Олег Верстовский — охотник за призраками (СИ) - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard" - Страница 42

— Белла, ты бы с удовольствием посмотрела бы, как меня на нем поджаривают? А?

— Я этого не говорила.

— Но представила. В твоей любви ко мне всегда был элемент садизма. Тебе нравилось меня мучить. До смерти.

— Стоп! — крикнул Верхоланцев.

Я встал из-за столика и мрачно проговорил, делая вид, что смущён:

— Извините меня за самодеятельность. Этого больше не повторится.

— Дурак ты, Верстовский, — проговорил главреж снисходительно. — Именно так и будем снимать. Кирилл, приготовься, — обратился он к оператору. — Повторить сможешь? — спросил он уже меня.

Я кивнул, сел за столик. Возле Миланы суетились гримёры, поправляя грим взмахами больших кистей. Я не понимал, зачем это делать, она выглядела сногсшибательно. Я объяснялся в любви на глазах её мужа-режиссёра, мысленно заключив себя и Милану в цилиндр с зеркальными стенами, в которых отражались только мои чувства. И ощущал необыкновенную лёгкость и гармонию. Мы повторили весь диалог, я дошёл до слов любви, взял её руку и опять стал нежно целовать.

— Стоп! — заорал Верхоланцев, заставив меня вздрогнуть. — Откуда посторонние на съёмочной площадке! Немедленно убирайтесь!

В дверях нарисовалось двое рослых широкоплечих молодцов в сопровождении Розенштейна, выглядевшим на их фоне карликом.

— В чем дело, Давид? — удивился Верхоланцев.

— Мельгунов приехал. Быстро все организуй для съёмок. Он долго ждать не будет.

— Пошёл он в задницу! — проорал Верхоланцев. — Пусть уматывает обратно на свои Канары, ублюдок!

Розенштейн, схватив его за рукав, отвёл в сторону, они начали громко ругаться. К нам подскочил перепуганный, иссиня-бледный как покойник, Лифшиц и быстро, запинаясь от волнения, пролепетал:

— Милана Алексеевна, останьтесь. Олег, вам придётся выйти.

— Может мне домой уехать? — поинтересовался я с долей иронии.

— Нет-нет, вы можете понадобиться. Не уходите далеко.

На лице Миланы появилась брезгливая гримаса. Продолжив линию её взгляда, я обнаружил в проёме двери брюнета в гавайской рубашке, с накинутым на плечи розовым пиджаком с набивным рисунком из цапель. Он нежно держал за руку смазливого белобрысого юношу с еле пробивающимися усиками, одетого в тёмную рубашку с ярко-алыми всполохами.

— Быстро освободить помещение! — услышал я чей-то зычный голос. — И проветрить! Немедленно! Почему дерьмом воняет?

В середине площадки возвышался бугай в мешковатом костюме и тёмных очках. Безумно хотелось сказать, что до того, как на площадке появились новые персонажи, воздух был приятный и вполне свежий. К брюнету подскочил кто-то из обслуживающего персонала с серебряным подносом, на котором стояла фарфоровая чашечка и высокий стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Мельгунов манерным движением снял чашечку и поднёс к губам. Вокруг него засуетилась куча народа.

— Убрать всех фотографов! — гаркнул один из сопровождающих Мельгунова орангутангов. — Быстро!

Мельгунов аккуратно поставил чашечку на поднос и, нежно взглянув на юношу, медленно пошёл в сторону громко матерящихся режиссёра и продюсера. Остановился поодаль, и, наклонив голову, понаблюдал за их бурным диалогом.

— Дмитрий Сергеевич, дорогой, я так рад тебя видеть! — заявил он, вызывая тошноту наигранностью.

Верхоланцев замолчал и, бросив гневный взгляд на Мельгунова, процедил сквозь зубы:

— Кажется, Игорь Евгеньевич, ты сильно болен. Или я ошибаюсь?

— Да, я был очень болен. И документ имеется, — сказал Мельгунов с придыханием, доставая из кармана расфуфыренного пиджака сложенный лист. — Посмотри, тут все. Очень надеюсь, что тебя это удовлетворит.

Верхоланцев выхватил из рук Мельгунова бумагу, развернув, пробежал глазами. Было видно, он на взводе. Готов разорвать бумажку на мелкие клочки и бросить в физиономию новоприбывшего премьера.

