Хроники американского убийцы. Доминик (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна - Страница 24

Тюремщик постучал, дверь открылась и его снова втолкнули внутрь.

Парень замер, безучастно созерцая сидящего за столом в той же самой позе мужчину, настолько спокойного и уравновешенного, что, казалось, он и не уходил никуда за все это время.

Еж мельком глянул на него и, положив на стол сжимаемый в руках мобильный телефон, сцепил руки в замок — как начинал понимать Дерек, для него это значило начало серьезного разговора.

— Альфа, — коротко произнес он, в упор глядя на парня. Тот вздрогнул и непонимающе заморгал, даже несколько приходя в себя.

Секунд пять у него ушло на то, чтобы сообразить, чего хочет от него собеседник, какого ответа от него он ждет. Наконец молодой человек неловко пожал плечами и, сглотнув, попытался что-то сказать.

— Альфа — кошмар Доминика. Он рассказывал, что капитан говорил ему, будто в жизни каждого есть тот, кто ненавидит его просто так… Для Ника такой человек Альфа. Он подозревает его в покушении на его жизнь, и Альфа… — парень тяжело вздохнул, решая сознаться сразу и во всем, чтобы вопросов больше не возникало, — Звонил на его телефон ночью, а я взял трубку.

— Ты не говорил об этом в прошлый раз, — Карл немного сдвинул брови, — Почему?

— Да я даже не вспомнил… — Дерек обескураженно развел руки в стороны, — Если бы вы спросили, я бы рассказал… Он же не сказал ничего особенного, просто угрожал и говорил, что убьет и Доминика, и его брата, и… — он сглотнул и быстро облизал губы, — И меня. Пожалуйста, сэр, я рассказал вам все, что знал! Я клянусь, я больше ничего не знаю, я искал вас только по просьбе Доминика, чтобы вы помогли ему! — он умоляюще сложил руки, готовый даже упасть на колени, — Прошу… пожалуйста… умоляю, не возвращайте меня снова туда! Я… я не хочу, я не могу там больше!.. Я клянусь вам, я ни в чем не виноват, я никому ничего о вас не скажу, я… я даже и не знаю о вас ничего!

Еж, внимательно выслушавший мольбы парня, едва заметно усмехнулся, немного склоняя голову набок.

— Где ты видел, чтобы после клятв не рассказывать пленнику кто-то верил? — голос его звучал мягко, походил на негромкое мурлыканье, но пугал при этом почему-то еще сильнее, — Где ты видел, чтобы излишне любопытного оставляли в живых, да еще и выпускали на волю?

Дерек пошатнулся, чувствуя, что у него подкашиваются ноги. Значит, его слабая попытка оказать помощь Доминику обернулась для него не только пленом, но и смертью… Значит, его не оставят в живых, о, Боже!

Он судорожно вздохнул, ощущая, как влажнеют глаза.

— П-пожалуйста… — сорвался с его губ слабый шепот, — Пощади… дите…

Карл его не слушал.

— Доминик просил, чтобы я отпустил тебя, — он задумчиво скользнул пальцами по собственным губам, — Его слово для меня значит куда больше твоего. Однако, если с твоих уст слетит хоть звук, я узнаю об этом, Тедерик, — на губах преступника появилась мягкая улыбка, — И тогда даже слово Доминика не остановит меня, а карцер покажется тебе раем, — он быстро глянул на тюремщика и неожиданно произнес непонятное, странное слово, то ли название лекарства, то ли ругательство на неизвестном языке, — «Пралтен»*.

Дерек недоуменно заоглядывался. Приказы, данные Ежом своим подопечным, как он уже успел понять, всегда исполнялись в точности, а тон его сейчас был откровенно приказным… Но что он приказал? Что с ним должны будут сделать теперь, по приказу этого человека?.. Он дал ему надежду, сказал, что убивать его не будет, но… Кто его знает, может, вместо убийства он погрузит его в принудительную кому, сделает овощем до конца жизни, может… может… Да он все может, этот человек точно способен на все!..

Додумать до конца эту мысль парень не успел. Тюремщик неслышно приблизился сзади и, обхватив его борцовским захватом за шею, вынудил запрокинуть голову. Одновременно в плечо впилась острая игла, проникло под кожу какое-то лекарство, и юноша потерял сознание.

