Самый лучший апокалипсис 2 (СИ) - Гамма Ам Аль - Страница 17

— Ну всё, — выдохнул я, забросил рюкзак на плечо. — Тяжелый, зараза.

Я подошёл к синему на вид хозяину квартиры, положил рядом с ним один из Калашниковых и два рожка патронов. В качестве обещанной компенсации. Тут же оставил две банки пива и кухонный нож. Будет чем себя развязать после моего ухода. Подумав, вернул хозяину квартиры его телефон. Удалять незеррилм не стал, посчитал, что так будет правильно.

Я вновь поднялся, двинул к выходу. На полпути вспомнил про кипящие на плите макароны, вернулся. Просто из любопытства поднял крышку, заглянул в кастрюлю. Ну да, кипят будь здоров. Вода бурлит, клокочет, пузыри какие здоровые. Я потянулся выключить газ, нащупал рукоятку конфорки. Хм, конфорка выключена. И пламя под кастрюлей не горит. А вода все равно кипит.

— Херня какая-то, — буркнул я себе под нос, накрыл крышкой кастрюлю.

Больше не задерживаясь, поспешил на выход.

Глава 5

Улица встретила меня грозой, всполохами молнии в чернеющих небесах и мелко накрапывающим дождём. Ещё недавно морозное солнечное утро превратилось в гнетущий полумрак, поселяя в моей душе тревогу, сомнения и предчувствие надвигающейся беды. Ветер, холод, горячие капли дождя и дымящийся асфальт создавали эффект ада на земле, усугубляя и без того неизгладимые впечатления от случившейся природной аномалии. Обжигающий дождь в тридцатиградусный мороз и чернота среди ясного утра — такого в истории нашего мира ещё не случалось.

Я прикурил, поглядывая из темноты подъезда за творящимся вокруг «Фотолюкса» бедламом. За каких-то два с половиной часа центр быстрой фотографии превратился в настоящий Колизей, обзаведясь своим лабиринтом из покореженной автомобильной техники, перевернутыми горящими баками, дымовыми завесами и огромным количеством присутствующего здесь народа. Не меньше сотни человек, в основном молодёжь и военные, лихо вели борьбу с наступающими интервентами. Окопавшись за остовами горящей техники, перебегая от укрытия к укрытию или прячась в дыму горящих сооружений, вооруженное человеческое сопротивление щедро засыпало противника своими невероятными способностями, обстреливало автоматными очередями, забрасывало коктейлями Молотова и просто вело партизанскую борьбу, группами по трое-четверо выкуривая одиночек из укрытия.

Меня качнуло. Шальная пуля угодила прямо в голову, выбивая яркий фейерверк о защитное поле. Не носи я пластиковых доспехов уже валялся бы холодным трупом. Возле подъезда пробежали. Темный силуэт, с горящими огнём глазами и мечом наперевес, умчался в сторону незатихающей баталии. Звон стекла послышался высоко над головой. Из выбитых окон девятого этажа заработала чья-то винтовка, метко подсекая рассредоточившихся вокруг «Фотолюкса» инопланетных громил. Я затушил окурок, бросил в урну. Поправив рюкзак за плечом, покинул темноту подъезда и осторожно направился к месту основных военных действий.

— Это лучшее, что случалось с нашим городишко за всё время!

— Жгите мусорки! Палите покрышки!!

— А ничего такая девчонка! Серый, глянь! Одним махом двух пришельцев располовинила!

— Вон в тех развалинах два бородача сидят. Ну что, парни, кто хочет заработать ещё немного репутации от незеррилм?!

Я продолжал идти к «Фотолюксу», неприметной фигурой огибая бесконечные очаги активности. Перевозбужденный народ, вооруженный, с огнестрельным и колюще-режущим оружием встречался буквально на каждом шагу.

— Айда в чужую квартиру залезем! Чего терять-то?!

— Лёнь, а пошли-ка вон за той бабенкой, м? Смотри какая у неё жо…

— Тащи её, тащи в подъезд!! Ну что, попалась, коза драная?! Будете знать, как в чужие миры вторгаться!

Я притормозил, наблюдая как возбужденная толпа парней утаскивает пойманную представительницу инопланетной цивилизации. Девчонке грозит изнасилование и, скорей всего, смерть. А вон за сугробами какого-то очкарика мордуют, припоминая бедолаге его золотую школьную медаль. Для некоторых «ровных пацанов» это всё ещё преступление, оказывается.

— ЮХ-У-У!! — мимо меня промчался горящий УАЗ, с живым элементалем за рулём.

