Сфера времени (СИ) - Ершова Алёна - Страница 9

— Это рыба? — удивилась Ефросинья.

— Да, — собеседник широко улыбнулся, довольный собой. — Я икринки выписал с наших восточных рубежей. Год возился, выращивал. И в ближайшее время вряд ли продавать буду. Хочу, чтоб отметались да подросли. Пойдемте, покажу.

Он провел свою гостью к огромному бассейну, заполненному морской водой и разделенному садками. В одном из них носились здоровенные синевато-черные рыбины, перебирая из стороны в сторону своими лучистыми плавниками.

— Бррр, — прокомментировала увиденное Фрося, но ей было приятно, что пища, которую она приготовит, всё же была когда-то живой. Есть выращенную в лабораториях говядину она брезговала, но так как животноводство теплокровных в стране было запрещено, то вариантов оставалось не так уж и много. К примеру, австралийская свинина. Но первое же лабораторное исследование показало, что в куске «мяса», среди химических элементов и тяжелых металлов, животные волокна составили 14,7 %. Другими словами, этот киборг даже на солнышке не завоняет. Потому, понимая необходимость потребления животного белка, их семья перешла на рацион из рыб и гадов. Неплохо в целом, если готовить умеючи. Исключением было мясо морских свинок, которым периодически их баловала нынешняя соительница Марго.

Фросина супруга всегда удачно находила себе партнерш.

— Хорошо, — отвлеклась от своих мыслей Ефросинья. — Доставьте сегодня к шести. А как это готовить? — кивнула в сторону рыбы.

— Я разделаю и порежу на стейки. Сколько человек будет?

— Четыре.

— Готовить просто. На оливковом масле, предварительно посолив и посыпав прованскими травами. Максимум три минуты с каждой стороны, можно меньше, если любите слабую прожарку.

— Спасибо. Взвесьте мне ещё морских червей, пожарю их завтра с овощами и древесными грибами. О, и шелкопряд дайте, только замороженный, а то в прошлый раз я этих козявок по всей машине ловила: контейнер, видимо, плохо закрыт был.

— Тогда Эдик паковал. По кепке получит, — хмурясь, отметил фермер. — Не переживайте, урехисов и шелкопряда доставим вместе с тунцом. Вы сменную тару взяли?

Женщина кивнула и протянула две небольшие емкости.

Сев в машину, она посмотрела на часы. Пора возвращаться в институт, время до экзамена пролетело очень быстро. Вообще, два часа — это так мало, если задуматься. Как всё успеть? Забила координаты академии и прикрыла глаза, отдыхая.

Экспедиция. Как долго она о ней мечтала! В идеале ей хотелось бы засвидетельствовать и понять взаимоотношения древних в семейной ячейке, посмотреть симбиоз местных религий, увидеть повседневную одежду и утварь, а может быть, подготовку к празднованию в честь дня летнего солнцестояния. От возможных перспектив сердце пускалось вскачь! Вот только как всё это успеть за жалких два часа? Чем придется пожертвовать? Что она успеет зафиксировать, а на что попросту не хватит времени…

В аудитории своего преподавателя по истории России ждала группа первого курса подготовки учителей гуманитарных наук. Самый большой поток в институте — тридцать человек. Через четыре года большинство из них защитит диплом бакалавра и пойдет преподавать в средних классах все имеющиеся гуманитарные предметы. От русского до обществоведения. Поэтому профиль у ребят очень широкий. А так как во внутренние дела академии правительство не вмешивалось, то в студентов злобная профессура впихивала всё, что могла впихнуть, и ещё чуточку больше, искренне считая, что если уж ты и швец, и жнец, и на дуде дудец, то карма твоя — быть профессионалом во всех вышеперечисленных областях. Раз прошёл тесты, получил условно вторую категорию, то поздно упираться — грызи гранит. Зубы новые не проблема. В отличие от мозгов.

