Сфера времени (СИ) - Ершова Алёна - Страница 16

Варвара Багрянцева была дизайнером ювелирных украшений и владельцем компании «Династия». Её родители некогда заключили взаимовыгодный союз, предполагающий не только слияние двух предприятий, но и образование новой семьи. Гарантом сделки должен был стать ребенок. Зачатая в рекордно короткие сроки дочь оказалась в списках первых генно-модифицированных детей. Долголетие, здоровье, яркая внешность и творческий талант — вот что заказали для своей девочки ювелиры. Впоследствии художественное и экономическое образование, подтверждение третьей категории, роскошь, признание, престижный брак с представителем первой касты — внешний фасад прекрасной жизни.

Внутри же были свои скелеты. Постоянная конкуренция среди ювелиров, срывы поставок сырья, ответственность за рабочих, кражи идей, круглогодичные выставки и показы. Всё это мешало жить. Варвара чувствовала, как годы проходят мимо, а она заперта в условностях и правилах общества, словно в клетке и остро желала изменить свою жизнь.

Семья тоже разочаровала. Быстро стареющий муж, дочь, не интересующаяся семейным бизнесом и занимающаяся бесполезной наукой. Ладно бы пошла в отца и стала химиком, так нет! История! Никчемная, никому не нужная гуманитарная дисциплина. И самое поганое — невозможность хоть как-то повлиять на выбор собственного ребенка! Возведенный государством в абсолют принцип невмешательства не позволял хоть как-то надавить на дочь, потребовать исполнения семейного долга. Надо принимать и уважать чужое мнение, нельзя порицать выбранный другим человеком образ жизни и мышления. И, видят звезды, она принимала и соглашалась, закипая внутри. Приходилось носить сдерживающий эмоции браслет.

Однако внешнее спокойствие — одно, а треклятые анализы — совершенно другое.

Очередная пятилетка перевернула всё с ног на голову. И теперь Варвара Багрянцева не дизайнер и директор ювелирной фирмы, а представитель силовых структур на полном государственном довольствии.

Ей, как семейной, предложили обучение и должность в стране, но она, плюнув на всё, выбрала службу в Лунной колонии. Подальше от дома, родных, бизнеса, сидячей работы и надоевших блестящих цацок.

Муж разрывался между женой и дочерью, молил остаться, но она смотрела на седеющего старика и понимала, что Луна — это свобода, драйв, счастье.

Нечастые звонки, редкие сообщения, постоянные отговорки от встреч. Она вычеркнула этих людей из своей жизни, и дышать стало легче.

Тихомир Айдарович всё это прекрасно видел и понимал, поэтому без вопросов подписал документы на развод. К известию о том, что всё своё имущество бывшая супруга оставила ему в управление, отнесся спокойно. Благо, граждан третьей категории, готовых обременить себя должностью исполнительного директора, было хоть отбавляй. Если вернёт Варвара себе категорию, то вновь обретет все гражданские права, нет, так всё перейдет Елисею, при условии получения им третьей касты. Не свяжет парень свою жизнь с ювелирным бизнесом — предприятие, после смерти Тихомира, отойдет к государству.

— Твой отец совсем сдал, — Марго, как всегда, была прямолинейна.

— Ты думаешь? — Ефросинья наполнила бокал золотистым Капо Мартино и погрузилась в недра эргономичного кресла.

— Сегодня он предложил мне занять его место.

— Рано ему ещё на покой! — Фрося нервно прикусила внутреннюю часть губы. — Семьдесят лет не срок для ухода на пенсию.

Марго прикрыла глаза. Черты лица её разгладились. Голос стал ровнее. Так всегда происходило, когда ей надо было разговаривать на непростые темы.

— Семьдесят лет не срок для генноизменённых. Ты стареть начнешь после менопаузы, да и проживешь лет сто — сто двадцать без особых проблем и болячек. Твой отец — обычный человек. И его биоресурс подходит к концу. При хорошем питании, правильных нагрузках и своевременном приеме медикаментов он проживет лет десять — пятнадцать максимум.

