Сороки-убийцы - Горовиц Энтони - Страница 20

– Вы упомянули, что его убили жестоко.

– Это слабо сказано. – Чаббу пришлось успокоить нервы еще одной глубокой затяжкой. – В главном холле есть старинные доспехи. Скоро вы их увидите. В полном комплекте, с мечом. – Инспектор сглотнул. – Мечом-то и воспользовались. Убитому начисто снесли голову.

Пюнд поразмыслил над услышанным.

– Кто его нашел? – спросил он.

– Жена. Она ездила в Лондон за покупками и вернулась примерно в девять пятнадцать.

– Поздновато закрываются магазины, – едва заметно улыбнувшись, заметил Пюнд.

– Ну, допустим, она еще поужинала. Так или иначе, когда она вернулась, то заметила отъезжающую машину. Женщина не уверена насчет модели, но машина была зеленая, и еще она разглядела две буквы на регистрационном номере: FP. Кстати, это ее инициалы. Леди Пай вошла и обнаружила мужа лежащим у подножия лестницы, почти в том же самом месте, где за неделю до того нашли тело экономки. Но лежал он там не весь: голова откатилась по полу до самого камина. Не уверен, что вам удастся в ближайшее время поговорить со свидетельницей. Она сейчас в больнице в Бате, до сих пор под действием успокоительных препаратов. Именно она позвонила в полицию, и я прослушал запись звонка. Бедная женщина: он так кричала и рыдала, что едва могла говорить. Если это убийство, вы определенно можете вычеркнуть ее из списка подозреваемых, если только она не величайшая в мире актриса.

– Тело, как я понимаю, убрали.

– Да. Мы увезли его ночью. Для этого требовался крепкий желудок, скажу я вам.

– После этого второго проникновения в дом что-то пропало, инспектор?

– Трудно сказать. Нужно переговорить с леди Пай, когда она будет в состоянии ответить. Но на первый взгляд ничего не украли. Если угодно, можете зайти, герр Пюнд. Официальных полномочий у вас нет, конечно, и мне, вероятно, следовало бы перемолвиться с заместителем начальника, но думаю, никакого вреда не будет. Если вам что-то придет на ум, дайте мне знать.

– Разумеется, инспектор, – кивнул Пюнд.

Фрейзер знал, однако, что этого не будет. Он сопровождал Пюнда в пяти отдельных расследованиях и познакомился с раздражающей привычкой сыщика держать все соображения при себе до тех пор, пока ему не будет угодно сообщить правду.

Они одолели три ступеньки, но, прежде чем войти в парадную дверь, Пюнд остановился и наклонился.

– А вот это странно, – произнес он.

Чабб в недоумении воззрился на него.

– Вы хотите сказать, я что-то проглядел? – резко спросил следователь. – А мы даже не вошли в дом!

– Возможно, инспектор, это не относится к делу, – поспешил успокоить его Пюнд. – Но обратите внимание на цветочную клумбу рядом с дверью…

Фрейзер посмотрел вниз. Цветочные клумбы шли по обеим сторонам от входа, разделенные ступеньками крыльца.

– Петунии, если не ошибаюсь, – отозвался Чабб.

– Насчет этого судить не берусь, – сказал Пюнд. – Но вы не видите этого отпечатка ладони?

Чабб и Фрейзер присмотрелись. Действительно, слева от двери на мягкой почве виднелся след от руки. Судя по размеру, Фрейзер предположил, что принадлежал он мужчине. Пальцы были расставлены. Очень странно, подумал Фрейзер. Отпечаток ноги был бы куда уместнее.

– Он, скорее всего, принадлежит садовнику, – предположил Чабб. – Другое объяснение мне в голову не приходит.

– Возможно, вы правы. – Пюнд пружинисто поднялся и пошел дальше.

Дверь привела их в просторную прямоугольную комнату с лестницей прямо перед ними и двумя другими дверями, справа и слева. Фрейзер сразу увидел, где лежало тело сэра Магнуса, и у него, как всегда, засосало под ложечкой. Персидский ковер тускло поблескивал, густо пропитанный кровью. Кровь щедро разлилась по плитам пола, до самого очага, окружив ножки одного из стоявших там кожаных кресел. Вся комната была насыщена ее запахом. Меч лежал по диагонали, рукоятью к лестнице, а острием указывая на оленью голову, смотревшую свысока своими стеклянными глазами. Видимо, чучело было единственным очевидцем происшедшего. Остальная часть доспехов, пустотелый рыцарь, стояла рядом с дверью в гостиную. Вместе со своим нанимателем Фрейзер посетил немало мест преступления. Нередко ему приходилось видеть там тела жертв: заколотых, застреленных, утонувших и так далее. Но он поймал себя на мысли, что в представшей здесь картине есть что-то особенно зловещее, а темные деревянные панели и галерея для менестрелей придавали ей сходство с эпохой Иакова I.