— Ну что, Дмитрий Сергеевич, — поинтересовался Розенштейн. — Надеюсь, конфликт улажен? Отлично. Всех посторонних прошу освободить помещение! — громогласно приказал он.

Я не стал испытывать терпение неожиданно явившийся с Канар мегазвезды и вышел в коридор.

— Игорь Евгеньевич приехал! — услышал я восторженный шёпот.

В дверь лезли дамочки всех возрастов и комплекции, пытаясь заглянуть внутрь.

— Ой, какой красивый! У меня голова кружится. Улыбнулся! Посмотри. Боже, какая улыбка. Сплошное очарование. Боже, я сейчас в обморок упаду. Какой магнетизм, энергетика.

Переодевшись в джинсы и рубашку, я решил прогуляться по павильону. Заметив вывеску с надписью «Бар», направился по стрелке. Арочный проход закрывала металлическая ширма. Заметив, что она приоткрыта, проскользнул внутрь. Оказавшись в коридоре, освещённым мягким светом, я поразился великолепию интерьера — пол, выложенный мраморной плиткой, стены обшиты темно-бордовым гобеленом, с плакатами, стилизованными под рекламу начала прошлого века. Медленно прошёл дальше, ожидая окрика: «Посторонние на площадке!», но меня никто не остановил.

Коридор закончился уютным баром. Около высокого окна, представлявшего собой аквариум с зелёными, бурыми водорослями и стайками яркоокрашенных тропических рыбок, стояло несколько столиков и высоких табуретов. Я никого не обнаружил за стойкой, но, кажется, бармен ушёл только что, оставив несколько бутылок и шейкер.

Решив подождать его, присел за столик. Вытащив сценарий, начал просматривать, стараясь читать все, не только то, что было подчёркнуто жёлтым маркером — мои реплики.

Лёгкий шум привлёк моё внимание, будто по потолку полз здоровенный червь или удав, осыпая штукатурку. Машинально обернулся, заметив загримированного под зомби человека в замусоленном костюме. Он утробно прорычал и бросился на меня. Великолепная реакция позволила избежать жутких крюков — продолжение рук, которыми он собирался вцепиться в меня.

— Ты что, очумел?! — я вскочил на ноги.

Схватив высокий табурет, отшвырнул шутника в сторону. Он свалился на пол, и начал барахтаться, но быстро вскочил на ноги. Мерзко ухмыляясь, направился ко мне. Что за хрень тут снимают?! Я не слышал стрекота камер, не заметил ни одного осветительного прибора.

Я ринулся обратно к выходу, и похолодел от ужаса — тускло отсвечивая металлом, проход закрывали массивные ворота. Я начал колотить в них, кричать. Мёртвая тишина. Развернулся, прижавшись спиной к ледяному металлу.

Глава 6

Допрос

Я огляделся по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то оружие. В углу валялся красный баллон. Одним прыжком оказался рядом, и, схватив его, размахнулся, что ей силы припечатал по башке урода. Держа наперевес смятый баллон, я уже прощался со своей молодой жизнью, когда услышал скрип отодвигаемой ширмы, нащупал щель и выскочил в коридор. Прижавшись к стене, отдышался, подождал, пока сердце хоть немного успокоиться и решил вернуться к съёмочной площадке. Подлетел к выходу в кафе и чуть не столкнулся с Миланой. Ярость мгновенно испарилась, и я как можно спокойней поинтересовался:

— Закончились съёмки?

— Нет. Мельгунов стесняется, — скривившись, произнесла Милана. — Пойдём что-нибудь выпьем. Достал он меня.

— А здесь есть куда пойти-то? — спросил я.

— Спрашиваешь.

Милана провела меня по узким, извилистым коридорам, освещаемым лишь тусклыми лампочками, а я удивлялся, как она уверенно ориентируется в этом лабиринте. Мы оказались на стилизованной улице, застроенной домиками с балюстрадами, на которые вели деревянные лестницы. Разъехались двери под неоновой вывеской, и мы прошли в кафе, уставленное массивными столами и лавками.

Я с облегчением вздохнул, когда увидел совершенно обычно выглядевших людей. Слышался тихий гул, висел сигаретный дым. Милана уверенно направилась в самый дальний конец помещения, распахнула дверь — я чуть заметно вздрогнул, вновь увидев за панорамным окном зелёные и бурые водоросли, в которых резвились блестящие рыбки.

— Пойду куплю что-нибудь, — предложил я.