Вино вдруг резко отдало кислятиной. Фрося подавила в себе желание выплюнуть жижу обратно в бокал. Сглотнула и отвернулась к окну. Впервые в жизни мелькнула мысль, что долголетие не только благо, но и зло. Каково это иметь здоровье, годы жизни в запасе и видеть, как стареют и умирают родные люди. В эту самую секунду она чуточку поняла мать. Каждый день смотреть на угасающего мужа, ничем не в состоянии помочь — это невыносимо.

Мысль об отце ударила по нервам, и свинцовым шариком перескочила на понимание того, что Марго и Елисей тоже не изменённые. Супругу взяла семейная ячейка из трех отцов. Елисея же они с боем забрали из социального центра для несовершеннолетних. И тот, и другой были незапланированными детьми из нижних каст, мамы которых по какой-то причине скрыли свою беременность, но заплатить штраф за несанкционированное размножение не смогли. В таком случае биологические родители подвергались принудительной стерилизации, а младенцы изымались и воспитывались в специальных учреждениях. Дети с отсутствием наследственных заболеваний и с высоким интеллектом вставали в очередь на место в новой семейной ячейке. Однако долголетия это никому не добавляло.

— Не грусти, — Марго ободряюще улыбнулась, прекрасно догадываясь, вокруг чего сейчас крутятся мысли её супруги. — Смерть лишь завершение жизни. Всё в мире подчинено законам природы. Живое рождается, растёт, стареет и умирает. Извечный цикл. Тебе ли, как историку, не знать?

— Да… — Ефросинья потерла виски. Боль в голове набирала обороты. Кажется, повернешь не так голову, и мигрень воткнёт раскалённую спицу в мозг. — Просто порой мне кажется, что Человек взял на себя функции эволюции. Выращивается новый вид homo futuris, а рядом будет прыгать с ветки на ветку и бить палкой по пищевому автомату вымирающий homo sapiens.

— Тебе не кажется, — жестко усмехнулась Марго, — всё так и есть. Притом настолько явно, что это уже даже вы, историки поняли. Не обижайся. Просто медицинское сообщество «включило сирену» по этому поводу еще лет сто назад, но с приходом к власти Золотой сотни все научные доводы за и против превратили в шоу, рекламу, бренд. Теперь генноизменённый ребенок — это знак престижа семейной ячейки.

— Ты жалеешь, что мы взяли Елисея?

— Нет! Напротив, я переживаю за него. Страшно боюсь, что в какой-то прекрасный момент его супруг или супруга помашет ручкой и променяет жизнь с ним на кого-то из долгоживущих.

Ефросинья вновь прикусила губу больно, до металлического привкуса во рту.

— Ты осуждаешь меня? — спросила она тихо.

— Что? Нет, конечно! — Марго немного стушевалась. Забыла, что каждая беседа всегда имеет, как минимум, два дна, и сейчас она неосторожно пробила оба.

— Ты вправе так поступить. У нас с тобой с самого начала брачный договор был сроком на пять лет. Мы его продлили только для того, чтоб Елисея воспитать. Теперь он уже большой мальчик. Скоро полное совершеннолетие получит. Нет, я не считаю твое решение о разводе чем-то неправильным. Мы получили от брака всё что хотели: гранты, признание, первую категорию, любимую работу. Но, знаешь, мне иногда кажется, что семья — это несколько больше, чем экономическое и социальное партнерство.

Фрося уставилась на супругу непонимающим взглядом. Больше? О чем она? Всегда, с древних времен, семейная ячейка строилась по принципу целесообразности. Обширные семьи у крестьян — для возможности получать и обрабатывать землю. Династические браки — для укрепления политических позиций. Мезальянсы — для получения финансовой выгоды. И так далее. Глупые сказки о любви, возникшие в эпоху романтизма, позволяли молоденьким невестам видеть в подсунутых мужьях сказочных принцев. Свобода половых отношений в XX–XXI веке привела к краху понятия «семья» и послужила причиной последовавших один за другим социальных кризисов. Кое-как в XXII веке правительству удалось восстановить работу семейных ячеек, обосновав перед гражданами преимущества брачных договоров. И то, те же представители пятой и шестой категории редко когда заключают союзы, предпочитая нарушать законы о контрацепции и популяции, чем делать все правильно.