– Сэр Магнус был знаком с человеком, убившим его, – вполголоса заметил Пюнд.

– Почему вы так решили? – спросил Фрейзер.

– Исходя из расположения доспехов и планировки комнаты. – Пюнд взмахнул рукой. – Взгляните сами, Джеймс. Вход позади нас. Доспехи и меч в глубине комнаты. Если убийца вошел через парадную дверь с намерением напасть на сэра Магнуса, ему пришлось бы обойти жертву кругом, чтобы добраться до оружия. Тем временем, если дверь была открыта, сэр Магнус без труда мог сбежать. А так создается впечатление, что сэр Магнус скорее провожал гостя. Они выходят из гостиной. Сэр Магнус идет первым, убийца следом за ним. Открывая дверь, баронет не видит, что гость вытащил меч. Он поворачивается, видит, как гость приближается, и, вероятно, просит пощады. Убийца наносит удар. И мы видим ту картину, которая перед нами.

– И все-таки это мог быть чужак.

– Вы бы пригласили неизвестного человека в дом поздно вечером? Не думаю. – Пюнд покрутил головой. – Здесь не хватает картины.

Фрейзер проследил за его взглядом и убедился, что сыщик прав. На стене рядом с дверью виднелся пустой крюк, а на деревянной панели выделялся оттенком прямоугольник, красноречиво указывающий на отсутствующее произведение искусства.

– Думаете, это важно? – спросил Фрейзер.

– Важно все, – ответил Пюнд. Он в последний раз огляделся. – Здесь больше смотреть не на что. Любопытно было бы выяснить, как именно обнаружили экономку, погибшую две недели назад, но мы к этому еще вернемся. Не пройти ли нам в гостиную?

– Разумеется, – кивнул Чабб. – Эта дверь ведет в гостиную, а кабинет сэра Магнуса находится с другой стороны. Там мы нашли письмо, которое может вас заинтересовать.

В гостиной значительно сильнее, чем в холле, ощущалась женская рука: бледно-розовый ковер, плюшевые шторы с цветочным рисунком, удобные диваны и столики под рукой. Повсюду лежали фотографии. Фрейзер взял одну. На ней были изображены три человека, стоящие вместе перед домом. Круглолицый мужчина с бородой в старомодном костюме. Женщина рядом с ним, возвышаясь над соседом на несколько дюймов, смотрела в объектив нетерпеливым взглядом. Еще там был мальчик в школьной форме, с хмурым лицом. Определенно, это была фотография семьи, пусть и не самой счастливой: сэр Магнус, леди Пай и их сын.

Дверь в дальнем конце охранял полицейский в мундире. Пройдя через нее, они оказались в комнате, центральным предметом которой был антикварный стол, расположенный между двумя книжными шкафами, и из окна напротив открывался вид на лужайку и лежащее за ней озеро. Пол был паркетным, часть деревянных панелей стены скрывалась за ковром. К центру комнаты были обращены два кресла, между ними стоял старинный глобус. Главным предметом интерьера дальней стены был камин, пепел и угли говорили о том, что в нем недавно разжигали огонь. В воздухе чувствовался слабый аромат сигарного дыма. На боковом столике Фрейзер заметил хьюмидор и тяжелую стеклянную пепельницу. Деревянные панели, как в холле, украшали еще несколько полотен маслом, висевших, видимо, тут со времени возведения самого дома. Пюнд подошел к одной из них – изображению лошади перед конюшней, очень похоже на стиль Стаббса[10]. Сыщик обратил на нее внимание, потому что она висела под углом к стене, как приоткрытая дверца.

– Так и было, когда мы вошли, – заметил Чабб.

Пюнд достал из кармана ручку, подцепил ею картину и потянул на себя. Она повернулась на петлях, открыв очень прочный с виду сейф, вделанный в стену.