Что удивительно: бестолочей в группе не было. Образование бесплатно, но отбирает студентов (впрочем, как и кандидатов в Золотую сотню) искусственный интеллект. Его не подкупишь, не обманешь. Многолетние тесты, проверки, экзамены, и у каждого выпускника своя шкала, в которой учитывается всё: от личностных характеристик до успеваемости. Никто не знает, кому суждено после школы поступить в колледж или ВУЗ: просто через неделю те немногие, кто проучился десять классов вместо стандартных восьми, получают свои письма с направлением.

С приходом преподавателя группа сразу стихла. Тридцать пар глаз привычно уставились на интерактивную доску.

— Уважаемые студенты, тестовый экзамен, сданный вами, проверен и оценен искусственным интеллектом. В целом результаты меня порадовали. Есть две шестерки, у остальных от семи до десяти баллов. Кто согласен с оценкой, спуститесь и поставьте свой отпечаток на ведомости, остальные могут остаться для устного опроса, чтобы получить дополнительный балл.

Четыре пятых группы поднялись и ровным строем спустились к кафедре. Отметились и были свободны. Для остальных предстояло провести устный экзамен. Ожидаемо, что двое из оставшихся — шестёрочники, остальные четверо — восьмерочники.

Ефросинья включила 3D запись и начала экзамен:

— Акулина, что такое история повседневности?

Девушка с молочно-белыми волосами, под которыми прятались «эльфийские» ушки, поднялась.

— История повседневности — это история быта: от условий проживания и рациона питания до способов лечения и религиозных верований обычных людей, — выдала беловолосая и замолчала.

Ефросинья внимательно на неё посмотрела. Девушка смутилась.

— Всё? — уточнила профессор.

— Больше во всеобщей образовательной брошюре ничего нет, — окончательно растерялась студентка. Фрося покачала головой. Есть, много, что есть, и возвращались они к этой теме раз за разом. Какой бы век не проходили, какое бы событие не рассматривали, она всегда старалась показать ученикам мир через призму «безмолвствующего большинства». Так любой исторический процесс становился понятнее, ближе.

Один из студентов поднял руку.

— Ян, я вас слушаю.

— История повседневности зародилась во второй половине XX века в противовес политической и военной историям. Эта наука на стыке дисциплин: социологии, антропологии, культурологии. Вот вы, например, историк-антрополог, как раз работаете в этой области. Я смотрел практическую часть вашей докторской. Полгода жизни в модуле крестьянского дома шестнадцатого века. Впечатляет!

— Как история повседневности соотносится с понятием истории длительной протяженности? — тут же пресекла уход в сторону Ефросинья.

Вопрос был с подковыркой, но и Ян явно претендовал на высокий бал. Это не Акулина с её брошюрочными знаниями. Тут можно попытаться нащупать умение анализировать.

Студенты задумались. Было видно, что каждый мысленно пытается подобрать и сформулировать ответ. Парень на секунду замолчал, перестраиваясь с одной мысли на другую, а после выдал:

— Не вспомню сейчас, кто ввел этот термин, но суть его заключается в следующем: история развивается неравномерно. Есть короткие процессы, относящиеся к повседневности: политические пристрастия, изменение моды, выход свежих газет, появление тех или иных технических новинок, а есть длительные процессы: изменение культуры, социальной жизни, религии и мировоззрения. Все это происходит плавно, но беспрерывно. Собственно, историк должен изучать в совокупности оба этих течения.

Ефросинья Тихомировна удовлетворенно кивнула: в принципе неплохо. Не всё, с огрехами, но, в общем, парень понимает, о чём говорит, а это радует. Надо будет присмотреться к нему внимательнее. Она никогда не требовала от студентов скрупулёзного знания дат. С этим прекрасно справлялись тест-листы. Но понимание процессов и причинно-следственных связей считала необходимой образовательной базой. Понятно, что после набора «поучительных сказок», коими потчевал школьников базовый курс истории, переключиться на научное восприятие дисциплины было тяжело. Тем не менее, ребята — молодцы. Отвечали бодро, точно и без лишней полемики. Споры и обсуждения хороши для семинаров. Экзамен — это концентрат, выпаренный из знаний, сил и времени. И не важно, какой урок ты сдаешь: академический или жизненный.