Искаженная спираль (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 63

— Ваша правда, Удзумаки-доно, благодарю Вас за беседу.

Вот же нудный пучеглаз, думалось мне, хотя как человек он, безусловно не худший. Надо будет присмотреться, и, возможно, подключить к нашему “внутреннему” совету. Или не надо. Посмотрим, как пойдет.

А у меня на носу было открытие Академии шиноби. Персонал я вроде бы перетряс, учебную программу расширил и даже дикий микс из ниншу проклятья ненависти и воли огня сбацал. Химера вышла забавная, но вроде жизнеспособная. По крайней мере, от нее не плевались, да и не призывали сжечь её с автором огнем ни один из прочитавших, от санинов до Дая.

Что было любопытно, причины разрушения окончательно так и не выявили. То есть да, дряхлое здание, да на ремонте экономили путем его не делания, однако рушиться она, по всему, не должна была. В итоге решил я, что это мстительные карапузы воплотили коллективные мечтания собратьев со всех миров. Ну не чакрокуст же, в конце концов, совершил сей беспримерно жестокий акт вандализма?

Академия, как ни удивительно, открылась. Спиногрызов учили и, что самое удивительное, Сержант Боль хамски не оправдал своё гордое прозвище

Этот деятель, самым хамским и наглым образом, не тиранил и не умучивал спиногрызов. Я значит, не жалея жизни своей, нахожу деспота, тирана и мучителя. А он, вместо невообразимых страданий, несет “два круга по полю, если устанете — отдохните”, да еще, до кучи, делает гендерные поблажки. В общем ужас и поношение, так что отловил я Дая и стал его тиранить:

— Дай-кун, скажи мне, почему нормативы физической подготовки столь сильно занижены, более того, часть учащихся не выполняет даже их? — веско поинтересовался я.

— Удзумаки-доно, часть учащихся не смогут выполнить заданные нормативы. Слабый источник, повышение нагрузки ничего не даст, — ошарашил меня этаким пердимоноклем мой собеседник.

— Это… А вообще, собственно, что тогда делают в Академии шиноби лица, физически не способные выполнять работу шиноби? — поинтересовался у мироздания немного офигевший я.

— Не могу знать, Удзумаки-доно! Даю максимальную нагрузку, которую могут выдержать, Удзумаки-доно! Во имя Юности! — ответил ВРИО мироздания на данный момент.

Пошел я в дирекцию, нести ужас, страдания и прочие сопутствующие мне явления. Выловил директора и стал пытать этого типа, на тему что за фигня. Тип оказался слабоволен, раскололся сразу и нанес мне некоторую психологическую травму.

Выяснилось, что шиноби, в смысле те, чье ядро способно раскачаться на уровень чунина, это классы первых трех-четырех букв, причем неизменным, в силу возрастных изменений, остается обычно лишь А класс. Остальные тасуются, как по успеваемости так и по развитости источника. Соответственно, выходит, что мало того что восемьдесят процентов детей идут в “вечные генины”, те самые “две тысячи шиноби Конохи”. Так еще общий уровень тормозится, нормативы по последнему и прочее.

Я, признаться, удивлялся, с чего мои мудрые и правильные программы принимаются столь неприязненно. А выяснилось, что они внесли еще больший бардак в попытку рассортировать еще развивающихся чакропользователей. Ну хоть заметил вовремя, и то хлеб.

Углядел я в этом проблему немалую и шодофоном оповестил его Змеешество и её Слизнячество о том что “все пропало” и надо совет держать. Выложил я свои беды и огорчения коллегам. Орыч выслушал с интересом, а вот Цу довольно равнодушно, и выдала после моей речи:

— Хизуми-кун, такова практика еще с Тобирамы, довольно успешно себя зарекомендовавшая. Да, кто-то не до конца раскрывает потенциал, но не приставишь же ты к каждому личного наставника?

— А для меня, признаться, это также новость, — протянул Змеетень, — но я попал в А класс, да и закончил досрочно. Вообще, конечно, не самый предусмотрительный подход.