***

Он слабо застонал и медленно открыл глаза. Голова болела нещадно, перед глазами все плыло, словно он накануне выпил больше положенного, и воспоминания возвращались в сознание с ощутимым трудом.

Поняв, что вспоминать о том, что было, его пока не слишком тянет, он предпочел уделить внимание окружающей обстановке.

Он находился в просторной комнате, светлой и чистой, какой-то солнечной и умиротворяющей. Высокий белый потолок был украшен изящной, но не тяжеловесной лепниной; пол сиял, отражая дневной свет; огромные окна, вкупе с балконной дверью впускали его сплошным потоком, заставляя душу расцветать, а испуганное сознание успокаиваться.

Лежал он на большой, можно даже сказать — огромной кровати, очень мягкой и уютной, лежал полностью одетый и прямо поверх покрывала, что самому ему показалось довольно некультурным.

Парень кое-как уперся в ложе рукой и медленно сел, прижимая ладонь ко лбу. Так созерцать окружающую обстановку оказалось не в пример сподручнее, и он огляделся еще раз.

Рядом с кроватью, с обеих сторон от нее, стояли невысокие тумбочки со множеством шкафчиков, что позволяло предположить — кровать рассчитана на двух человек, а не на одного. На той тумбочке, что находилась ближе к нему, лежал блистер с какими-то таблетками и стоял стакан воды.

Молодой человек поморщился и, очень надеясь, что видит перед собою таблетки от головной боли, осторожно потянулся к этому самому блистеру.

Надежды его оказались оправданы. Быстро прочитав знакомое название, он облегченно выдохнул и, старательно не думая ни о каком подвохе, торопливо выдавил таблетку, отправляя ее в рот и запивая водой.

После чего вновь откинулся на кровать, не находя в себе сил подняться на ноги.

Он и вправду ощущал себя, словно с похмелья, хотя был абсолютно убежден, что накануне не выпил ни капли, и сейчас, понимая, что таблетке нужно время, чтобы воздействовать на его организм, предпочитал не предпринимать никаких действий, просто лежа и рассматривая красивый потолок.

Головная боль постепенно отступала, становилось легче, и память, успокоенная этим, начинала потихоньку пробуждаться.

Воспоминания теснились в сознании какими-то обрывками. Доминик… Карл Еж… Карцер! Черт возьми, ведь еще вчера он был в карцере, куда велел его отправить Еж!

А потом…

Дерек сморщился, как от зубной боли, и потер лоб. Потом его допросили, спрашивали насчет Альфы и, когда он стал умолять выпустить его, вкололи какую-то дрянь… Видимо, происходящее с ним сейчас — это последствия той самой дряни.

Однако, они заботливы, эти бандиты — зная, что у него будет болеть голова, оставили рядом с кроватью таблетки.

Но где вообще находится эта кровать?

Боль прошла, и парень, приподнявшись на локтях, огляделся еще раз. Похоже на какой-нибудь пентхаус, или номер-люкс в фешенебельном отеле… Неужели бандиты оказались до такой степени добры, что, усыпив его, отвезли в дорогую гостиницу и поселили в самый роскошный номер?

Хотя… Если вспомнить, как выглядел Карл, если вспомнить обилие коридоров и, соответственно — широту его апартаментов, можно, в общем-то, предположить, что он просто не знает иных вариантов.

В дверь аккуратно постучали, и Дерек, практически подпрыгнув, торопливо сел на кровати.

— В-войдите… — голос его дрогнул; мысль о том, что все происходящее может оказаться не более, чем сном, пугала.

Дверь аккуратно приотворилась, и на пороге появился улыбчивый молодой человек, катящий пред собою тележку с, очевидно, какой-то едой.

— Обслуживание номеров! — сияя, известил он, и Дерек мысленно пожал себе руку, поздравляя с верной догадкой. Значит, это и в самом деле какой-то отель…

— Доброе утро, сэр! — продолжал молодой человек, аккуратно подвозя тележку ближе к сидящему на кровати юноше, — Как вы себя чувствуете?

— Я… — голос немного охрип, и Дерек закашлялся, — Неплохо, спасибо… Простите, но я не совсем уверен, что помню, как оказался здесь…

— О, сэр, — парень сокрушенно покачал головой, — Вчера вас привели ваши друзья, они сказали, что вы излишне устали после праздника. Они оплатили этот номер до завтрашнего утра, и просили нас как следует устроить ваш отдых, чтобы вы могли полноценно прийти в себя.