателем мы поторопились, задание Петляковскому ОКБ еще предстоит переформулировать. (В этой реальности Петляков не погиб в январе 1942 года, так как его Пе-2 не пошли в большую серию, а занялся разработкой двухмоторного бомбардировщика грузоподъемностью в пять тонн).

— Так это хорошо, — улыбнулся Иван Михайлович, — вечно у нас двигатели от планеров отставали, в кои веки получилось наоборот.

— Да уж, «наоборот», и не знаешь радоваться или за голову хвататься, — проворчал Алексей Иванович, — а тут еще Холщевников со своим мотокомпрессорным воздушно-реактивным двигателем (ВРДК).

— Ничего с этим ВРДК дельного не получится, — махнул рукой Хрунов, — тяжелая двигательная установка получается и опять же расход топлива очень большой. Расчеты показывают, что лучше тогда иркутский мотор ставить, он на высоте мощность держать будет. А что касается группы Люльки, то надо срочно ее восстанавливать и продолжать работы по турбореактивному двигателю. Чем быстрее начнем, тем быстрее получим результат.

— Подожди, торопиться здесь не следует, — нахмурился нарком, — сначала надо с Берией эту тему согласовать, а то без него решать сам знаешь как.

— Ну, раз надо… — вздохнул начальник восьмого главка.

Но прежде чем идти к всесильному наркому, Шахурин тщательно проработал предложения, в первую главу, он рекомендовал восстановить тематику работы группы Архипа Люльки, который на сегодняшний день работал на танковом заводе в Челябинске. Второе это определился с местом, где будут вестись работы по турбореактивному двигателю. И третье, все-таки привлечь к разработке КБ иркутского авиамоторного завода, так как их турбовинтовой двигатель уже получил одобрение НИИ, а значит, они наиболее близки к созданию ТРД.

Лаврентий Павлович медлить не стал, уже через неделю Архип Михайлович Люлька получил предписание явиться в Москву, и приступить к продолжению ленинградских работ по турбореактивному двигателю. Причем времени ему на все-про все, включая доставку уже изготовленных узлов двигателя с Кировского завода, было отпущено всего двадцать дней. Так что следовало спешить, Берия срыва указанных им сроков не принимал. Заодно Наркомату авиационной промышленности было рекомендовано подключить к этим работам КБ иркутского моторостроительного завода, так как опыт в создании турбовинтового мотора мог оказать серьезную помощь в создании ТРД. Нет, не верил руководитель НКВД в способности иркутян самостоятельно вытянуть этот проект, скорее думал о том, что если в далеком Иркутске получается сделать родственный двигатель, то уж в Москве сложностей быть не должно.

(Совещание в кремле. Конец октября 1942 года.)

— В начале осени на фронте появились новые немецкие истребители, — произнес Сталин, когда были утрясены основные вопросы производства авиатехники. — По докладам ВВС и разведки их уже сосредоточено несколько авиаполков.

Были известны характеристики этого истребителя, и они действительно впечатляли: мощность двигателя нового самолета около 2000 л.с., максимальная скорость 685 км/ч, скороподъемность 7.2 минуты на 6000 м., дальность полета 750 км. Впрочем, последние две характеристики выдающимися не были, тем более, что в скороподъемности немецкий истребитель явно проигрывал И-185 и И-123, и дальность была все же меньше.