— Почтенные саннины, — чопорно изрек я, — сегодня я присутствовал на занятиях физической подготовки. Я, конечно, не самый лучший сенсор, однако и того, что вижу, оказалось достаточно, чтобы сделать вывод: минимум половина в классе получает недостаточную нагрузку. Эта же половина, теряет при таком подходе, минимум ранг потенциала. Безусловно, компенсировать ежедневными и упорными тренировками можно все, — собеседники кивнули, — однако способных на это шиноби единицы. Я, официально, как советник по науке, заявляю: на этапе подготовки в академии минимум треть учеников теряет возможность продвинутся на ранг в ближайшие годы. Вариант плюнуть и забыть хорош, однако деревня бездарно теряет четверть боевой мощи. Потому как генин, не ставший в чакрорезерве чунином, в течение двух лет после Академии, в девяти из десяти случаев генином и остается.

— Цифры точны? — дотошно вопросил Огнетень.

— Приблизительны, но порядок таков. То есть, я могу ответственно заявить, что из полутора тысяч генинов Конохагакуре пять сотен могли бы быть чунинами, а часть из них — токуджо. Потому как при отсутствии успехов в первые годы шиноби, в большинстве своем, опускает руки, — веско заявил я.

— Не предполагала таких цифр, — задумалась Цунаде, — варианты исправления ситуации, небось, уже придумал, Пружинка-кун?

— Нужно делить учеников не по классам, а по группам. Группа физической подготовки, группа теоретической, у старших классов — группа основ ниндзюцу. Цу-тян, скажи, проверка источников учеников в госпитале на чакрорезерв займет много времени?

— Всех? — я кивнул. — Только на чакрорезерв? — кивнул менее уверенно, — Пара дней, возможно день, а что?

— А вот что. Перевести режим академии на четкие декады, каждую декаду — проверка в госпитале, по её результатам присваивается группа физической подготовки. По результатам учебы, группа теоретической подготовки и ниндзюцу. Учебные группы собираются из более-менее равных по уровню детей. При этом участие в разноуровневых группах, хоть и породит дополнительное напряжение, но послужит стимулом к самосовершенствованию. — озвучил свои гениальные мысли я. — При этом ни программа, ни даже количество учеников на занятиях не поменяется. Даже уровень преподавания будет “по последнему”, просто последний будет не сильно отличаться от “первого”.

Соратники призадумались, пальцы позагибали, лбы поморщили. Но в итоге руками махнули и выдали вердикт: “а шарашь!”

Ну и начал я, невзирая на крики непричастных и вопли невиновных шарашить. В итоге вроде получилось сносно, причем директор передал “признательность от учителей Академии за заботу о будущем учеников”, что было явной лестью, но не могло не порадовать мое сатрапистое и тираническое сердце.

А в середине июня меня порадовала занимательная новость. Саннин номер три, Джирайей именуемый, пребывал в камере полицейского участка Конохагакуре.

И призадумался я, в который раз уже, над второй частью главного вопроса. Ответ на первую же, был универсален и непротиворечив: чакрокуст. Решил, в итоге, перед началом деловитого шуршания и прочих деяний различной степени тяжести, просветиться из доступных источников. Спустился в родной подвал, в очередной раз позавидовал Орычу и задумал расширяться, со временем. Ну и ритуальный круг обозначил.

— А, Цундере-кун, чего звал то? — хамски обратился ко мне свежепризванный Жабыч.

— Жабыч-тян, — что вызвало порадовавшее мое сердце негодование, — скажи-ка мне, а Джирайя информацию о себе скрывать просил?

— Ну вообще-то нет, хотя о тебе спрашивал. Кто таков, для чего призываешь. В общем то, как есть и сказал, что и не призывал-то толком, только контракт заключил. То что ты — цундере, я утаил, — важно покивал Фукасаку.

— И? — несколько уязвленный педалированием своих девиаций вопросил я.

— Что “и?” Что тебе рассказать-то? Как контракт заключали или как саке в Та пили? — закономерно, но все равно земноводно поинтересовался Жабыч.

— Последние две недели. Призывы шпионского толка, доставка корреспонденции, связь иного типа. В Коноху и из Конохи, — обозначил круг своих интересов я.

— Хм, ладно. Два призыва были, почтовой жабы. К Хирузену Сарутоби, с доставкой ответа. Ну и к Цунаде Сенджу, правда посланец вместо ответа получил повреждения, отлеживается сейчас в пруду со слизью, — отчитался Жабыч.