Ожившее пламя прибавило газу и укатило на своей адской колеснице в соседний двор.

— Способности есть?! Умеешь чего?! — меня грубо дернули за плечо. — Давай к нам, бородачей мочить!!

— Нет, спас…

Стероидные громилы, не дождавшись ответа потащили меня в сторону канонады взрывов. Я еле выпутался, сваливая от гипертрофированных амбалов через дымовую завесу горящих покрышек.

— Бросай сумку или продырявлю!! Кому сказал! — направили в мою сторону дуло охотничьего ружья. Не успел я избавиться от одних проблем, как тут же повстречал другие. — Аня, забери у него сумку и ствол! Ну, живее!!

Я без раздумий вскинул АКМ, вдавил гашетку. Автоматная очередь прошила неудачливых грабителей, встречный залп бросил меня на землю. В очередной раз спасло энергетическое поле. С тяжелой головой и ломотой во всем теле я поднялся, проковылял мимо трупов. Перезарядив автомат, прополз вдоль обвалившейся стены «Фотолюкса», обогнул покорёженный взрывом «опель», забурился в открытые двери центра быстрой фотографии. Только поднялся, как получил арматурой по ребрам и два выстрела по ногам. Тут же чьи-то руки выхватили у меня АКМ, в голову прилетел кирпич, я кубарем выкатился обратно на улицу. Чудом живой и без автомата пополз обратно, ища укрытия за горящими автомобилями, погнутыми столбами и едким дымом полыхающих развалин. Едва в сознании и с алыми кругами в глазах десяток минут пытался отыскать направление откуда пришел, постоянно отбивая чужие попытки меня укокошить. Окончательно разбитый, натужно хрипя, я все-таки выполз обратно ко дворам, ударом фомки срубил выскочившую под ноги собаку, перемкнул по лицу какой-то визжащей девчонке и окончательно свалил в неизвестность. Мой самонадеянный поход к «Фотолюксу» обернулся полнейшим провалом и едва не стоил мне жизни.

Приходил я в чувство долго и под прицелом наглых паучьих глаз. Восьмилапое чудовище, стоило мне свалить подальше от «Фотолюкса», не преминуло тут же появиться и притащило с собой знатно провонявшийся труп мертвого Андрюхи. Ну, того самого, что на глазах у всей стоянки был насмерть заклёван воронами. Примостившись у теплой батареи подъезда, где я сейчас уныло курил, подтянув к себе мертвое тело, паук с деловым спокойствием жевал разлагающийся труп, никуда не спешил и всем своим видом показывал что у него всё под контролем, а я отстой. Даже взгляд его мохнатых глаз как бы говорил «ну ты и лоша-а-ра».

— Ещё посмотрим кто тут лошара! — взъелся я на паука, попытался пнуть хамоватую гадину под волосатое брюхо.

Разумеется, не попал. Паук больно цапнул меня за ногу, подхватил свой деликатес и убежал в темноту дворов, доедать вонючего Андрюху. Я присмотрелся. В том месте, где минуту назад лежало мертвое тело сейчас валялся красного цвета мелок. Совсем крошечный, школьный, практически исписанный. Я включил фонарик на телефоне. Чуя неладное, подошёл, присмотрелся. На грязном бетонном полу, там же, обнаружилась подозрительная картина. В духе наскальной живописи, с чертами, присущими египетской культуре, примитивная фреска изображала сутулую человеческую фигуру и огромную ношу на его плечах. Гигантский валун, нет, плита, прижимала нарисованного человечка к земле, давила на него, стремилась превратить того кровавую лепешку. Тут же стояли жуткие погонщики и безжалостно хлестали несчастного, заставляли его поднять этот невероятный груз, водрузить себе на плечи и тащить, тащить куда-то вперед, куда-то… Дальше картинка обрывалась и куда должен был тащить свою ношу измученный пленник оставалось загадкой.

Я осторожно подобрал мелок, прочертил линию на полу. Рисует, ничего необычного. Подумав немного, поелозил рукавом бушлата, вытирая с пола эту жутковатую картинку. Фиг там. Наскальная, то есть подъездная живопись не стиралась и как бы я не старался удалить этот пугающий меня рисунок ничего не получалось. Наоборот. В какой-то момент начало казаться, что фигурка несчастного ожила, напряглась, сотрясаясь под градом безжалостных ударов многочисленных погонщиков. Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, заспешил на выход. Сунув красный мелок в карман, выскочил из подъезда и быстро зашагал обратно к «Фотолюксу». В последнее время вокруг меня происходит какая-то чертовщина.